бред рыжей кобылы....

[Noa Streight]

Собсно, стёбный рассказ, написанный в районе Нового Года, по результатам настолки - чего, блин, не сделаешь, когда опухаешь от безделия в гипсе))))

В принципе, все заинтересованные лица прочитали его на форуме... Ну, кто до сих пор не знает, где клубный форум находится - вешаю сюда.

Вельсет, Игрейна, Вильдан, Сааринэн:







ЧЕТВЕРО



1-8. 01.2007



Друг не тот, кто в застолье крут,

И кто будет тебе кричать: «Пей до дна!»

А кто почувствует, что тебе

стало холодно на Земле

И согреет своим теплом, без вина….



Вельсет, спокойный, как катапульта, вот уже некоторое время изучал заоконные дали. И не то, чтобы вождь фурий в этом нуждался – просто в Зале Совета заняться было решительно нечем – а остальные запаздывали. Точнее, Вельсет, по своему обыкновению, явился немного раньше срока и, как обычно, готов был уже просить всех богов, пресветлых и претёмных даровать остальным вождям толику пунктуальности. Нет, они умеют не опаздывать, просто не пользуются этим умением из каких-то малопонятных политических причин.

Вельсет шумно вздохнул – при этом в полураскрытой узкой пасти, с устрашающим комплектом острых зубов, мелькнул длинный розовый язык – с тоской оглядел зал. Мда-а-а…. Вот незадача: всё хрупкое, что можно было так славно разобрать в мелкие клочья-щепочки – они с Вильданом разобрали ещё на прошлом большом совете. В частности, довольно-таки кровопролитно подрались за чудом уцелевшую диванную подушку, которую у них отобрала Игрейна и швырнула в камин – чтоб никого не огорчать. Подумать только! Из благих побуждений лишить вождя фурий и падишаха тёмных эльфов такого повода для мордобоя! Что же теперь: из-за пограничья цапаться?! Тоска-а-а…

Вельсет снова перевёл начинающий стекленеть взгляд за окно. Чего он в том Зале Совета не видел-то? Потолок на какой-то возмутительной высоте, словно для того чтобы вожди не погромили кованые люстры с хрустальными подвесками – можно подумать, магам этот десяток метров – неодолимое расстояние. Да и сам прямоугольный зал таких размеров, что прайду фурий хватило бы расселиться с комфортом. Всю эту роскошь топят два гигантских камина и освещают, помимо люстр, высокие витражные окна. А оправа витражей – не как-то там, а заговоренная бронза – захочешь, не выломаешь. Тут и маги удавятся от натуги – на совесть проделано, с умом – замок Совета любой штурм отразит с самым минимумом защитников. Да только кто его осаждать-то будет, если кроме канцелярских крыс ото всех рас – тут никто и не квартирует. Исключая дни Совета, когда в замок съезжаются все вожди, да с причитающимися свитами. Посреди Зала Совета – стол и кресла – массивные, основательные. Тут мастерам крепко подумать пришлось: как за одним столом усадить людей, вампиров, гномов, фурий и эльфов – да так, чтоб всем удобно было. Подумав об этом Вельсет весело фыркнул: вот уж действительно его два с половиной метра роста и Игрейна – царица гномов – до полторушечки не доросшая… Гномский стол Вельсету как подставка для ног, а фурианский стол гномам – что навес для летней кухни.

Кстати, стоило подумать об Игрейне – и вот, легка на помине – с последним ударом гонга, возвещающего начало Совета, в зал рука об руку вошли Вильдан и Игрейна. Надо сказать, более странной парочки свет не видывал. Гномы и тёмные эльфы в этом негостеприимном мире соседствовали, отвоевав для жилья огромные подземные пространства, системы пещер в горах. Пожалуй, на географии сходство народов и заканчивалось. Вот хоть на падишаха и царицу поглядеть. Вильдан высокий, под два метра ростом, отлично сложен – как сказали бы люди: «идеал мужской красоты» – только кожа тёмно-фиолетовая, а скуластое лицо оттеняют светло-пепельные волосы, длинные, чуть не до колен. Глаза яркие, чистые: правый желтый, левый – зёленый, но оба с золотистой искрой, словно живёт в них отблеск подземного пламени – кровь земли.

Игрейна – царица гномов – являет собой классический образец красоты своего племени: высокая пышная грудь, тонкая, прямо таки «осиная» талия и широкие крутые бёдра и всё это удивительно соразмерно и правильно. Ни грамма лишней плоти или, боги упаси, жира – толстых гномов вообще не бывает в природе – спокойная основательность и сила. И всё это ростом не достигает и метра! Изящные ручки Игрейны, с маленькими округлыми кистями, равно легко управлялись и с королевской печаткой и с огромной секирой. Рыжие волосы заплетены в косу и ещё как-то по-хитрому закручены, чтоб коса по полу не мела.

Вельсет обернулся и слегка склонил голову, приветствуя вновь прибывших. Вильдан и Игрейна проделали тоже самое. Ни один не опустил глаз – незачем, ведь они равны. Согласно давнему обычаю, представители разных рас не имели права вступать в переговоры до начала совета, что со временем трансформировалось в запрет на беседы вообще. Можно было не сомневаться, что Игрейна и Вильдан по пути ни словечком не перемолвились. Хотя, что могло бы им помешать всё обсудить за день до совета, скажем? Вот такие они забавные – правила… Вельсет возвратился к созерцанию заоконного пейзажа, почти уткнувшись в стекло влажным чёрным носом. Солнечные лучи, проходящие сквозь витражное стекло – окрашивали его густую шерсть, рыжую с чёрным подшёрстком, в безумие цветов и оттенков. Игрейна уселась на ковре возле камина и, не мигая, уставилась на пламя. А Вильдан, послонявшись по залу – видимо, в поисках уцелевших подушек – занял своё кресло у стола, вальяжно закинув ноги на сиденье соседского кресла.

Летописцы, оккупировавшие самый край стола, заметно занервничали. Совет-то официально начался, а представителей вампиров, светлых эльфов и людей всё нет. Что бы это значило? Ни для кого не секрет, что эльфы всё время только и прикидывали, как бы получше вцепиться друг другу в горло. А уж люди и вампиры… Неужели началось? Неужели война?!!

Внезапно массивные створки двери разошлись, да так энергично, что грохнули о стену. Жалобно тренькнули хрусталики на люстрах. «Позёр…» – подумал Вильдан, успевший замечательно задремать и разбуженный столь бесцеремонно. Сааринэн – правитель светлых эльфов – одним плавным движением выдернул из-под падишаха кресло, ну, то которое тот оккупировал ногами – массивное сидение предназначалось именно для правителя светлых эльфов. Слуги, беспрестанно кланяясь и бормоча извинения, злополучное кресло уволокли куда-то. Но лишь для того, чтобы заменить на новое такое же. Сааринэн его критически осмотрел и только после этого чинно уселся. Извлёк откуда-то платок и принялся обмахивать столешницу перед собой, намекая на то, что с удовольствием заменил бы и стол, за которым успел посидеть Вильдан, но раз это невозможно – придётся потерпеть. Чего для блага расы не сделаешь!

«И тебе доброе утро, козёл!» – подумал падишах и отвернулся. Игрейна тем временем покинула место у камина и заняла своё кресло, с тревогой глядя на эльфов. Протестующе натужно скрипнуло дерево, когда огромный вождь фурий умастил обтянутый кожаными штанами зад в кресло рядом с царицей гномов. При этом, их глаза оказались на одном уровне. Конечно, это был своего рода визуальный обман – у Вельсета одна рука едва ли не крупнее всей целиком Игрейны.

Пальцы Сааринэна безотчётно выбили по столешнице сердитую дробь. Он терпеть не мог ожидание, поэтому принципиально старался являться на все и всяческие мероприятия последним – без него, ясное дело, не начнут – а вот терять время, дожидаясь, когда какое-нибудь задрипанное величество соизволит явить миру свою лощёную морду… Что может быть хуже? Сааринэн некоторое время искал взглядом то самое «никуда», которое обычно помогало ему успокоиться и сосредоточиться. Вильдан, кажется, задался целью пробуравить взглядом стол – поэтому Игрейне ничто, даже правила приличия, не мешало рассматривать обоих эльфов. Правитель светлых, тоже под два метра ростом, был всё-таки чуть пониже Вильдана – так сразу и не заметно, но есть. И светлыми в нём были разве что жёлтые «кошачьи» глаза и белая кожа – всё остальное, включая, душу назвать «светлым» язык не повернулся бы даже у самого романтично настроенного поэта. Тёмно-каштановые прямые волосы Сааринэн носил собранными в высокий хвост – тяжёлые пряди струились по плечам, оттеняя металл доспеха. По случаю Совета, эльф выбрал облегчённый вариант, оставляющий незащищённым неприлично много плоти: просто кожаная куртка с нашитыми на манер чешуи металлическими пластинами, тяжёлые наручи и наплечники – вот, собственно, и всё. Ни воротника, ни шлема и даже на ногах защиты минимум. По этому поводу Сааринэн, расставшийся с изрядной толикой брони, чувствовал себя небывало лёгким и неприятно уязвимым. Словом, странно себя чувствовал, что, разумеется, не добавляло ему хорошего настроения. Меж бровей со вчера ещё залегла сердитая складка. Даже малохольный белко-крыс, чувствуя настроение хозяина, сидел на плече тихо, не выпендривался.

Надо сказать, что шесть рас изначально не являлись частью этого мира. Более того, они не были и частью какого-либо другого ОДНОГО мира – нет, необъяснимая причуда вселенной смешала в коктейле представителей четырёх миров в одном этом. Кажется, у людей существовало понятие «Ветер Перемен». Правда, сами они считали это красивой выдумкой. Наверное, раньше считали – до того как этот самый ветер выдернул горстку людей из привычного им окружения и швырнул в этот мир. Где они обнаружили уж никак не гостеприимные райские кущи, а скорее, наоборот: абсолютно враждебную флору и фауну с впечатляющим набором клыков-когтей-шипов-ядов и всё это очень голодное и агрессивное. Здесь же обнаружилась такая же горстка «выкидышей из легенд и мифов». Впрочем, люди быстро разобрались, что эльфы, вампиры, фурии и гномы – тоже чужие этому миру – ребята со странностями, но дельные и толковые.

Вместе со светлыми эльфами, малость помешанными на идее Всеобщего Братства в природной пищевой цепочке, – в мир попало изрядно всякого более-менее приличного зверья, которое, однако, оказалось неспособно конкурировать в борьбе за жизнь с местным. Поэтому полезных звериков впоследствии расселили по куполам к другим расам и тщательно контролировали популяцию. Но светлые эльфы не оставляли попыток добиться жизнеспособного в новых условиях гибрида. Белко-крыс был абсурдной и, к сожалению, единственной их победой на данный момент. Эти маленькие зверьки уже плодились и размножались на просторах мира, вне куполов. Они дивно шустрили по деревьям и по земле, хорошо плавали, рыли норы. Жрали практически всё, даже если это всё значительно превосходило белко-крыс габаритами и яростно защищалось. Помимо зачистки местности, была и другая польза: съедобное и даже вкусное мясо, густой красивый мех. Одна проблема – поймать белко-крысу без помощи магии не представлялось возможным. Очень уж, сцуки, шустрые. Ну, эльфы же хотели создать что-то жизнеспособное?

Кое-какие сведения о белко-крысах промелькнули в мыслях Игрейны, когда она увидела мохнатого уродца, подбирающегося к богато изукрашенному тюрбану падишаха. Надо сказать, что по любым меркам, даже и своего племени – белко-крыс Сааринэна – это что-то с чем-то. Крупный, карамельного цвета уродец с зубами в три ряда, как у акулы, вечно выкачёнными глазами – словно белка настиг пожизненный приход от очень крутой травки. Тварь существовала, кажется, только для того, чтобы нести ужасное в жизнь всех окружающих. Вильдан ласково именовал белко-крыса «Чудовищем», а Сааринэн с белком переговаривался исключительно мысленно (падишах на это замечал, мол, братья по разуму), поэтому настоящего имени Чудовища никто не знал. Как не был известен и тот факт, что этого белко-крыса правителю светлых эльфов подарила Игрейна – её гномы выудили мохнатое истошно вопящее нечто из заброшенной штольни, где тварюшка просидела пару недель, от того и в уме малость повредилась. Белку сладили красивый ошейничек, весь в драгоценных каменьях, серебряную клетку – и всё это сбагрили Сааринэну в честь какого-то празднования. Ну, эльф-то и сам любил в горы какую-нибудь дохлую кошку прислать, типа, с намёком…. Так царица и предположить не могла, что правитель-воин станет это Чудовище с собой везде таскать, как знамя полка, причём, безо всякой клетки и ошейника.

Игрейна досадливо поморщилась: Чудовище явно прельстилось яркой чалмой падишаха, а лучшего повода для мордобоя и придумать сложно. Вильдан скосил глаза на белко-крыса, пытающегося «незаметно» перебраться с наплечника Саааринэна на его чалму.

– Животное… Убью… – ласково сообщил падишах в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Как самокритично, подумать только… – непритворно восхитился Сааринэн, намекая на то, что самоубийство Вильдана, это предел его мечтаний на данный момент.

Вельстет скрежетнул когтями по столу, пропахав в лакированной поверхности изрядные борозды, и эльфы угомонились, вняв предупреждению. И тут, что называется, началось. Стены и пол Зала Совета пошли рябью, словно вода от брошенного в неё камня. Правители только и успели повскакивать, опрокинув кресла, да выругаться замысловато – потом их вроде как затянуло в пол – а когда камень сомкнулся над бедовыми головами, тяжёлый как приговор, они очутились в незнакомом пространстве.

Когда чувство верха и низа вернулось – правители обнаружили себя на идеально круглой площадке, метров пяти в диаметре. От неё, подобно лучам, во все стороны расходились тропинки, а между тропинками – высокие стенки из вечнозелёного кустарника наподобие самшита. Как только Вельсет сунулся было к такой стенке поближе – рассмотреть да обнюхать – куст тут же ощерился ядовитыми шипами.

Следующие несколько часов для четырёх правителей прошли на диво познавательно: в частности, было обнаружено, что кустарник этот не берёт никакая магия, а заодно вредная колючка не позволяет через себя перебраться иными методами. Это странное место вообще, как оказалось, обладает повышенной резистентностью к магии – простейшие заклинания тут давались правителям с огромным трудом и отнимали немеряно сил. Зато в ходе хаотичных атак (Вильдан называл их «внезапными», а Сааринэн – «дуростью») на кустарник – падишах случайно откромсал мечом пару прядей каштановых волос светлого эльфа. Тот в долгу не остался и «случайно» щедро окропил Вильдана холодной водой – откатом своего заклинания. Вельсет вынужден был сыграть роль миротворца, вклинившись между разозлёнными эльфами и едва не совершил самоподжог шальным огненным шаром, отскочившим от кустарника.

Витиевато выругавшись и отдышавшись – правители пришли к единственно оставшемуся решению – передвигаться по тропинкам, вдоль зелёных насаждений, в поисках выхода – ибо отсидка на полянке в ожидании спасения претила их природе. После этого правители снова поругались и даже более серьёзно: не могли выбрать тропинку. Незаметно для себя эльфы выбрали один путь, в Игрейна и Вельсет настаивали на другом варианте. Эльфам, в конце концов, удалось отстоять свой выбор. А царица гномов в очередной раз подумала, как эти двое всё-таки похожи. И что не поделили, спрашивается – ну, не белка же этого чудовищного?

Белко-крыса, кстати, стенки за угрозу не считали и препятствий не чинили, поэтому он мог с ними творить, что хотел. Сааринэн отрядил малохольную тварь разведывать альтернативные варианты путей и периодически рассказывал правителям интимные подробности из жизни нехоженых тропинок.

Путь, по которому передвигались четверо, привёл их в каменную котловину с кипящим озером – пересечь которое предлагалось единственным способом – по воде. Что заставило правителей призадуматься. Игрейна пожалела мужчин, которым тяжкие умственные усилия вредны для здоровья и подняла с озёрного дна часть грунта, оформив его в виде узенького мостика. Сааринэн неодобрительно уставился на затухающий знак, который царица начертала кровью на берегу: такая сильная магия лишь для того, чтобы поднять из воды это склизкое нечто, прикинувшееся опорой для ног?!

– Быстрее, олухи, долго я мост не продержу! – не церемонясь, предложила Игрейна и правители, не теряя времени, устремились к противоположному бережку озера. Ноги то и дело оскальзывались на расползающейся влажной землице и всё шло к тому, чтобы искупать четвёрку в кипяточке. Влажный горячий воздух жёг глаза и лёгкие – дышать было очень тяжело. Да и мост постоянно исчезал из виду в густых испарениях. Словом, не самые подходящие условия для вальяжных прогулок и задушевных бесед о судьбе народов. Правители молчали, лишь изредка поругиваясь, в особо «приятные» моменты.

Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, так и мост, выполнив свою задачу, скрылся на дне озера. А правители миновали каменную арку и снова очутились в окружении вечнозелёных стен. Испарения озера чувствовались и тут, но всё-таки было ощутимо прохладнее и дышалось спокойнее. Разумеется, четверо не питали никаких иллюзий по поводу возможности отдохнуть, поэтому появление чего-то округлого, ядрёно розового цвета, которое полностью перегородило путь – не стало такой уж неожиданностью.

– Летучая мышь? – не уверенно предположила Игрейна, сориентировавшись по кожистым крыльям, благодаря которым тварь держалась в воздухе. В частности, сейчас она цеплялась за кусты когтистыми отростками на сгибах перепончатых крыльев, красиво зависая прямо перед четвёркой. Сааринэн прикинул, что этой «мышке» самое место в кунсткамере людей, где сиамские близнецы ссохлись бы от зависти к её формам, а художники с сексуально раненым подсознанием – рехнулись бы окончательно от столь яркой галлюцинации.

Не успели правители придумать способ миновать новое препятствие – как розовая тварь удовлетворилась разглядыванием – ощетинилась вдруг склизкими щупальцами и полезла ими во все стороны. Игрейна взвизгнула и проворно отскочила за спину Вельсета. Сааринэн, передёрнувшись, выставил перед собой магический щит из горячей воды. Благо озеро рядом. Кипяток несколько остудил пыл щупалец по поводу смазливого эльфа. Впрочем, эльфов-то два… Вильдан несколько мгновений успешно отмахивался от щупалец магией и мечом, но подобраться к тушке розовой твари, для решающего удара, так и не смог. Зато тварь добралась до него – порубленные конечности отдёргивались, лишь для того, чтобы вернуться в удвоенном объёме. По принципу гидры, на месте отрубка вырастало два новых щупальца. Когда Вельсет сообразил отрубки прижигать огнём, чтобы не плодились – для Вильдана было уже поздно – щупальца проворно оплели стройное эльфийское тело, забираясь под одежду. Падишах заорал во всю мощь лёгких, бешено дёргаясь в путах, которые подняли его в воздух. Но его крик потонул в какофонии звуков – ведь в тот момент щупальца содрали с владыки тёмных эльфов штаны – визг Игрейны перешёл в ультразвук и пол лабиринта заходил ходуном. Маг Земли в состоянии истерики – это вам не баран чихнул. Множество мелких и не очень камешков со стремительностью пуль атаковали розовую тушку, не причиняя, однако, заметного вреда. Рычание Вельсета ознаменовало появление огненной стены – в ответ розовое извращение чуть заметно начало мерцать – окутавшись магическим барьером. Огонь схлынул, а добычу «мышь» так и не выпустила. Вильдан продолжал орать и дёргаться, но Сааринэну не повезло как следует насладиться зрелищем. Рассудив, что уж если кто и поимеет чокнутого падишаха, то только он сам, а не какое-то крылатое уёбище в богом забытом лабиринте – да и благородство взыграло… Короче, Сааринэн решил проявить альтруизм, ну, пока от озера далеко не отошли – струи кипятка, словно копья, атаковали тварь со всех сторон, а ведь всем родным субстанциям этого странного мира магия по боку – озёрная водичка пробила защиту «мышки» и зелень стен скрылась под кровавыми разводами. Светлому эльфу даже пришлось сбросить щит, чтобы сосредоточиться на основной задаче. Но розовой твари уже было не до атак. Довершил дело белко-крыс, атаковавший откуда-то сверху и лишивший «мышь» глаза. Самое интересное, что тварь не погибла в результате этого всего, а лишь бросила жертву и ретировалась.

Вельсет вздохнул с облегчением, глядя как розовое чудище улепётывает прочь со всех крыльев. Тёмный эльф сердито тряхнул пепельными волосами, словно отгоняя бессознательным жестом навязчивое воспоминание. Вскочил на ноги и огляделся в поисках штанов. Что и говорить, в плане одежды ему повезло – поверх штанов-то одевались два длинных балахона, один другого торжественней, так что бродить по лабиринту с незачехлённым достоинством эльфу, по-любому, не светило. Натягивая штаны, Вильдан с удивлением прислушался к себе: в душе обнаружилось что-то вроде искренней благодарности к этому… этому… этому выродку… светлому эльфу!!! Катастрофа. С некоторой паникой он взглянул в лицо Сааринэна, понимая что сейчас ляпнет несусветную глупость, вроде «Спасибо…», что светлый будет вспоминать ему всю до-о-олгую эльфийскую жизнь. Но светлый не обманул его ожиданий, заодно избавив и от необходимости благодарить:

– Попка не болит, идти-то сможешь? – с наигранным сочувствием в голосе поинтересовался Сааринэн и тёмный эльф мгновенно понял, ЧТО именно ему будет аукаться долго, пока правителю светлых не надоест.

– Мне, право же, жаль тебя огорчать, о Герой, но тварь ничего не успела сделать. А всё твоё неумение правильно рассчитать время. – Вильдан вложил две фразы столько яда, что хватило бы выжечь целый континент. Бестолку.

– Ничего страшного. Значит, я буду первым. – благодушно отозвался светлый эльф, заставив падишаха задохнуться от ярости. Но прежде чем он придумал достойный ответ, изрядных размеров каменюка рухнула откуда-то сверху, больно приложив Сааринэна по затылку. Эльф стремительно обернулся и злобно уставился на Игрейну. Та же и ухом не повела – стоя спиной к обоим эльфам, заботливо отряхивала несуществующую пыль со штанины Вельсета. Эльфы одновременно фыркнули, поразив возможных слушателей количеством негативных эмоций, которые можно вложить в одно фыркание. Обменялись ненавидящими взглядами и деревянной походкой устремились дальше по тропинке.

Вскоре перед правителями обозначилась очередная развилка. На этот раз Сааринэн не проявил интереса к выбору пути, хотя и составил на этот счёт определённое мнение. Белко-крыс, намертво утвердившись на его наплечнике, как альпинист на Эвересте – задумчиво ухрустел глазное яблоко, взятое с боем у «мышки». В итоге короткого, но яростного спора (мнение Вильдана о выборе пути опять совпало с мнением светлого собрата, хоть он об этом и не подозревал) – победили фурия и гномка. Правители пошли по тропинке, выбранной ими. И не то, чтобы это был самый плохой вариант – Сааринэн знал, что на тропинке, выбранной эльфами, их ожидает переполошённое раненым собратом гнездовье любвеобильных розовых «мышек».

Несколько поворотов спустя, светлый эльф окончательно уверился в том, что лабиринт проектировал какой-то фанат бараньих потрошков – ибо где ещё такие завороты и вывихи бывают?! Зелёные стены плавно перешли в каменно-земляной тоннель. Круглый, метра четыре в диаметре. Здесь пахло затхлой сыростью, землёй и ещё чем-то неидентифицируемым. Игрейна и Вильдан, жители подземелий, сразу же насторожились. Почувствовав это Вельсет выпустил когти и несколько огненных шаров – пусть дорогу освещают. Сааринэн деловито щёлкнул застёжками, отстегнув от наплечника литую маску – для светлого эльфа приоритетом было поберечь лицо. И не то, чтоб хоть один эльф за смазливую мордашку беспокоился – просто магия целительства требует определённого сосредоточения, которого несравненно проще достичь, если глаза и кости черепа целы.

Вильдан вдруг замер, как вкопанный и досадливо поморщился. Тоннель впереди был щедро декорирован концентрическими кругами из острых шипов, с которых капала слизь. В неровном свете огненных шаров зрелище получалось не слишком обнадёживающим.

– Здесь червь! Замрите, придурки, он на движение ориентируется! – сообщил падишах, знакомый с подобными тварями не понаслышке.

– Сам замирай, идиот, запасной дороги у нас не предусмотрено! – моментально огрызнулся Сааринэн. Вельсет закатил глаза, уже представляя себе, как доставит к выходу из лабиринта два свежих эльфьих трупика. Волевым усилием он отправил часть огненных шаров дальше по тоннелю, чтоб осмотреться. Через некоторое время шары ударились в стену, обозначив поворот, и погасли. Пахнуло палёным мясом. И началось! Шипастый тоннель содрогнулся и схлопнулся прямо перед ругающимися правителями, явив морду гигантского червя.

– НАЗАА-А-А-АД!!! – заорала царица гномов, мгновенно вырастив между правителями и червём каменную стенку. Мужчины отшагнули подальше, настороженно глядя, как под ударами бесноватой твари стенка дрожит и крошиться.

«Кажется, я его огненными шарами сильно обидел…» – огорчился Вельсет. Но ругань Сааринэна его тут же взбодрила – оказалось, что отступать уже некуда – там, откуда они пришли, обозначился ещё один червь. «Влипли…» – решил вожак фурий, нагнетая внутренний жар. Стенка впереди живописно разлетелась, брызнув обломками камня и тогда Игрейна и Вельсет одновременно атаковали: огромные огненные шары врезались в морду червя – бедняга такой страсти не ожидал. Дохнуло палёной мерзостью. Червь забился, насколько тоннель позволял, в конвульсиях и продолжил свои дёргания уже в изрядных размеров яме, которую образовала Игрейна. По краю «могилки» осталась лишь узкая каёмочка, пригодная для продолжения пути. Сааринэн устремился следом за фурией на ту сторону ямы. Вильдан, оказавшийся последним, оглянулся: червь позади них тоже бился в конвульсиях из чего следовало… следовало…

– Ох, мамочки!!! Это один и тот же червь! Его КОНЕЦ!!! Быстрее, пока не бросился!!! – завопил Вельсет, толкнувшись в бок Игрейны. Сегодняшние приключения малость расшатали нервы падишаха, а сколько ещё предстояло! Дважды повторять не пришлось: правители заторопились оказаться подальше от подпаленного биологического изыска. Но, осторожно ступая по узкому карнизику, вжимаясь спиной в стену, когда каждый подлючий камень так и норовит вывернуться из-под сапога, а Игрейна и Вельсет обессилены использованием магии – сильно не разгонишься. Не удивительно, что конец червя их таки настиг. Сааринэн в последний миг сделал шаг в сторону, в пустоту и ухнул в яму, как пловец в воду – перед самым червём.

прода в комментах

@темы: юмор, Моя писанина, позитив

Comments

[Noa Streight]

Трое же других правителей невольно обнаружили, что на конце у гигантского червя тоже пасть, не менее зубатая и слюнявая – проще говоря, тварь их проглотила. Одним богам ведомо, как Вельсет – могучий антропоморфный зверь – умудрился одновременно выколдовать очередной огненный шар и упереться в нёбо червя, не позволяя захлопнуть пасть. Игрейна атаковала камнями, Вильдан обжёг слизистую тварюшки отборной кислотой из невесть когда извлечённой фляги (кстати, ранее он пытался угостить светлого «вином» из этой же самой ёмкости – Сааринэн, к счастью для себя, побрезговал). В результате отчаянной атаки, червь выплюнул правителей в ту самую яму. Даже жалко тварюшку, если подумать – зря он решил этот день провести дома – а то ведь ходят тут всякие, жизнью не удовлетворённые… Выплюнутые правители приземлились в яму мягко, потому что на «голову» несчастного агонизирующего червя.

Сааринэн только головой покачал в ответ на эдакое живодёрство. Сам светлый эльф уютно устроился под стеночкой, от червя подальше, сосредоточившись на очищении своего костюма от превратностей путешествия по лабиринту. Игрейну это зрелище доконало – царицу гномов разобрал истерический смех. Правители тяжело дышали: усилия, затрачиваемые на магию вымотали их совершенно. Роскошные одеяния, в которых они явились на Большой Совет – теперь было не узнать, какие-то рваные, перемазанные грязью рубища – да и только! Дивное зрелище, в каком-то смысле…

Вельсет прислонился к земляной стенке, волевым усилием расслабляя напряжённые мышцы – только судорог от перенапряжения ему тут не хватало. Сочувственно поглядел на беснующегося червя и вдруг запел:

-От края до края небо в огне сгорает

И в нем исчезают все надежды и мечты.

Но ты засыпаешь и ангел к стебе слетает

Сотрет твои слезы и во сне смеешься ты.

Засыпай, на руках у меня засыпай.

Засыпай под пенье дождя

Далеко, там где неба кончается край:

Ты найдешь потеряный рай.

Во сне хитрый демон может ходить сквозь стены.

Дыхание у спящих он умеет похищать

боятся не надо, душа моя будет рядом

Твои сновиденья до рассвета охранять

Подставлю ладони, их болю своей наполни

Наполни печалью, страхом глупой темноты

и ты не узнаешь, как небо в огне сгорает

И жизнь разбивает все надежды и мечты.

В едином порыве Вильдан и Игрейна присоединились, так как эту балладу знали все. Светлый эльф закатил глаза – для него хуже пения троицы правителей могли быть только звуки, издаваемые кошкой, если б она вознамерилась погадить с зашитой задницей. Оставив одежду в покое, Сааринэн поднялся и оглядел края ямы – гномка постаралась на славу: до верха получилось около четырёх ростов фурии. Не слишком-то вежливо прервав царскую самодеятельность – эльф попросил Игрейну устроить ступени наверх. В яме сделалось вдруг совершенно тихо – во-первых, мужики, наконец, прекратили выть; во-вторых, червь от этого дела то ли издох, то ли и вправду заснул…

Правители выбрались из ямы и бодренько пошуровали к свету в конце тоннеля. Ну, гипотетическому свету. На практике, им пришлось проплутать по червячиным апартаментам несколько часов, прежде чем земляной свод сменился зелёным. И всё это время они искренне надеялись не встретить тут родичей невинноубиенного червя. По счастью, тот оказался холостяком. Однако же когда правители выбрались в зелёную часть лабиринта – единственный возможный путь завёл их в тупик.

– #$%^*&()%$%@#$# !!! – оценил ситуацию Сааринэн.

– Ага. – согласился Вильдан и тут же демонстративно отвернулся, раздосадованный тем, что невольно проявил солидарность с врагом. Игрейна и Вельсет внимательно осматривали тупик, ища возможности к преодолению.

– Тут что-то есть… – сообщила гномка, склоняясь к самой земле. Трое мужчин, взглянув в том же направлении, волей-неволей оценили обозначившие под платьем прелести единственной в их компании дамы. «Надеюсь, мы не застрянем тут надолго…» – с тоской подумал светлый эльф, имея в виду времяпровождение в лабиринте с учётом сложившейся компании. Кроме того, Сааринэна всё время напрягала какая-то неясная мысль, связанная с этим местом… что-то… что-то такое… Ну, каждый раз когда эльф пытался сосредоточиться на нечёткой идее, вытащить её из подсознания и как следует рассмотреть – непременно случалась какая-то потенциально смертоносная ерунда и мысль ускользала. Это уже начало бесить. Вот и сейчас, стоило лишь взяться за нагло неуловимую идею, как…

Следом за Игрейной и остальные различили скрежет и хруст из-под земли. Оная земля разверзлась наподобие мини-вулканчика, выпуская наружу крота. Если, конечно, представить себе крота высотой около полуметра в холе и с ярко-фиолетовым подшёрстком.

«Какой милашка!» – восхитилась Игрейна.

«Магия лабиринта его не ограничивает?! Вот кто нам образует путь из тупика!» – прикинул светлый эльф. Крот тем временем понюхал воздух, что-то для себя решил и вдруг выпрыгнул из земли, кинувшись в лицо Игрейны. Зверь повис на царице, вцепившись в волосы и едва её не опрокинул. Пошатнувшись, гномка ощутила мягкую лапу Вельсета, поддержавшую её под спину. Вильдан, естественно, кинулся отдирать крота от Игрейны, так как сама она справиться не могла. А светлый эльф, наоборот, отошёл в сторону, чтобы не мешать чувственному топтанию кругами Заботы, Ответственности и Проблемы.

Сааринэн с интересом следил за попытками эльфа и фурии растащить крота и гномку, не оставив последнюю без волос – действительно, такая роскошная шевелюра – жалко будет, если с ней что случиться. Он выбирал момент как бы половчее схватить крота и пинками заставить поработать на благо правителей – а для этого, как считал светлый, в общем топтании участвовать нет резона. Момент не торопился наступить, зато усилия двух мужчин привели к неожиданному результату: крот отвалился от гномки и переключил внимание на Вильдана.

«Что за странное везение?» – в очередной раз поразился Сааринэн – «Прямо, аттрактант ходячий для зверья-то… Дар? Хм-мм-м…».

Между тем, Вильдан отчаялся стряхнуть крота со своей ноги и выхватил меч. Игрейна протестующе вскрикнула. Нет, не зверька пожалела – просто вовремя припомнила, что эльф был до странности неловок в обращении с оружием во время всего похода (Сааринэн бы сказал, что это нормальное состояние тёмного эльфа – но многие бы с ним не согласились, если б всё ещё находились среди живых…). Падишах наискось рубанул крота, но меч отскочил от магического барьера, внезапно образованного зверюшкой. В результате столкновения, крота отбросило в траву, а меч, яростно взблеснув, вонзился в ногу эльфа чуть ниже колена. Вильдан охнул и повалился навзничь, потеряв сознание раньше, чем тело полной мерой грянулось о землю.

Радостно взвизгнув, крот вцепился в роскошную шевелюру тёмного эльфа. Игрейна взвизгнула не менее вдохновенно и вцепилась в крота, надеясь спасти самое дорогое Вильдану. Ну, после члена, разумеется.

«Женщины…» – подумал Сааринэн, скорбно вздыхая – он уже заканчивал исцеление основательно подрубленной ноги. Когда фонтаном хлынула кровь и Вильдан, выронив меч, начал заваливаться на спину – светлый эльф опустился на одно колено, прежде чем понял, что собирается сделать, точнее для КОГО. Придержал плечи тёмного эльфа, чтоб тот не приложился о землю головой – итак ведь скорбный разумом родился – ни к чему добавлять. Потом одним движением переместился, освобождая место для баталии крота-переростка и разъярённой гномки. «Фетишисты страшны в гневе…» – подумал эльф, лишь по звукам догадывающийся о развития битвы. Последнее усилие и нога будет как новенькая – повезло козлу, что на поле боя рядом с ним целитель такого уровня оказался. Не всем так везёт. Да.

Вильдан, разумеется, не мог выбрать более подходящего момента, чтобы прийти в сознание – тело конвульсивно дёрнулось и Сааринэну оставалось лишь побелеть в бессильной ярости – незавершённая цепь заклинаний распалась, нога падишаха дёрнулась и вывернулась под странным углом. Из развёрстой раны вновь хлынула кровь, щедро окатив светлого эльфа с ног до головы. Вельсет, наблюдавший эту сцену, вытаращил глаза, бешеным усилием подавляя в зародыше желание сказануть что-нибудь эдакое. По счастью, Игрейна всецело занялась борьбой с кротом и более ни на что её внимания не хватало. Вильдана же состояние причёски сейчас заботило меньше всего – нога онемела до самого паха. Да и всему остальному организму как-то неуютно сделалось…

[Noa Streight]

Сааринэн почувствовал, что под его левым глазом пульсирует жилка – верный признак крайнего раздражения. И тут же заставил себя успокоиться – ведь это не дело. Маска, которую эльф в лабиринте больше не снимал, не позволяла читать по лицу – но Вельсет по глазам определил состояние светлого. Тот являл собой бесконечное терпение существа, осознавшего, что за все его грехи – приходиться теперь носиться по проклятому лабиринту с тремя бесполезными недоумками. Эльф бесцветным голосом велел вождю фурий держать падишаха, который на свою беду сознания больше не терял.

– На третью такую операцию меня не хватит. – присёк возможные протесты Сааринэн и резко вернул ногу Вильдана в природное положение. Падишах взвыл и забился, словно силясь вскочить и убежать от боли, которая снова добралась до мозга, куда подальше. Интересно: как? Светлый эльф скрипнул зубами и начал процесс исцеления заново. Хорошо, что гигант-фурия надёжно Вильдана держит – боль ведь ужасающая. Ну, Сааринэн не мог себе позволить тратить силы на поддерживающие и сопутствующие заклинания – боялся потерять время и эту проклятущую конечность – при таком ранении даже эльф имел все шансы остаться калекой. Кажется, на этой оптимистичной мысли, Вильдан опять потерял сознание.

Исцеление прошло удачно. Сааринэн и Вельсет переглянулись и оставили тёмного эльфа в покое. Светлый поднялся и брезгливо стряхнул кровь с узких белых кистей. Подумал и выколдовал немного воды – сконденсированной из воздуха. Зря, конечно. От этого последнего усилия его самого едва не вырубило. Выматерившись сквозь зубы, эльф сосредоточился на том, чтобы стоять прямо и не шататься аки берёзка на ветру. Кажется, для выполнения непосильной задачи он даже вцепился в предусмотрительно подставленную Вельсетом лохматую ручищу-лапищу. Удерживать вертикальное положение стало легче и Сааринэн немедленно решил выместить гнев на кроте. С глухим рыком: «Будешь копать, падла!!!» – эльф резко выдернул крота из шевелюры падишаха и из рук гномки заодно. Но удержать зверюшку не сумел – крот вывернулся и мигом исчез в своей норе, прихватив как трофей, изрядный клок пепельных волос. Эльфу понадобилось несколько минут, чтобы осмыслить это позорное обстоятельство – какой-то подлючий комок шерсти его обставил – ну что за жизнь?!! Затем тяжёлый взгляд в прорезях маски упёрся в Игрейну.

– Таа-ак… Сможешь расширить нору настолько, чтобы Вельсет пролез?

Фурия и гномка, кажется, одновременно ахнули – очень испуганно, хоть и по разным причинам. Игрейна – мысленно прикинув, сколько рыть придётся, хоть бы и с магией – это вам не ямки под землёй долбить… Среди зелени сопротивляемость её магии была значительно выше. А Вельсет ахнул, представив, как злобные эльфы заталкивают его тушку в узкий подземный лаз. Ужас! В конце концов, это для шерсти не полезно.

Вильдан очнулся и даже сумел подняться на ноги. Сейчас обоих эльфов дивно роднила неравномерная покрытость кровью – на что оба, к счастью, не обращали никакого внимания.

– Эээ-э-ээ… Сааринэн… Игрейна… не надо ничего копать. Тут дверь есть. – сообщил Вельсет, немного смутившись. Отодвинул ветки и продемонстрировал. Действительно, дверь. Жизнеутверждающего зелёненького цвета, расписанная в листочек и цветочек – так что её и не видно в зелёной же стене кустарника. Фурия обнаружил её исключительно благодаря звериному обонянию.

«Пустячок, а приятно…» – подумал Сааринэн, которому хотелось лечь и заснуть, а меньше всего хотелось куда-то идти. Дальше… К очередным червям, щупальцам, кротам и прочей радости. Но идти пришлось. Ничего не поделаешь. И всю дорогу эльф кожей ощущал взгляд падишаха – тот, видимо, решал для себя сложнейшую дилемму: убить ли Сааринэна или же себя. Ну, это же невыносимо: оказаться обязанным этому напыщенному выродку. И не один раз, притом. Белко-крыс ехидно косил на Вильдана одним глазом, уцепившись за рукав Сааринэна и старательно слизывал подсыхающую кровь с доспеха. Проанализировав «страстные» взгляды падишаха и прикинув ход его мыслей – светлый эльф развеселился. Идти сразу стало, вроде как, полегче.

Потом последовали несколько буторных дней скитаний по лабиринту, наполненных сражениями с различными тварями место которым в горячечном бреду арахнофила, решениями головоломок, поисками ключей от запертых дверей и прочего. В ходе ежечасной борьбы, метущая пол юбка Игрейны укоротилась до состояния неровного минимума, так что мужики периодически засматривались на гномские коленки, поэтому попадали в ловушки лабиринта чаще обычного. Одежда остальных, к слову, тоже находилась в плачевном состоянии: кожаные штаны Вельсета (покрытое шерстью тело фурии не нуждалось в одежде и штаны он носил как дань приличиям остальных рас, которым не так повезло) – стремительно превращались в шортики. Вильдан давно лишился верхнего безрукавного балахона, а нижний самостоятельно подкоротив до уровня рубахи, не дожидаясь пока это сделают когтистые твари. Сааринэну в этом плане повезло больше всех – о его доспех уже не одна тварь поломала всё, что криво растёт, но существенного урона нанесено не было. Даже подкованные металлом сапожищи светлого эльфа, казалось, способны выдержать затяжную осаду, не хуже крепостных стен. Вельсет подумывал, что тёмный эльф и гномка давно бы уже заставили Сааринэна устроить стриптиз в свою пользу – если б обезумели настолько чтобы рискнуть напялить на себя эту немереную тяжесть.

Очередной поворот лабиринта раскрылся прямо в болото. Выглядело оно как приветливая лужайка, с цветочками-ягодками и зелёненькой травой. Колонии огромных светляков высоко над головой, давали много света этому пасторальному пейзажику. Тёмный эльф, не теряя времени, нацепил на мордочку два тёмных стекла в хитроумной оправе – гномское изобретение – и сразу стал похож на экзотическое насекомое. Зато яркий свет перестал причинять ему беспокойство. Если жители подземья и не распознали болото в этой безобидной полянке – Сааринэн и Вельсет сразу их предупредили – эльф чувствовал присутствие большого количества воды, а Вельсет… Ну, тот бы мог по запаху пересчитать всех лягушек, оккупировавших это местечко. К слову, лягушки были синего цвета, но такие мелочи правителей давно уже перестали смущать.

Сааринэн легко поднял гномку и усадил себе на плечо. У Вельсета же появилась обязанность проследить за тем, чтобы в трясине не утоп тёмный эльф. Когда Сааринэн размашисто, словно по бульвару, зашагал через болото – Игрейна замерла в испуге, схватившись для надежности за первое что под руки попалось – правое ухо и волосы эльфа. Белко-крыс, привычный разъезжать на плечах правителя, поглядывал на гномку снисходительно. Эльф же терпеливо дожидался когда первый испуг пройдёт и царица сообразит, наконец, отпустить его ухо и, предположительно, извинится. Как же, жди. Убедившись, что Сааринэн то ли благодаря магии, то ли в силу эльфийской природы держится на ногах уверенно и в трясину не проваливается – Игрейна нерешительно заёрзала и, отчаянно краснея, попросила эльфа снять наплечник. Дело в том, что литые чашки наплечников Сааринэна были выполнены в виде эльфийских лиц. Поэтому одета ли защитная маска поверх наплечника или нет – без разницы. А белко-крыс вообще был в восторге от дизайна брони – за «нос» наплечника очень удобно держаться. Игрейна, которой предстояло проехать через всё болото, сидя на этом – не оценила концепт. Когда же до эльфа, сквозь путанные недосказанностью объяснения, дошло, почему на наплечнике сидеть не удобно – он и сам покраснел. Даже полиловел – от усилий сдержать смех, точнее, хохот. Хорошо хоть, маска позволяла корчить какие угодно рожи, без демонстраций их окружающим – вот прямо хоть совсем не снимай! Но снял Сааринэн только наплечник, совершив тем самым подвиг терпимости к ближним своим.

Вельсет одному ему ведомым способом находил среди топи более-менее надёжный путь для себя и Вильдана. Светлому эльфу даже подумалось, что трясину они пройдут без осложнений. Ну, в самом деле: светлячки не нападают, лягушки не нападают, хоть и синие – никаких проблем. Ухо только побаливает, хоть царица его давно отпустила, когда эльф вежливо пообещал её утопить.

Этот, можно сказать, отдых – нарушил Вельсет, поразив своими деяниями остальных правителей в самое сердце. Столь оригинального хода Сааринэн, например, в любой момент ожидал от тёмного эльфа, но никак не от основательного, как катапульта, вождя фурий.

[Noa Streight]

Синие лягушки сразу показались Вельсету подозрительными – особенно учитывая специфику лабиринта, где каждый встреченный живой объект норовил правителями закусить или удовлетворить другие физиологические потребности. Поэтому, спокойно перемещаясь по болоту, с размышлениями о пакостях лабиринта – фурия уверился, что видит в жабьих глазах некий злокачественный интерес. Оставив Вильдана на безопасном земляном островке – Вельсет бросился уничтожать лягушек. Гибкое, удивительно пропорциональное тело, могло бы принадлежать человеку – если б люди имели генетическую привычку вырастать выше двух с половиной метров и обзаводиться сызмала густым мехом. Чёрно-рыжый мех фурии роскошно блестел в неровном свете, распространяемым светляками. Но недолго, потому как Вельсет быстро оказался весь покрыт болотной грязью и ошметками разорванных лягушек.

Сааринэн, шедший впереди, остановился и обернулся, когда позади послышалась серия звуков, вроде «Чпок!». Оказалось, это лопаются лягушки, которым объявил войну мохнатый вождь.

– Потрясающе… – выдохнула Игрейна, состроив кислую мину: – Ну, они ему мешали, спрашивается?

Сааринэн прикрыл глаза. Ситуация становилась всё бредовее и бредовее, с каждым часом, проведённым в лабиринте. Дело в том, что на месте каждой невинно убиенной лягушки появлялась новая, в два раза больше предыдущей и другого цвета. Но Вельсет, видимо, получивший столь милое сердцу развлечение, лягушачьими трансформациями не заморачивался – убивал и новых. Лягушки, надо сказать, на бойню реагировали вяло, не особо даже стараясь уклониться от встречи с когтями и магией фурии. Светлый эльф, на это глядя, кусал губы и мучительно пытался сообразить: стоит ли вмешаться в дела правителя, чтобы прекратить балаган с неизвестными последствиями – или дождаться, когда Вельсет сам перебесится. Ну, выпустит пар малость – лабиринт уже всех достал, а у правителей, по жизни, работа нервная – с кем не бывает….

Лягушки, тем временем, демонстрировали чудеса неприродных окрасов: синие, фиолетовые, лиловые, малиновые и, наконец, красные. Вот как раз красные лягушки, едва ли не с гномку высотой – в когти уже не давались, проявляя максимум земноводной прыти. С возрастающей тревогой правители наблюдали за заигравшимся Вельсетом. Царица даже пыталась увещевать фурию, уговаривая остановиться.

А то уже полболота переколобродили. Наконец, перемазанный болотной дрянью по самые уши, Вельсет вспрыгнул на кочку и замер, удовлетворённо оглядывая дело лап своих. Кажется, лягушки и вправду безобидные оказались. Даже странно.

Но отдыхалось фурии не долго – не успело ещё выровняться тяжёлое дыхание, когда красные лягушки принялись плеваться ядом. Далеко и прицельно. А тёмный эльф не решался покинуть островок, на котором его оставил Вельсет, ведь понять куда следует ступать, а куда нет – не представлялось возможным. Так что его возможности для манёвра оказались сильно ограничены. А главное, даже фурию осенило больше лягушек не убивать – кто знает, какие возможности у следующей партии – это ж получаться земноводные слоники-то, по габаритам. Некоторые плевки эльф нейтрализовал встречными шарами тьмы, но несколько достигли цели: странная субстанция принялась разъедать одежду, а кожа под тканью, в местах попадания, начала болеть и чесаться. Падишах цветисто выругался, продолжая отбиваться от лягушек и, одновременно, подбирая состав, способный остановить процесс поражения ядом.

Сааринэн использовал водную магию, закрутив настоящий смерч стеной вокруг островка, так что тёмный эльф оказался укрыт от дальнейших жабьих поползновений. Но правители знали, что с магией в лабиринте сильно не размахнёшься, так что мера была более чем временной. Кстати, светлого эльфа с Игрейной на плече – лягушки игнорировали в своих атаках, видимо, не считая врагами. И не то, чтобы их такая ситуация не устраивала. Вельсет продолжил свои скачки по болоту, но теперь лягушек не убивал, а старался оглушить. Получалось не всегда…

Болото уже ничем не напоминало цветущую лужайку, более походя на что-то вроде кипящего котла. Яркие тела жаб в дрожащем свете перемещающихся светляков – воспроизводили наяву кошмарный сон художника-авангардиста. Сааринэн, в ожидании того мига, когда Вельсет сообразит вырвать тёмного эльфа из окружения – развлекался декламацией стихов Игрейне и топил красных жаб в родной стихии. Точнее, затягивал в воду страшно плющил – после такого они почему-то не возрождались. Игрейна морщилась, но не вмешивалась – по крайней мере, лягушкам эльф стихов не читал – так что неизвестно, кому из них хуже.

Наконец, фурия переместился по зыбкой болотной местности к злополучному островку – Сааринэн еле успел отпустить воду – как деятельный Вельсет выдернул тёмного эльфа из безопасности и помчался прочь. Когда же мужчины поравнялись с ожидающим их светлым, Игрейна с раздражением отметила, что сам виновник «торжества» совершенно не пострадал – в него не попала ни одна жаба. Сааринэн присвистнул, навскидку оценив оставшиеся от штанов шортики, чтоб не сказать лоскуточки, на Вильдане, ну, и его стройные ножки, умопомрачительной длины. Остатки балахона тоже зияли прорехами с разноцветной каёмочкой – очевидно, падишах пытался спасти костюмчик с помощью своих химикатов, но не сразу смог подобрать действенный состав.

– Ну, что ж, теперь вы больше похожи на одну команду. – заметил светлый эльф, – Команду сгоревшего цирка, например.

Трое правителей немедленно ощутили желание удавить язву ушастую своими царскими руками, но… Пришлось сдержаться. Нет, никакого альтруизма – просто воин-маг ещё пригодится – лабиринт расставаться с пленниками отнюдь не спешил. Поэтому царица гномов удовлетворилась тем, что пребольно ущипнула Сааринэна за пострадавшее ранее ухо. После чего эльф «совершенно случайно» уронил её в трясину с высоты своего роста – дивные впечатления, надо сказать. Вельсет, словно перечёркивая эпизод с жабами – проявил чудеса реакции – спас гномку прежде, чем та наглотается воды. Обстановка накалилась как никогда прежде и, наверное, правители бы просто и банально подрались, если бы в дело не вмешались так и не получившие сатисфакцию красные лягушки. Пришлось отложить междусобойные распри до лучших времён и спешно ретироваться.

Туда, где трясину под ногами сменила влажная, но всё-таки надёжная почва – лягушки за правителями не последовали. И даже плеваться следом не стали. С подобными феноменами бредовой реальности четверо пленников давно уже не заморачивались, уяснив для себя, что агрессия некоторых тварей ограничена местностью и достаточно пересечь невидимую границу, чтобы избавится от назойливого внимания.

Получасовое бодрое топание от болота подальше – привело правителей к провалу в земле. Осмотревшись, они быстро выяснили, что альтернатива, как всегда, не предусмотрена. Вельсет даже табличку нашёл с сообщением, мол, все попытки пересечь пропасть иным способом, кроме моста – обречены на неудачу, болезненную или даже смертельную. Кстати, мостика было три и в той же табличке значилось, что проходим лишь один из них. Вильдан осмотрел мостики и высказался в том духе, что если эту детскую путанину верёвок и досок можно поименовать «мостом», то он – храмовая танцовщица.

[Noa Streight]

Разумеется, правители не были бы собой, если бы поверили на слово. Поэтому табличка была сброшена в овраг, а следующий час ушёл на попытки состряпать некий альтернативный вариант прохождения препятствия. Безрезультатно.

Светлый эльф в этом действе участвовать отказался, улёгшись отдохнуть на лужайке, подальше от взрывного энтузиазма несвятой троицы. Сняв маску, Сааринэн смотрел в сторону предполагаемого неба и тихо бесился. Мысль, преследовавшая его всё время пребывания в лабиринте, но упорно не желавшая показываться во всей красе – туманным призраком маячила перед внутренним взором, но… оставалась несформированной. «Убить, может, кого-то, а? Мне бы полегчало…» – вот уж какая мысль в дополнительной расшифровке не нуждалась.

Белко-крыс, распушив хвост и весь как-то встопорщившись, воинственно носился вдоль провала в поисках кузнечиков поупитаннее.

Вялую пародию на размышления, среди потока незамутнённого гнева на самого себя, прервало появление в зоне видимости эльфа – Игрейны: коса растрепалась, щёчки покраснели, глазки блестят, дыхание неровное – волей-неволей залюбуешься.

– Чего тебе? – вежливо поинтересовался Сааринэн таким голосом, словно царица гномов была последним существом в мире, которое он желал бы видеть рядом с собой. Игрейна закатила глаза.

– Ты сам-то не устаёшь быть такой сволочью всё время?

– Нет, мне нравится. Это всё, что ты хотела узнать?

Гномка отрицательно мотнула головой, мысленно подбирая слова. Беседовать с Сааринэном было всё равно, что с анакондой. Если б анаконды, в принципе, склонны были беседовать.

– Провал не слишком глубокий, но в нём имеет место быть странная магическая активность и в воздухе что-то… необъяснимое. Короче, лучше туда не спускаться и не падать. – сообщил Вильдан, вклинившись в «разговор».

– Мои огненные шары гаснут, не достигнув дна, по независящим от меня причинам. Магия Игрейны совсем отказала… Странное место. – добавил Вельсет, – В смысле, как всегда. В этом лабиринте всё странное. Кто-нибудь помнит, что курил, прежде чем оказаться здесь?

– Отпусти меня, чудо-трава! – взмолилась гномка, сдерживая хохот, который всё-таки прорвался после сказанного. Выдохшиеся тёмный эльф и фурия тоже растянулись на траве – ну, валяется же этот… этот… светлый, прах его побери совсем! Словно на пикник в дворцовую рощу выбрался.

– Разве нам не полагается быть начеку, осматривать окрестности и ежесекундно ожидать нападения? – наконец, сформулировала вопрос царица, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Нет. Здесь безопасно. – ответил Сааринэн, восприняв вопрос как продолжение «беседы»: может, теперь она отвяжется?

– Откуда ты знаешь?! – вскинулся фурия и в голосе его звучало изрядное раздражение.

– Я знаю. И ты знаешь. – невозмутимо отозвался светлый эльф – Здесь перед нами проблема выбора поставлена. Жизнь или смерть. Продолжение пути или падение в неизвестность, если точнее. Если бы нас загнала сюда беда и неслись бы мы так, что мошонка поджимается, тогда мы могли бы инстинктивно сделать правильный выбор. Опасность подстёгивает. А в спокойной обстановке… решения даются немного труднее, не замечал?

– Да, пожалуй. Есть время для сомнений… – продолжил мысль Вельсет, в задумчивости почёсывая правое ухо левой ногой, – Есть время на раздумья о том, кем можно пожертвовать во имя правильного выбора для оставшихся…

Правители зябко передёрнулись, словно от поцелуя холодного ветра и неуверенно переглянулись. Каждого настигла мысль, что любой из них, против троих остальных… просто будет вынужден сделаться подопытной крысой, каковой судьбы не хотелось никому. Сааринэн снова затянул ремешки маски на лице, по его мнению, дожидаться когда идея утвердиться у правителей в головах – смысла не имело. Итак же всё с ними ясно, несмотря на то, что владыки сызмала учены контролировать и не выказывать свои эмоции без необходимости.

– Я пройду по центральному мосту. – сообщил эльф, поднимаясь с земли. Подхватил Игрейну, снова усадив её себе на плечо, так естественно, словно это был пожизненный их метод перемещения в пространстве.

Падишах и фурия вскочили одновременно, демонстративно направившись к двум другим мостам. Не сговариваясь, мужчины одновременно ступили на шаткие доски. Сааринэн только вздохнул, потрясённый подобным идиотизмом до глубины души. «Возух выдержит только тех… Только тех, кто верит в себя…» – вспомнились слова старой песни. Первым обрушился мостик Вельсета. Эльфу показалось, что этот образ – мохнатое тело крутнулось в воздухе, словно в поисках опоры, которой не было и полетело вниз среди обломков моста – навсегда отпечатался на сетчатке его «кошачьих» глаз.

– Мм-мда-аа… – пробормотал светлый, заставляя себя отвернуться и не пытаться высмотреть на дне пропасти распластанное тело. В конце концов, сам он миновал едва ли больше трети моста. А с ним Игрейна… Всхлипывает над ухом, дура, и все волосы, собранные в хвост, уже обслюнявила.

Когда ноги эльфа отмеряли середину настила – в пропасть обрушился Вильдан, в компании с выбранным мостом. Сааринэн подумал о том, скольких благородных придурков сгубило подобное поведение: если бы эти герои вняли внутреннему своему голосу и загнали бы ненавистного светлого на средний мост, для проверки, то сейчас уже перешли бы на ту сторону. Все четверо.

«Идиоты…»

– ЭЙ-Й!!! ЖИВЫЕ ВЫ ТАМ?!! – проорал эльф, чуть наклоняясь за верёвочные перила моста. На дне провала, полускрытом завихрениями тумана, произошло движение. Надо обладать зрением эльфа, чтобы это разглядеть. Причём, разглядеть хорошо.

– ЖИВЫ И ДАЖЕ ЦЕЛЫ, НЕ НАДЕЙСЯ!!! НО СПАСИБО, ЧТО СПРОСИЛ. – отозвался Вильдан, поднимаясь на ноги, – МЫ НА МЯГКОЕ УПАЛИ… ДА НЕ НА СВОЁ, ИЗВРАЩЕНЕЦ, О ЧЁМ ТЫ ДУМАЕШЬ?!! ТУТ ПОЛУДОХЛАЯ ГИГАНТСКАЯ ЖАБА ВАЛЯЕТСЯ!!!

[Noa Streight]

Мышцы воина вздулись буграми в переплетении вен, когда Сааринэн единым махом выдрал из тела скалы последний и единственный надёжный мост. На головы правителям посыпалась каменная мелочь и отдельные доски. А следом рухнул мост, который эльф придержал за один край.

– Ну, если вы и по этому не вылезете, я разворачиваюсь и ухожу. Это ж просто непостижимо уму! – заявил светлый эльф, старательно подавляя желание выпустить доску из рук и уйти немедленно.

Первый из провала выбрался гигант-фурия. Сааринэн вздохнул с облегчением и предоставил тому вытаскивать Вильдана. Светлый уже и смотреть-то на них обоих не мог без содрогания. А тут ещё и Игрейна куда-то запропастилась, ну что ей на месте не сиделось, спрашивается?!

Однако же не успели мужчины забеспокоиться всерьёз, как царица гномов объявилась, сообщив, как ни в чём ни бывало, что на разведку ходила. Мол, тропинки сплошь очень и рядом интересные, а споры мужиков о выборе пути её уже достали. Белко-крыс Сааринэна тоже сбегал на разведку, посланный прицельным пинком кованного сапога. Оказалось, что везде, куда бы ни направились правители после преодоления пропасти – их ожидают тупики. Всё любопытственнее и любопыственнее.

– Значит, нам в любом раскладе предстоят поиски двери. – бодро заключил Вельсет, полагая, что тщательно выбирать путь в данном случае не имеет смысла, да и ругаться уже надоело. Что они другого повода не найдут? Едва ли… Сейчас только светлый рот откроет и всё – понеслись.

– Один из путей преграждает большое зеркало в золочёной оправе. – поведала Игрейна, на короткий миг опередив Сааринэна и, чуть нахмурившись добавила, – Рядом с ним вкопан предупреждающий знак, мол, не разбивайте зеркало. Это приведёт к несчастью.

– Дурацкие суеверия мне жить никогда не мешали. – заявил Вильдан, направляясь туда, откуда пришла Игрейна со своей разведки.

– Согласен. Таблички здесь, конечно, дивные… Но подстраиваться под них не хочется. – Сааринэн пожал плечами и пошёл следом, обрывая возможную дискуссию.

Стоит ли говорить, что зеркало эльфы просто таки снесли. Как раз углом предупреждающей таблички оказалось это сделать удобнее всего. Сааринэн лишь кивнул Вильдану, мол, разбивай – с суевериями потом разберёмся, по мере возникновения. Знал бы светлый заранее, чем закончится этот акт вандализма по отношению к зеркалу – он бы всю оставшуюся жизнь его на руках носил, пылинки сдувал и в рамочку целовал… Но в том-то всё и дело, что информация к нам приходит не вся и сразу, а постепенно.

Ещё два дня прошли, как сон, в борьбе с идиотизмом, монстрами, головоломками и плохим настроением. Ничего значительного, впрочем, не происходило. Точнее, как однажды ядовито заметил Сааринэн: по сравнению со сценой в пропасти – всяческие тушканчики-шатуны – просто меркнут. Небрежное упоминание перехода через провал вызвало неуёмное любопытство Игрейны и она принялась выспрашивать подробности. Вильдан, запинаясь через каждые два слова и мысленно проклиная светлого эльфа, рассказывал гномке байки о жабьих ферментах, влияющих на психику случайных прохожих. Сааринэн с самым серьёзным видом поддакивал и кивал, соглашаясь – конечно, жабьи ферменты – это ж страшная сила! А во время кратких передышек приставал к Вельсету с подначками рассказать, что именно ему нашёптывал Вильдан тогда, в провале. Забавно было наблюдать, как у фурии вся шерсть дыбом становилась при одном только упоминании.

Переломный момент шатаний по лабиринту настал на исходе первой недели пребывания в этой бредовой реальности.

– А знаете, что-то в этом есть. В смысле, лабиринт же не такая уж простая штука! – заявил Вильдан, изобразив на лице несвойственную ему задумчивость, – Мы тут как бы… столькому научились, в плане выживаемости. То есть, мы и раньше умели, но развили. То есть, я не хочу сказать, что мы раньше не так… это, ну-у… Понимаете мою мысль?

Вельсет кивнул в знак то ли согласия, то ли обозначив свою способность отследить основную идею среди заиканий тёмного эльфа. Сааринэн аж споткнулся. И замер с видом закоренелого атеиста, которого вдруг настигло божественное просветление, ну, по ошибке, очевидно. Мысль, не дававшая ему покоя, вдруг развернулась в мозгу с недюжинным размахом, потребовав весь запас душевных сил эльфа на осознание её.

Зря, конечно, Сааринэн замер. Ведь на этом участке лабиринта царили растения-паразиты, которые не атаковали лишь движущиеся цели. Если повезёт. В голодные дни они ловили даже то, что летает. Магически-резистентные родственники тех кустарников, из которых были образованы стены лабиринта – зашевелились вокруг эльфа. В задумчивости, да и благодаря высоким сапогам, которые и мечом-то не сразу разрубишь – Сааринэн заметил атакующие его растения тогда, когда они уже спеленали его ноги до бёдер и незамедлительно запустили нитевидные корешки под кожу, начав вытягивать все соки из живой плоти. Обругав свою невнимательность последними словами, светлый эльф попытался вырваться но даже не рухнул, потеряв равновесие – растения надёжно удерживали его тело в том положении, в каком захватили. Прекратив бешеные дёргания – всё равно бесполезно – Сааринэн попытался срезать растения ножом (меч ему всегда приходилось оставлять в хранилище замка, перед советом – в зал не пускали с эдаким «веслом»), но не тут-то было. Новые ростки паразита развивались быстрее, чем эльф успевал их изничтожать.

Правители заметили отсутствие Главной-Язвы-всея-миров и вернулись назад, застав Сааринэна во время яростной, но безнадёжной схватки с местным царством растений – до пояса он уже напоминал оригинальную садовую скульптуру.

– Без паники, дружище, сейчас мы тебя вытащим! – нарочито бодро заявил Вильдан, обнажая меч. В воздухе поплыло марево – верный признак того, что он собирается пустить в ход и Шары Тьмы, если потребуется. Сааринэн отвлёкся от паразитов, сильно бледнея. Правда, из-за маски этого всё равно видно не было. Лица правителей, выражавшие какое-то злорадное предвкушение, не сулили ему ничего обнадёживающего. Кажется, они неизбежно восприняли беду светлого эльфа, как возможность отплатить ему за всё хорошее, произошедшее в лабиринте при его участии.

– Ага. Спасём мы тебя. Обязательно! Хочешь ты этого или нет. – заверил Вельсет, с отблеском внутреннего пламени в глазах. Разумеется, он считал огненные шары панацеей от всех проблем.

– О нет… НЕЕЕ-Е-ЕЕТ!!! – взвыл Сааринэн, понимая, что его спасение, в представлении этой троицы, будет больше напоминать редкой изобретательности экзекуцию – ВИЛЬДАН!!! ТЫ ЧУМА С УШАМИ, НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ СО СВОИМ МЕЧОМ!!!!

Тёмный эльф широко улыбнулся, словно опытный врач при первой встрече с очередным душевнобольным и подступил вплотную.

Вельсет обратил внимание остальных на тот факт, что если всё время двигаться – растения не станут цепляться – разумеется, к Сааринэна это уже не касалось. Игрейна, не теряя времени на перепалки со спасаемым, выколдовала нечто из области стихийной магии Земли. В результате светлый эльф, вместе с обживающими его тело растениями-паразитами, провалился по колено в почву. Экспансия растений пошла быстрее и Сааринэн зашипел от невыносимой боли, когда корешки начали протыкать внутренние органы. Кровь хлынула горлом, мешая дышать. Сааринэн с облегчением подумал о том, что скоро потеряет сознание и дальнейшее уже не будет его касаться так, например, как Шары Тьмы, которые прошли сквозь эльфа, едва не вынув душу. Несколько толстых веток рассыпались чёрной трухой, но их место тут же заняла свежая поросль. Огненные сферы Вельсета ударились о растения и отскочили от магического барьера, сделавшись неуправляемыми. Огни начали носиться вокруг правителей, так и норовя поджарить с корочкой. Камни и земляные стенки, поднимаемые Игрейной им навстречу, лишь ненадолго меняли траекторию движения новой угрозы. Вильдан и Вельсет по очереди пытались войти в резонанс с магией огненных шаров. Безрезультатно. Так что теперь правителям приходилось сражаться на два фронта. Сааринэн продолжал погружаться в землю, слабо подёргиваясь в зелёных путах – тело отвечало судорогами на пробивавшую нервные окончания боль. Вельсет подскочил к светлому эльфу, вспомнив, что тот специализируется на магии Воды – осталась сущая мелочь – привести его хоть на пару мгновений в рабочее состояние и заставить выколдовать что-то против огненных шаров. Вильдан сорвал с Сааринэна маску, намереваясь влить в эльфа стимулятор и едва не отшатнулся – зрелище корешков растений, натягивающих кожу лица светлого перемещениями – не самое аппетитное в мире.

Однако же стимулятор и неделикатная тряска за плечи творят чудеса – Сааринэн очнулся и с третьего объяснения даже понял, что именно от него требуется. Стена водяной мороси встала на пути огненных шаров, окутывая всё место сражения горячим паром, получившимся при столкновении стихий. Огненные шары погасли, вместе с сознанием эльфа. А правители, с руганью и нервотрёпкой, заставили себя не обращать внимание на спелёнатого уже до плеч светлого, вырабатывая новый план. Вся смертоносная поляна была в кратчайшие сроки обращена в хитроумную дренажную систему, по которой к корням, тем, которые в земле, растений-паразитов устремился жестокий яд. Вильдан так же сделал инъекцию облегчённого варианта этого яда Сааринэну – а пусть росточки подавятся. И росточки таки подавились!

[Noa Streight]

Спустя недолгое время эльфа удалось выпутать из пут помертвелого растения, которое убила собственная способность быстро поглощать и усваивать поступающие вещества, пуская их в рост. А вот избавляться от токсикации и остатков растений, застрявших в теле – Сааринэну предстояло самому. Игрейна поморщилась, представив, что им светит выслушать, когда тот придёт в себя. Пока же гиганту-фурии пришлось нести на руках и эльфа и безутешного белко-крыса, а Игрейна и Вильдан заняли оборонительные позиции, не давая ничему приблизиться на расстояние атаки, какой бы она не планировалась.

В более-менее безопасном местечке, которое удалось отыскать измотанным правителям, Сааринэн отлёживался два дня. Игрейна только фыркала от беззлобных подначек Вельсета, мол, будет о чём внукам рассказать – как она правителя светлых эльфов с ложечки кормила варевом из мяса саблезубых кроликов.

Сааринэн всё время молчал, от чего пребывание вокруг небольшого костерка делалось почти уютным. Хотя Вильдан всё время ожидал какого-нибудь подкола, подвоха… ну хоть какой-нибудь небрежно сказанной язвительной гадости! В конце концов, падишах понял: ему этого просто-напросто не хватает и решил, что пора лечить голову.

– Боги пресветлые, да эта женщина так готовит, что лучше выздороветь скорее, пока она не уморила меня окончательно! – заявил Сааринэн на третий день, поднимаясь на ноги. Гномка в ответ доброжелательно улыбнулась и пребольно наступила эльфу на ногу. Вельсет вздохнул с облегчением: жизнь-то потихоньку налаживается.

– Мы прошли лабиринт. За следующим поворотом находятся врата. Так что собирайте манатки, я не желаю торчать здесь ни минутой больше. – заявил светлый, искренне надеясь, что вопросов не последует, лениво было придумывать правдоподобное объяснение. А правду говорить тем более не стоило, ведь его спасители приложили столько стараний – будет просто несправедливо, если сказанное эльфом заставит их пожалеть об этом геройском поступке.

– Поблагодарить нас не хочешь напоследок, Ваше Озеленелое Величество? – поинтересовался Вильдан, – Или предпочитаешь сделать это прилюдно, по возвращении?

Сааринэн расхохотался, приложив максимум усилий, чтобы его смех звучал издевательски, как никогда.

– За что благодарить-то? Или ты спасением называешь вашу эскападу? Да мне, с вашей подачи, досталось больше смертоносных атак, чем любому из убитых нами монстров лабиринта!

– Ой, какие мы чувствительные… – скорчил рожу падишах, пристёгивая меч.

Вельсет, поморщившись, елейным голосом попросил эльфов заткнуться. Мотивировав просьбу своей новообретённой аллергией на ушастых. Но, на практике – перебранка продолжалась на всём пути к вратам, которые оказались именно там, где предсказывал Сааринэн. Идеально круглую каменную площадку обрамляли острые гранитные обломки немногим выше фурии. А посреди площадки располагалась кривенькая арка, сложенная из таких же обломков, размерами помельче. Каждый обломок, при ближайшем рассмотрении, оказался весь изрезан геометрическими узорами неизвестного назначения.

– Ну, здесь, похоже, должен быть портал. Только как его активировать? – поинтересовался Вельсет, спокойно пройдя арку туда и назад, убедившись, что просто так, за здорово живёшь, камешки его никуда не перебросят. Светлый эльф с воодушевлением выдвигал безумные варианты магических ритуалов наравне со всеми. Фокус заключался в том, чтобы протолкнуть идею выхода так, чтобы она как бы не от Сааринэна исходила. Правитель светлых эльфов уже не раз и не два бывал в лабиринтах, подобных этому. Правда, последний раз, наверное, шесть сотен лет назад… Распространённый метод тренировки воинов-магов – Игровой Лабиринт – светлые эльфы практиковали многие тысячелетия. И в родном мире и здесь, в Ивериаде. Лабиринты находились в особом магическом пространстве, позволявшем создавать бесконечное множество специфических условий. Местность часто обновляли, так что с каждым годом каждый лабиринт всё дальше уходил от первоначального своего вида. В тренировках ежечасно участвовали сотни эльфов и те, кто хоть раз прошёл до конца, навеки запоминали формулу выхода из лабиринта так, словно она была вытатуирована иглами на внутренней стороне век. Поэтому-то каждый лабиринт был снабжён заклятием, блокирующим память – на тот случай, если эльф пожелает пройти его снова. И Сааринэн был об этом всём прекрасно осведомлён, как и о том, что прохождение кем-либо лабиринта возможно наблюдать извне – удобная штука – магия. Такой ход напрашивался естественным образом, ведь устройство и содержание Игровых Лабиринтов обходиться не дешёво. Кстати, магия позволяла тренироваться месяцами, а по возвращении, оказывалось что времени прошло всего ничего. Эльф подозревал, что в реальном мире они отсутствовали не больше получаса. Возможно, лидеры вампиров и людей ещё не появились в Зале Совета. Хорошо бы…

Блокировка памяти дала сбой, когда Вильдан высказался о полезности лабиринта – и ведь даже не подозревает, зараза, как оказался прав. А окончательно заклятье развеялось, когда растения-паразиты едва не убили Сааринэна – такого в Лабиринты изначально не закладывали, ведь они существовали для тренировок, а не убийств. Кстати, об убийствах… Предстоит выяснить: какому из родов Ивериада принадлежит эта игрушка и… Ну, объяснить, что они сильно не правы.

Пока Сааринэн скрипел мозгами на тему того, что его едва не убила дорогая игра для тренировки озабоченных эльфийских подростков – Игрейна предложила интересный вариант – что-то связанное с начертанием гномских каракуль на камнях. Кровью. Это светлому эльфу даже понравилось, потому что когда все четверо извазюкали кровью половину арки – он смог, один за другим, повернуть камни в нужное положение. Дело за малым – мысленно воспроизвести магическую формулу.

Портал явился неожиданно, высверкивая магическими протуберанцами, раскрываясь подобно диковинному цветку. Усталые лица правителей просияли радостью. Домой! Точнее, не домой… на Совет! Хотя… какой-там Совет – подождёт, никуда не денется. В ванную!!!

– Надеюсь, мы не в Зал вывалимся: перед людьми и вампирами неудобно как-то… – пробормотал Сааринэн характерным образом и все немедленно ощутили каждый грязный сантиметр своей кожи, каждый замусоленный клочок некогда роскошных одеяний.

«И как я его до сих пор не убил?!!» – восхитился собственной выдержкой Вельсет, запустив в эльфа его же белко-крысом. И даже попал.

«Падла мохнатая!»…



Конец?...

[Noa Streight]

– Хорошо. Ты меня прямо осчастливил, уж так я за твою задницу переживал, нет слов! Но не трудись так орать, мы же эльфы… – сообщил Сааринэн, подумав, что препираться они не перестанут ни в какой ситуации, точнее, таких ситуаций пока не происходило. Игрейна спустилась с плеча эльфа, резво перебежала мост и скрылась в кустах на той стороне. А светлый остался стоять посреди моста, прикидывая как вытащить мужиков из провала: учитывая габариты фурии, задача не из лёгких.

Вельсет тем временем соизволил принять сидячее положение и даже помахал рукой Сааринэну, растянув пасть в какой-то пародии на улыбку. Эльф приподнял бровь, мол, что ты пытаешься этим выразить, мохнатая задница? Вильдан, оценив улыбку-оскал фурии, вгляделся повнимательнее – что-то в выражении его морды лица – настораживало…

– Эй, дружище, ты в порядке? Головой не приложился? – поинтересовался Вильдан, подобравшись поближе и доверительным тоном добавил: – Этот сучий Сааринэн опять сверху оказался. Ну, не блин, нет?! Вылезем вот, набью ему морду, честное слово.

Вельсет шумно вдохнул, влажный нос, подрагивая, втянул воздух – Вильдану вдруг подумалось, что фурия собрался получше запомнить это запах. Эта идея… Здесь… Почему-то не казалась абсурдной. Но некая неправильность в ней присутствовала. Эльф смутился. И смутился ещё больше, обнаружив, что фурия откровенно его разглядывает. Так, как мужчина может смотреть на… НЕТ, НУ, ПРИЧЁМ ЗДЕСЬ ЭЛЬФЫ?!! Зрачки Вельсета расширились во всю радужку, делая глаза непроницаемо чёрными и какими-то чужими. Разум эльфа старательно отгонял от себя очевидное – будучи алхимиком, он даже успел прикинуть варианты причин, вызывавших неуместную реакцию. Ничего хорошего. Но Вельсет тут же продемонстрировал, что на самом деле всё ещё хуже, чем пепельноволосый подумал. – Хочу тебя! – заявил гигант-фурия и рванул пояс своих штанов, ну, то есть их остатка. Сааринэн с моста видел, как Вельсет что-то сказал, заставив тёмного эльфа отшатнуться, словно от удара. Затем скинул шорты и кинулся ловить убегающего Вильдана по всему провалу. У светлого, на это глядя, едва глаза в прорези маски не вылезли – так он обалдел. Одно дело шуточки, но такое… Умело, хоть и малость бесконтрольно используя потоки огня, Вельсет загнал эльфа и прижал его к стене своим телом. Вильдан тяжело дышал, глядя на фурию расширившимися от ужаса глазами. Бесполезный меч остался валятся где-то в стороне, эльф не успел им толком воспользоваться.

– НУ, ВЫ НАШЛИ ВРЕМЯ, ЛУЧШЕ НЕ ПРИДУМАЕШЬ!!! ПРЕКРАТИТЕ НЕМЕДЛЕННО! – гневно воскликнул Сааринэн, у которого тоже начали сдавать нервы. Этим-то, внизу, не до эмоций сейчас, а ему каково?!

«Идиоты…»

Вильдан поднял голову и взгляды эльфов встретились. При этом тёмный не переставал перебирать склянки, закреплённые на специальном поясе: яды, противоядия, лекарства… Убивать фурию не хотелось. Но если он ещё раз тронет падишаха там…

– СААР, ПОМОГИИ-И-ИИИ!!! – закричал тёмный эльф, временно забив на неписанные правила игры в ненависть. В конце концов, светлый его уже столько раз спасал – с него не убудет. Сааринэн передёрнулся, до побеления костяшек сжав канаты перил. Отчаянный призыв едва не заставил его спрыгнуть с моста – вот уж глупее не придумаешь. Но ведь он здесь, а тёмный – там… в провале… со взбесившимся Вельсетом.

– ЧТО Я, МАТЬ ТВОЮ, МОГУ СДЕЛАТЬ?!!! ЕСЛИ ТВОЯ ПСИНА НА ГОЛОВУ ЗАБОЛЕЛ, ТАК СНАЧАЛА МНЕ ЭТУ ГОЛОВУ НУЖНО ПОЛУЧИТЬ СЮДА, ЧТОБЫ ЛЕЧИТЬ!!! – проорал в ответ Сааринэн. Жестом отчаяния выколдовал изрядную порцию холодной воды и обрушил её на мужчин в овраге. Обалдели все. Вельсет, хоть и не очнулся от наваждения, но замер, задрав узкую звериную морду, изучая обидчика. Полудохлая жаба удивилась неожиданному купанию при ясной-то погоде. Ну, а Вильдан просто обалдел от такой своеобразной помощи – и о чём этот светлый только думает?! Обалдевшему от деяний рук своих, Сааринэну тоже было интересно, откуда его такое вдохновение настигло.

– СЕДАТИК! СЕДАТИК ОБЩЕГО ДЕЙСТВИЯ, СЛОНЯЧЬЮ ДОЗУ!!! – посоветовал светлый эльф, пока падишах попросту не отравил Вельсета. Ведь фурия успел повалить предмет своей внезапной страсти на землю и содрать с него всю одежду.

«Не вынуждай меня тебя убить!» – как мантру твердил эльф, вливая в пасть фурии седатик. Через поцелуй, кстати – иначе бы не получилось. Сааринэн понял, для себя, что именно будет ему являться в ближайших эротических кошмарах. Но он ошибся.

Вильдан дал фурии ещё один седатик, решив не мелочиться. И Вельсет на несколько минут отрубился, придавив эльфа. А когда очнулся – подскочил с диким воплем: «Какого ***на тут происходит?!!». Сквозь резко схлынувшее возбуждение фурия, пытался сообразить как же так вышло, что он лежит на Вильдане и оба они голые, а светлого эльфа происходящее безумно возбуждает.

–ЧТОООООООО?!!!! – Вельсет взвыл и вскочил на ноги. Точнее, попытался. Но тёмный эльф обвил мохнатое тело руками и ногами, явно не желая с ним расставаться. Сааринэн прикусил губу до крови, поняв, что Вильдан пробыл в провале достаточно долго для того, чтобы странная напасть сломила его иммунную систему. Фурия попытался оторвать от себя внезапно сделавшегося крайне любвеобильным эльфа, но, кажется, проще было оторвать тому руки-ноги… Вильдан принялся что-то нашёптывать в ухо Вельсета и его идеи касательно времяпровождения на дне пропасти, да ещё и на глазах Сааринэна – пережигали фурии мозг, заставив просто таки взвыть и бестолково заметаться по провалу.

–Очумел совсем?!! ОТЦЕПИСЬ ОТ МЕНЯЯ-ЯУ-УУУ!!! – вопил Вельсет, бешено мотая головой, ведь эльф принялся нежно поглаживать звериные ушки и мускулистую шею фурии.

Светлый эльф тяжело вздохнул: седатики Вильдан израсходовал целиком, справедливо полагая, что эффект может быть достигнут лишь большой, очень большой, дозой. Кстати, под действием успокоительного, Вельсет слабел на глазах… В провале может состоятся зоонекрофилия? Сааринэн затруднялся вспомнить, когда в последний раз так сильно краснел и, кажется, он израсходовал эту способность на сотню лет вперёд. Потому что ситуация с играми разума и подсознания резко начла его забавлять. И ничего более.

–Не переживай, Вельсет, ты только что вёл себя схожим образом. Дивное зрелище, скажу я тебе. – сообщил Сааринэн и расхохотался в ответ на жалобный скулёж из провала, – Тебе всего лишь предстоит вылезти оттуда в том виде, в каком вы сейчас находитесь. Уверяю, Вильдану пришлось бы хуже, обернись всё иначе.

Светлый эльф перешёл мост до конца и несколько минут слушал своё дыхание, успокаиваясь. Когда же он снова посмотрел вниз – у голубков наметился недюжинный прогресс – оставалось предположить, что Вельсет малость побил падишаха… Головой о стену. Тот пришёл в себя. Ужаснулся. Наскоро оделся, стараясь не приближаться к фурии. И теперь оба они бродили по дну пропасти в поисках ошмётков моста. Сааринэн терпеливо дождался, пока мужчины свяжут вместе обрывки верёвок и, с утяжелением в виде нескольких досок, забросят это дело наверх. Светлый эльф морально подготовился поработать якорем для этих извращенцев, но при попытке Вильдана вылезти из пропасти – вся конструкция расползлась на части в новых местах. И эльф, естественно, рухнул на дно провала во второй раз. Сааринэн задохнулся от негодования, проглотив все комментарии, ибо реальность в исполнении падишаха тёмных эльфов – перечёркивала самые ядовитые остроты, какие в тот момент мог изобрести светлый.

[Игрэйна]

Перечитала))))
Ыыыыы)))))