Ну, это я при жизни был весёлый...
Уф. Аж самой не верится, но я всё-таки дописала и отослала этот чёртов фанфик на геройский челендж. То ли вторая половина третьего сезона сериала меня травмировала своей тошнотностью, то ли душонка не успела настроится на то, что фик дописать НАДО, да ещё и в срок - но выдавливать его из себя пришлось буквально по капле. Я пыталась увернуться от писанины под всеми возможными предлогами, ныла и плакалась всем друзьям, грызла обои... Но всё-таки сдала работу за сорок минут до окончания приёма.
Выложить фик до того, как он появится на сообществе не могу. Так что пока - тупо делюсь вчепятлениями, вывалив язык на плечо от усердного печатанья в последние несколько часов =)))))
ОХОТНИК
Название: Охотник
Автор: Noa Streight
Фандом: тв-сериал «Heroes»
Пейринг: автор/читатель, Бэннет/Сайлар
Рейтинг: NC-17
Жанр: slash, Angst, Humor, OOC, вдохновенный психоделик)))))
Содержание: Во времена недолгого своего напарничества, Бэннет и Сайлар схлестнулись с особенным, создающим пузыри-микромиры, и оказались заперты в одном из них. Предупреждения: Ненормативная лексика. Основательный спойлер 3-го сезона – сюжет является, в некотором роде, пересказом событий и читать фанфик до просмотра сериала не рекомендуется. Фанфик является логическим продолжением «Вверх по лестнице ведущей вниз» (www.diary.ru/~Streight/p57865741.htm )
Посвящается: Nicholya Arden
Отказ от прав:Персонажи фика принадлежат их создателям. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.
читать дальше
И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их …
И увидел Бог, что все Им созданное хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой.
Первая Книга Моисеева. Бытие. Глава 1
Господь, лепя людей со скуки,
бывал порою скуповат,
и что частично вышли суки
Он сам отчасти виноват.
И. Губерман
…Он ринулся мимо маньяка за тем, другим. Но не смог сделать и шага – телекинез прижал его к стене – не до парализации всех движений, но ощутимо. А силуэт в проёме истаял и дверь с лязгом захлопнулась.
– Сайлар, да очнись ты! Демиург совсем рядом – тот, кого мы упустили в кинотеатре. Он создаёт Пузыри. Микромиры, в которые может помещать предметы и людей. Там действуют только его собственные законы и он поймал нас в один из них!
Маньяк придвинулся ближе, так что агент вдруг ощутил тепло, точнее, жар, исходящий от его тела. На дверь он даже не оглянулся.
– Ну и что?
– Ты же побывал в одном из таких Пузырей! Неужели понравилось? Мы же в полной его власти!
– Волнуешься об утраченном контроле, Ной? – вкрадчиво поинтересовался Сайлар, вдруг прижавшись к мужчине всем телом...
Он до сих пор не мог поверить, что это случилось. На ум пришло циничное высказывание одного из создателей реалити-шоу: «Если двух человек запереть в одной комнате, то рано или поздно… они начнут трахаться!». Кажется, Демиургу это высказывание тоже было хорошо знакомо. Но к хуям собачьим комнату! Они с Ноем так долго к этому шли…
А теперь расслабленно отдыхающий Сайлар, как говорится, почувствовал задницей, что микромир Демиурга, окружающий их, истаял. Хотя тот факт, что он с голой задницей валяется на холодном бетонном полу – волновал его гораздо больше. Сайлар перевернулся и, спасая самое дорогое от обморожения, улёгся поперёк Бэннета. Пошарил вокруг, потом вспомнил о телекинезе и подгрёб под себя их смятые вещи, размётанные по полу во время соития. Мужчина обнял его и лениво проследил кончиками пальцев дорожку позвонков от загривка и вниз. Сайлар немедленно возжаждал продолжения, но Бэннет выглядел уже ни на что не способным, даже веки разлепить и до сих пор не заснул только потому, что никогда себе такого не позволял на вражеской территории.
«А. Ну, да. Я ж превратил Прайматэк в свою игровую площадку, что само по себе интригует. А потом ещё и Демиург внёс свою лепту… Хн. Вот бы Клэр сейчас сюда принеслась, когда мы так красноречиво разлеглись. Я бы послушал, что бы Ной на это соврал, спасая свою честь…»
Мысли плавно текли дальше от забавного к злобному, от злобного к ироничному. Бэннет молчал и Сайлар в какой-то момент ощутил нехватку этих его саркастичных ремарок.
Не считая секса. Мало. Не хватает. Никогда не будет хватать.
Он задумался и о том, как изменились их отношения с этой близостью. Или не изменились?
«Сайлар, видимо, совсем себя не контролирует. Во всём. Просто теперь к одному инстинкту добавился второй. Он спал с Эль и это не помешало ему её убить с той же жестокостью, что и остальных…» – Бэннет, успешно сделав вид, что совершенно вымотан, обдумывал сложившуюся ситуацию, не подозревая, насколько его мысли сходны с сайларовыми. Он постарался припомнить все отчёты о жертвах маньяка, но других сигналов, о том, что он их не только живописно потрошит – не было.
«Хотя погоди-ка… убийство Айзека Мэндеса…» – агент сурово озадачился, кажется, они все тогда в такой панике носились, что аутопсию художнику не сделали. Или он не дочитал отчёт.
«Ладно, перепроверю… Если выберусь отсюда живым».
– Ной, тебе не кажется, что после всего, что между нами было, мы обязаны узаконить отношения? – в насмешливом мягком голосе маньяка отчётливо слышалась сталь угрозы. Словно рокот далёкой ещё грозы.
Глаза Бэннета изумлённо распахнулись во всю ширь. Он приподнялся на локтях, чтобы удобнее было выразительно уставится на это, блин, чудо мохнатое с нездоровыми идеями.
– Я не ослышался? Что ты имеешь в виду? – Бэннет сумел удержаться от сакраментального «ты шутишь?». Какие уж тут шутки, если он заперт бетонной камере два на три метра с одним из самых опасных «особенных».
– Ну, я помню, что ты женат и всё такое… Бросай свою климактеричку, я не намерен тебя делить ни с кем. Клэр уже взрослая… и этот щенок почти… так что алименты тебе не долго платить придётся.
– Сайлар, я и раньше знал, что ты больной на всю голову, но чтоб так…
– Ты пытаешься мне сказать, что с того, что мы перепихнулись, так сказать, на поле боя ещё не следует, что… – перебил его маньяк, помешав уточнить диагноз, – Так для тебя это действительно ничего не значащий эпизод, да?!
Молодой мужчина взвился на ноги, как подброшенный, и одновременно с этим Бэннет ощутил, как его вжало в пол словно бы автомобильным прессом. Казалось, ещё чуть-чуть и его тело превратиться в кровавую кашу.
Сайлар сверху вниз смотрел, как агент хрипит и корчится. В этом не было никакой эстетики, от чего делалось тошно, но остановится он не мог. И продолжал усиливать нажим.
– Ты… достаточно… отравляешь мне жизнь… и я не… позволю… тебе… сделать больше,… чем уже сделано…
На произнесение одной фразы ушла, казалось, целая вечность и все оставшиеся силы. Сознание угасло, тяжело и медленно, с горьким ощущением собственной бездарности – это ж надо было позволить себя убить так позорно и глупо!
Маньяк досадливо отвернулся от тела, испытывая почти неодолимое желание отпинать его ногами. Или навалится, изнасиловать, а потом отпинать ногами. Или сначала отпинать, потом изнасиловать, а потом ещё раз…
«Оооо-о-о… Проклятье!!!»
Сайлар оделся и тщательно пригладил волосы. На распростёртого Бэннета он старался не смотреть, но бесподобные кровавые извивы на белой коже – неумолимо притягивали взгляд.
Пока агент цедил из себя последние слова, «в час по чайной ложке», маньяк успел каждому придать принципиально иной смысл… более для себя приятный. Так что сказанное его разочаровало. Сильно. И кто-то с ним за это рассчитается.
***
– Ты можешь всё это прекратить, Клэр. Ты же хочешь быть агентом, ловить злодеев. А значит надо принимать решения, как твой отец. Давай уж честно: ты же вся в папочку.
Сайлар нарочито медленно шёл по коридору, скупо освещённому полосами света снаружи, и беседовал с дочуркой Бэннета посредством мобильного телефона. Торопится ему было решительно некуда – вся ночь впереди, а в голове, словно сами собой рождались сценарии, один привлекательней другого. Блаженная истома переплавилась в холодное бешенство, а оно, в свою очередь, в густо приправленное жаждой крови и зрелищ спокойствие. Спокойствие глубокого-глубокого озера, чьи чудовища двигаются так плавно в толще воды, что ни один плавник не вспорет поверхность воды.
– Слушай, я позволю отцу, тебе и родной матери сразу же уйти, невредимыми и вы будете жить долго и счастливо. Тебе нужно просто взять ружьё, приставить к голове Анжелы и нажать на курок. Разве стоит её защищать? Она же хотела взорвать Нью-Йорк. Она убила своего мужа. Ну, ладно, не убила… пыталась. Но самое главное: она соврала мне. Заставила поверить, что у меня есть мама и семья. А потом всего меня лишила! Но если тебе так хочется, чтобы она выжила – ты легко можешь отдать мне папочку.
«Сам он отдаться не захотел… Но это пока.»
– Зачем тебе всё это? – ахнула Клэр, кривясь от омерзения при одном только звуке голоса психопата. До этого момента Сайлар вещал в режиме монолога, не давая ей и слова вставить. Она слушала, как загипнотизированная, ядовитой вкрадчивостью, что вползала в её уши через трубку.
– Спроси как-нибудь своего папу о том, что он со мной сделал…
«И что отказался сделать, скотина!»
Сайлар понял, что беседа свернула куда-то не туда и поспешил исправится.
– И Эль… Я мог быть просто… никем. Но вместо этого я стал чудовищем. А теперь Эль мертва. Быть может, скоро твой папа к ней присоединится. Его судьба в твоих руках. Тебе нужно только прикончить Анжелу.
– Только тронь его! Клянусь, я найду тебя и убью!
«О, если б ты только знала, маленькая дрянь…»
– Болельщица стала хладнокровной убийцей. И кто же тут чудовище?
«По-прежнему я, но помечтать-то можно?»
Когда Бэннет очнулся – он был один. И совершенно окоченел, кстати. Кровь и сперма Сайлара, не считая его собственной, высохнув, неприятно стянули кожу. Бэннет провёл ладонью по лицу и обнаружил, что отделался только носовым кровотечением – сущий подарок, учитывая то, с кем пришлось иметь дело. Когда он принял сидячее положение, спина протестующее заскрипела.
«Чтоб я сдох!... В смысле, чтоб он сдох, паразит!!!» – подумал агент, а вслух добавил кое-что на суровом трущобном диалекте.
Злость и досада помогли быстро раскрючить всё скрюченное и одеться. Ловлю маньяков и праведное возмездие пришлось отложить до встречи с ближайшим умывальником.
«Чёртов Сайлар! Выгляжу, как жертва группового изнасилования при том, что был сверху…»
Ругательски ругая себя за то, что хочет потратить время на умывание сейчас, чем на объяснения потом, рискуя получить на руки три трупа не последних в его жизни женщин (а скорее даже первых) из-за промедления и одного придурка-собственника, – Бэннет привёл себя в относительный порядок и понёсся причинять добро.
Позабыв об осторожности, он влетел в камеру только для того, чтобы убедится, что Сайлар на последнем пределе ярости. И первой его жертвой в их маленькой компании стала Мэредит.
Дверь захлопнулась за спиной, как крышка гроба. Ной резко развернулся на звук, отработанным до уровня рефлекса движением наводя пистолет на Сайлара.
«Пистолет?!!!»
– Пуленепробиваемое.
Маньяк с какой-то даже ленцой демонстративной отшвырнул прочь отобранную у агента винтовку. Телекинез – полезное достоинство. И, кстати, не единственное…
«Что агент Бэннет, я для тебя недостаточно хорош? Ну, так вот тебе бабёнка. Ооооочень горячая!» – Ной почти слышал, как Сайлар говорит это, но, разумеется, лишь в его воображении.
Они столкнулись – стекло тут помешать не могло. Насмешливый и оценивающий, яростный и ошарашенный. Взор и взгляд.
– Всё уже предельно ясно, Ной. И тебе скоро понадобится последний патрон, что я оставил.
Агент медленно, словно нехотя развернулся, разрывая контакт глаз. Сжавшаяся у дальней стены женщина охнула и шмальнула потоком огня из ладоней, заставив Бэннета шарахнуться, заслонив лицо рукой, так что он буквально, распластался по стеклу. Сайлар грациозным движением матёрого хищника склонился к нему, так, что кроме толщи стекла их не разделяло, казалось, ни миллиметра.
– Решится будет не сложно. А мне вот интересно: когда всё закончится и Мэредит будет лежать с пулей точно между глаз, что ты соврёшь Клэр? Либо ты, либо она, Ной.
Они снова смотрели друг другу в глаза. И Ной не выдержал первым. Опустил взгляд и Сайлар тут же выпрямился. Только тогда Бэннет заметил, что во время коротенького монолога мужчина обнимал руками самого себя. Словно бы нуждался в объятии, но не мог получить его иначе.
Ной понял, что потрясающе облажался.
– Ты помог мне стать таким. – мягко заметил Сайлар, опуская руки, – Я лишь отвечаю взаимностью.
В завершении речи прозвучала сталь – Бэннет всегда поражался, как богат обертонами голос Сайлара – словно клинок, завёрнутый в бархат: мягко стелет и больно режет…
Изолировав парочку противников, маньяк отправился поглумится над второй парой.
Клэр старательно кралась по коридору, трогательно взяв бабушку за ручку. Семейную идиллию нарушал только пахнущий кровью полумрак и винтовка во второй руке девушки. А ещё страх. За грохотом собственного сердца Клэр уже ничего не слышала. И яро бросившись со стволом на перевес в дверь, выпустила руку Анжелы. А когда, не глядя, вцепилась в неё снова, то обнаружила Сайлара!
Мужчина единым махом выбил у неё оружие из рук, а саму девушку впечатал в стенку. Да ещё и поднял, так что Клэр повисла на вжатой в её горло руке.
– Где Анжела? – умудрилась выдавить она из себя вопрос, хотя гортань, казалось и вовсе вдавило в позвоночник.
– Ну, ты не решилась выбрать. Так что я поднял ставки. Спасёшь папашу или бабулю?
– Аргх. Отпусти меня! – блондинка коротко взрыкивала от душившей её ярости и руки, бессильно дёргаясь в жестоком захвате.
– Мы же оба знаем, что ты спасёшь папочку.
«Тем более, что и я этого хочу… Мы действительно тааааак похожи!»
– Даже после того, как он тебе лгал. Как уходил от тебя.
«Оооо-о, бля. Я как будто бы выплакиваю собственную боль! Докатился…»
– Зачем же притворятся, Клэр? Вот почему так сложно признать правду. Она всегда горькая.
«А сам-то…»
***
Бог изначально создал акулу идеальной, поэтому за миллионы лет акула не эволюционировала – оставшись неизменным совершенством. Не эволюционировали и крокодилы – у этих махин не существует естественных врагов в природе, они вершина пищевой цепочки – а потому и нет стимула совершенствоваться.
Не эволюционировали мухи и тараканы. И это естественно. В природе всё сбалансировано и продуманно. И не Бэннету оспаривать такое положение вещей, как минимум, потому что это не он их так положил.
Акулы, корокодилы, мухи, тараканы... и Сайлар!!! Кто не может провести параллели между этими тварями – пусть попробует убить по одному представителю и сравнить коэффициенты зловредности и прикладываемого к устранению усилия!
Нет, ну, вы подумайте – каков гад! Вбитый ему аккурат в основание черепа осколок стекла расплавился в огне полыхавшего здания – ничего себе температурка была, да? И Сайлар при всём этом выжил! Да тараканы цельными семьями дохнут от зависти под плинтусом…
Впрочем, Ною Бэннету не было жаль ни тараканов, ни тем более Сайлара. Если кого и жалел, в общем-то не склонный к рефлексиям, агент – так это себя.
Когда все помыслы Клэр Бэннет устремляются к одной цели и она, наконец, теряет способность отвлекаться на ерунду – то становится страшным противником. К счастью, у неё это не часто…
Но Сайлара в очередной раз уделала именно она – изрядным осколком бронестекла в затылок. Довершила же дело обколотая адреналином Мэредит – обеспечившая всем погибшим в ту ночь в «Прайматеке» огненное погребение. Полыхало феерично – Ной, Клэр и Анжела едва успели выбраться из здания. И Сайлар.
Нет, ну, кто бы мог подумать, что эта тварь снова выживет?! Бэннет мог. На каком-то уровне сознания, который, наверное, роднил его с особенными – он чувствовал, что так просто эта история не закончится.
Слегка поредевшее семейство Петрелли просто не умеет почить на лаврах. Братья вскоре рьяно взялись за дело и, как обычно, по разные стороны баррикад. Даже странно, что одни и те же родители умудрились привить сыновьям столь разнящиеся представления о всеобщем благе. Может, дело было в том, что Нейтан воспитывался как преемник отца, идеализированный преемник, а Питеру позволили отклонится от курса в пользу собственного «я»?
Не в силах нас ни смех, ни грех
Свернуть с пути отважного,
Мы строим счастье сразу всех,
И нам плевать на каждого.
Сенатор Нейтан Петрелли пришёл к идее изоляции особенных людей в особенных же условиях. Ради их же блага, разумеется. А так же блага беззащитного перед сверхспособностями человечества. Мысль о концентрационных лагерях новизной не отличалась, но об этом пока не думалось. Мешали текущие проблемы.
Ведь будучи особенным, Нейтан многих из тех, кого предстояло нейтрализовать «для общего блага», знал лично. И знал, что идея им не понравится.
Ему бы и самому не понравилось, если б ему накинули мешок на голову, накачали наркотой и потащили хрен знает куда «до выяснения».
Но президент одобрил программу, выделил финансирование, людей… и колёсики завертелись.
Нейтан Петрелли собирался в очередной раз спасти мир от грядущей катастрофы.
Бэннет, агент Компании до мозга костей, тут же оказался в самой гуще событий. Сидеть дома и играть в спокойное житие на пенсии ему всё равно не нравилось. Тем более, что мысли всё время возвращались к…
«Вот только не надо об этом!»
Но разгадывание кроссвордов сидя в любимом кресле и степенные званые ужины с соседями никак не могли затмить собой воспоминания о жарких с привкусом крови поцелуях Сайлара.
Он больше двадцати лет отдал своему делу – теневому регулированию взаимоотношений между особенными и обычными людьми. А теперь в этом деле у него наметилась пара-тройка личных интересов.
Особенная дочь, которая просто не в состоянии прикинуться блондинкой-болельщицей – всё-то ей надо мир спасать, словно без неё этим заняться некому. Впрочем, чем бы дитя не тешилось – всё лучше, чем оригинальные методы самоубийства на камеру снимать – мазохистка чёртова.
Особенный Сайлар с нетривиальным к нему отношением ещё со времён приснопамятного напарничества. А точнее, ещё раньше…
И, конечно же, семейство Петрелли – куда же без них. Железная леди – Анжела – вовсе не собиралась пускать судьбу мира на самотёк, прекрасно осознавая, что заваренной ею каши хватит на расхлёбывание не то что трём поколениям семьи и их окружению, а даже больше.
Но на фоне предыдущих проблем с большим взрывом, формулой или идеями по переписке будущего – данная ситуация не вышла бы за рамки тривиальной, если бы не особые усилия одного единственного человека. Ядовитый Гремлин – то есть Эмиль Дэнко – поставленный верховодить солдатнёй, выделенной Нейтану Петрелли, взялся за дело со всем возможным фанатизмом «или мы или они – убьём всех, Господь на небе разберётся».
Даже Нейтан вскоре понял, что именно благодаря таким ребятам, как Дэнко, полыхали костры инквизиции. И после того, как его навели на цель – сенатор сам нужен лишь для того, чтобы в случае разбирательства солдаты вышли сухими из воды. Respondent superior, как говорится, отвечает старший.
***
Сайлар справедливо опасался, что если встретится сейчас с Бэннетом лицом к лицу, то просто и без затей его убьёт и их история останется без продолжения. А ведь ему хотелось иного…
Поэтому он подсознательно постарался себя отвлечь. Хоть ненадолго. А что в этом случае может быть лучше, чем раскопки собственного прошлого, самопознание, которым он увлекался и раньше? Может, заодно и удастся понять, почему Ной так цепляется за эти трухлявые «вечные ценности»: жену-климактеричку, оголтелую собачницу, дочь, которая ни в грош не ставит все его усилия по сбережению её идиллической спокойной жизни, инфантильного сыночка…
«О, если б можно было их попросту перерезать… Ной мне этого никогда не простит. А в постели хотелось бы получать нечто иное, нежели нож в затылок… Нет, ну – куча мужиков бросают свои семьи, опостылевших женщин и ораву наструганных детишек. Вот и мой папулька тоже… Что Бэннету мешает это сделать, а?... Может, стоит ему чуть-чуть помочь?»
С солдатами Дэнко Сайлар схлестнулся почти случайно, сначала отыскав своего номинального отца, а потом начав рыскать вокруг дома, из которого много лет назад съехал настоящий.
Тут к нему прицепился этот щенок, кажется, одногодок сына Бэннета… Со способностью транслировать излучение вроде микроволновой печи и дурной идеей, что роднее Сайлара у него никого в целом свете нету и только тот способен его по-настоящему понять.
«В каком-то смысле это даже забавно…» – решил маньяк, чувствуя себя ещё более матёрым хищником, чем обычно, когда ловил на себе трепетный взгляд щенка, в котором смешивались страх и обожание.
Вместе они прошли тропой детских воспоминаний Сайлара, пока, наконец, молодой хищник не встретился со старым, своим предшественником. Мальчишку он предпочёл потерять по дороге.
Лачуга, служащая одновременно жильём и мастерской таксидермиста – вся провоняла спиртом, солью и химикатами. Хотя все разнообразие отвратительных запахов перебивал сигаретный дым.
– У тебя есть способности? – спросил маньяк отца, обежав взглядом «хоромы».
– И не мало. Я могу забирать способности у других. Так же как и ты. Я прав? Кхм. Яблочко от ёлочки… недалеко гниёт, как говорится.
– Да пошёл ты со своими яблочками! Ты ничего обо мне не знаешь!
– О, я имею представление. Не такие уж мы и разные.
– Не вижу ничего общего! – спокойствие слетело с Сайлара, как небывало. Он никак не ожидал обнаружить отца в таком жалком состоянии. Умирающим от рака в какой-то глуши и полном дерьме. Толку тогда ото всех способностей при таком-то финале? Неужели Сайлар и сам к этому же придёт? Нее-ет. Он же не какой-то неудачник!
– Ну, мы оба находим слабых жертв. Как эти зверушки, которых я потрошу: хрупкие, беспомощные….
– Ты что собрался мне мораль читать?! – маньяк начал терять терпение, пока папаша неторопливо переползал с места на место в своей мастерской.
– Мораль? Нет, с ней всё давно ясно. Рыба плавает, птица летает… А ты убиваешь. Это твоя суть.
Старый таксидермист точил ножи для разделки кролика, как можно острее, чтобы шкурка не пострадала при отделении её от плоти. Скрип железа действовал Сайлару на нервы, ведь этот звук, словно напев шамана вызывал со дна его души всю ту тёмную кровавую муть, что там скопилась.
– Но ты сам выбираешь добычу. И у неё нет шансов против тебя-то. Всегда послабее, помельче… – старик недобро усмехнулся. Он держался с нарочитой театральностью, забавляясь маленьким спектаклем для единственного зрителя – его сына.
– У них было то, что мне надо. Я не виноват, что они не сопротивлялись. – Сайлар не мог отделаться от гадостного чувства, потому что его не передёргивало, а значит: отец не врал. И его правда неприятно совпадала с внутренним ощущением самого маньяка. Так что возражал он, скорее из ребяческого упрямства – простая истина, озвученная другим превращалась в неприятное откровение.
– Наступит день, может, завтра, через неделю или через год и ты осознаешь бессмысленность и бесполезность своей охоты. А главное, потеряешь к ней интерес. Потому что нет борьбы, нет вызова. Все способности мира не в радость, если некуда их применить, кроме сиюминутной нужды. Но ты ведь это УЖЕ ПОНЯЛ, да?
«Значит для отца жизнь это борьба. Охота. Охотник, собака и дичь – и всё это слито в одном человеке. Он одновременно берёт след, стреляет и падает под выстрелом. И всякий раз, как он делает очередной выстрел, в нём остаётся меньше человека и больше собаки и охотника. Но когда охота становится не в радость, то что делать охотнику? С собой… Что мне с собой делать?!!»
И вскоре старик дал ему ответ на этот вопрос.
В этом действительно было мало человеческого – в том, как они погрызлись в вонючей берлоге умирающего таксидермиста.
Он, правда, успел преподать сыну последний и, наверное, самый главный урок. Сайлар аж заслушался. Но ушёл всё равно разочарованный.
Да, ответ его разочаровал.
Что такое жизнь? Версий множество. Кто-то утверждает, что жизнь – это борьба, что нужно сражаться, иметь какие-то идеалы или сражаться просто ради самой ярости борьбы, радости побед, горечи поражений. Другой утверждает, что жизнь – это просто игра, драма, в которой мы все участвуем, трагедия или комедия... Кто-то утверждает, что жизнь – это страдание сплошное.
А может жизнь – это блаженство и человек, который смог соприкоснуться с Богом в этой жизни, почувствует покой, тишину, благоговение, сможет почувствовать внутренний пульс жизни. Человек может блаженствовать в этой жизни. Это даже не наслаждение. Потому что под наслаждением на самом деле понимается что-то очень грубое, плотское, а вот блаженство...
Блаженство – это нечто другое. Это радость, тишина, благодать, несуетность. То, в сущности, что человек должен почувствовать, когда он живет этой жизнью. То, чего люди практически лишены. У них есть все: игра, драма, борьба, страсти, страдания, наслаждения, аскезы,......, кроме блаженства, поскольку о тишине забыли...
Сайлар оставил отца подыхать в той жизни, которую тот сам себе создал, продав сына, убив любимую женщину, его мать – на глазах ребёнка, убивая людей, убивая бессловесных зверюшек и, в конце концов, пресытившись всем этим.
«Итак, я охотник. Но цели и смысла своей борьбы я пока не лишился. Потому что у меня есть Бэннет. И, кажется, пора напомнить ему о себе.»
***
Пока одни докапываются до корней – другие успевают дотянуться до плодов. Что же обнаружил Сайлар, когда обратил своё пристальное внимание на «Корпус №26»? Ной Бэннет – снова агент, в подчинении у какого-то вояки, простого, как топор. Маньяк с интересом понаблюдал, как они изящно шпыняют друг друга, пока только на словах.
Правительство, в лице сенатора Петрелли, решило запрячь в одну повозку кошку и собаку, чтобы они от взаимной любви помчали её быстрее ветра. Правда, пока что Бэннет и Гремлин друг другу больше мешали. Причём, ни один из них не мог рассмотреть всего масштаба диверсии со стороны оппонента.
Сайлар решил с Гремлином «подружится» и посмотреть, что из этого получится. Как говорится, одна голова – хорошо, а две… некрасиво. Но если попользоваться и выбросить, то это же в корне меняет дело!
Для начала маньяк решил немного побыть куртуазным и принялся забрасывать Дэнко подарками и знаками внимания. Своеобразными, конечно. Кольцо с бриллиантом Гремлин бы не оценил, полудохлого кукольника, как выяснилось, тоже… А вот голову собственного агента в коробке из-под консервов – очень даже.
Этому сам не ведая поспособствовал Бэннет – когда подразделение «Корпуса №26» упустило оборотня, потеряв прорву людей, бывший агент Компании просто таки ядом изошёл на и без того лысую голову пристыженного Гремлина.
Когда же оборотень нагло прогулялся по святая святых Дэнко и успешно ушёл от погони – солдат сдался почти без боя, помахав пистолетом перед носом психопата лишь для виду. Впрочем, когда они с Сайларом обсуждали условия совместной охоты – доверия в его голосе не было ни на песчинку, а вот злобы на целый могильный курган. Маньяку это даже понравилось. О да. Находится в гуще событий, охотиться, ежесекундно ожидать ножа в затылок и быть готовым отразить атаку.
А ещё Гремлин – мысленно Сайлар его иначе и не называл, раз услышав это нарицательное от Ноя – порадовал маньяка сообщением о том, что семейный корабль Бэннетов дал течь и вот-вот пойдёт ко дну. Агенту даже пришлось подыскать себе холостяцкую квартирку.
От подобной новости у Сайлара случился прилив вдохновения и оборотня они выследили и убили просто-таки до неприличия легко. Но маньяку некогда было разочаровываться столь будничной охотой – он получил в своё распоряжение новую игрушку – способность волевым усилием изменять структуру своего тела.
Последним образом, который оборотень примерил перед смертью – был образ Сайлара. Чертовски удачно! Его-то, с ножом Дэнко в затылке, они и сдали Бэннету. Сайлар не удержался от соблазна покрутится вокруг агента в образе скучной блондинки-оперативницы с лошадиным лицом.
Если Бэннет что-то и заподозрил, осматривая труп, то виду не подал.
«Неужели не верит в мою смерть? Или не верит в то, что отморозку удалось то, чего за столько лет не добился он сам?» – Сайлара переполняла эйфория. Которую не уменьшал даже кислый вид Гремлина, через силу вынужденного принять метод напарничества Компании: «один из нас, один из них».
«Ной бы хохотал, если бы узнал… Но недолго. Он всегда считал, что хорошо смеётся тот, кто стреляет первым… И не боялся ручки запачкать. Хотя и попытки поймать на рисковом деле этого перестраховщика – пустая трата времени…. Но если подумать…»
И Сайлар подумал. А потом подумал ещё немного. Богатство выбора – развращает, а у него было столько идей по применению оборотнической способности, что он не мог решить за какую хвататься первой.
«Хочу посмотреть, как Бэннет будет слёзы в платок сморкать над моим бездыханным тельцем… И поглумится немного не помешает – оно для самолюбия полезно».
Он как раз успел к моменту трогательного единения агента с мешком для трупа в морге «Корпуса №26». Бэннет осторожно повернул синюшную голову Сайлара, осмотрел и даже ощупал рану.
– Пульса нет. Холодный, как лёд. Уж поверь, Сайлар мёртв. – озвучил очевидное маньяк в роли Дэнко, подобравшись к Бэннету вплотную.
– Впечатляет. Хотя я и не понял, как Вам это удалось. – агент неприязненно посмотрел на Гремлина, с усилием отведя взгляд от белёсых в синеву губ мертвеца.
– Перочинный ножик. А потом, для верности, железный штырь.
– Металл это хорошо. Пробовали уже стеклом. Убить убили, пока стекло в пожаре не расплавилось.
Чувствовалось, что Ной до сих пор не в силах Сайлару простить такую подлую живучесть.
– О, поверь мне, теперь он уже не очнётся.
Взгляды обоих агентов прикипели к окровавленному затылку маньяка. Потом взгляд Бэннета с откровенным любованием перебрался на напряжённую шею… Не известно о чём думал Гремлин в этот момент, но сам Бэннет поймал себя на желании впиться в эту шею губами. И ощутить ими не окоченевшую плоть, но биение жизни.
Дурная фантазия, напугавшая агента до холодного пота.
– Я уже давно за ним гоняюсь. – немного невпопад поделился своими переживаниями Бэннет, нарочно сказав «гоняюсь», вместо «гонялся» и тем ставя под сомнение достижение Дэнко.
– Забавно, кстати. – немедленно отозвался Гремлин, – Ты столько лет его ловишь, а тут пришёл я и… Он сразу труп.
Дэнко не сдержал неприятной ухмылки.
– Может, ты не хотел его поймать? – «закинул удочку» Гремлин, лучась довольством.
«О. Хотел. И поймал. И много чего ещё…» – подумал агент, ответив Дэнко искренней улыбкой, адресованной не ему, а приятным воспоминаниям.
– Нет, вы просто круче меня.
Продолжить обмен любезностями им не светило, в морг заглянула одна из штабных и сообщила, что к агенту Бэннету явилась посетительница, назвавшаяся его женой.
«Люблю Бэннета. А особенно его отпавшую челюсть. Я бы так не смог» – подумал Сайлар, – «Но что ещё за история с женой? Как удачно и вовремя она сюда припёрлась!»
Агент стремительно выскочил в коридор.
– Сандра, ты что тут делаешь?
– Я не собираюсь дома сидеть, Ной. К нам вломились агенты. Наша дочь пропала. А ты не отвечаешь на звонки.
Дальнейшая беседа по сути являлась скандалом в интеллигентной семье, без крика – всё-таки многолюдный коридор правительственного учреждения – но тем ни менее самый настоящий. Каждая короткая фраза – забивается, словно длинный гвоздь в височную кость.
Бэннет попытался переключить внимание своей благоверной, пожаловавшись на труп Сайлара, который приплыл в руки так внезапно, что даже праздника на душе не ощущается. Но Сандру сбить с мысли не удалось. Нарычав на Дэнко, который мимо пробегал, да на свою беду решил поздороваться и на нерадивого мужа, миссис Бэннет выставила ультиматум и гордо удалилась в гостиницу.
А Сайлар, таким нехитрым способом заполучив возможность перевоплотиться в эту крысу пергидрольную, отправился действовать на нервы настоящему Дэнко, удачно застав его одного в сортире.
– А весело быть тобой. Командовать. Чувствовать уважение…
– Ты что делаешь?!
– В вот родинку ту лучше врачу показать. Нуу-у… Ты знаешь, о чём я. – Сайлара несло на адреналиновой волне и, кажется, он не смог бы остановится, даже если бы хотел, – Я показал Бэннету труп. Видел бы ты его лицо!
– Ты хоть знаешь, как это опасно?! Это не игрушки!!! – Гремлин начал паниковать, всё глубже осознавая как основательно вляпался и во что, – Ты тут не за тем, чтобы по-хитрому убить Ноя Бэннета!
– Я его не убью. – отозвался Сайлар, приняв собственный облик и теперь приглаживая волосы перед зеркалом, – Он сам жить не захочет.
«… без меня».
продолжение следует
Выложить фик до того, как он появится на сообществе не могу. Так что пока - тупо делюсь вчепятлениями, вывалив язык на плечо от усердного печатанья в последние несколько часов =)))))
ОХОТНИК
Название: Охотник
Автор: Noa Streight
Фандом: тв-сериал «Heroes»
Пейринг: автор/читатель, Бэннет/Сайлар
Рейтинг: NC-17
Жанр: slash, Angst, Humor, OOC, вдохновенный психоделик)))))
Содержание: Во времена недолгого своего напарничества, Бэннет и Сайлар схлестнулись с особенным, создающим пузыри-микромиры, и оказались заперты в одном из них. Предупреждения: Ненормативная лексика. Основательный спойлер 3-го сезона – сюжет является, в некотором роде, пересказом событий и читать фанфик до просмотра сериала не рекомендуется. Фанфик является логическим продолжением «Вверх по лестнице ведущей вниз» (www.diary.ru/~Streight/p57865741.htm )
Посвящается: Nicholya Arden
Отказ от прав:Персонажи фика принадлежат их создателям. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.
читать дальше
И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их …
И увидел Бог, что все Им созданное хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой.
Первая Книга Моисеева. Бытие. Глава 1
Господь, лепя людей со скуки,
бывал порою скуповат,
и что частично вышли суки
Он сам отчасти виноват.
И. Губерман
…Он ринулся мимо маньяка за тем, другим. Но не смог сделать и шага – телекинез прижал его к стене – не до парализации всех движений, но ощутимо. А силуэт в проёме истаял и дверь с лязгом захлопнулась.
– Сайлар, да очнись ты! Демиург совсем рядом – тот, кого мы упустили в кинотеатре. Он создаёт Пузыри. Микромиры, в которые может помещать предметы и людей. Там действуют только его собственные законы и он поймал нас в один из них!
Маньяк придвинулся ближе, так что агент вдруг ощутил тепло, точнее, жар, исходящий от его тела. На дверь он даже не оглянулся.
– Ну и что?
– Ты же побывал в одном из таких Пузырей! Неужели понравилось? Мы же в полной его власти!
– Волнуешься об утраченном контроле, Ной? – вкрадчиво поинтересовался Сайлар, вдруг прижавшись к мужчине всем телом...
Он до сих пор не мог поверить, что это случилось. На ум пришло циничное высказывание одного из создателей реалити-шоу: «Если двух человек запереть в одной комнате, то рано или поздно… они начнут трахаться!». Кажется, Демиургу это высказывание тоже было хорошо знакомо. Но к хуям собачьим комнату! Они с Ноем так долго к этому шли…
А теперь расслабленно отдыхающий Сайлар, как говорится, почувствовал задницей, что микромир Демиурга, окружающий их, истаял. Хотя тот факт, что он с голой задницей валяется на холодном бетонном полу – волновал его гораздо больше. Сайлар перевернулся и, спасая самое дорогое от обморожения, улёгся поперёк Бэннета. Пошарил вокруг, потом вспомнил о телекинезе и подгрёб под себя их смятые вещи, размётанные по полу во время соития. Мужчина обнял его и лениво проследил кончиками пальцев дорожку позвонков от загривка и вниз. Сайлар немедленно возжаждал продолжения, но Бэннет выглядел уже ни на что не способным, даже веки разлепить и до сих пор не заснул только потому, что никогда себе такого не позволял на вражеской территории.
«А. Ну, да. Я ж превратил Прайматэк в свою игровую площадку, что само по себе интригует. А потом ещё и Демиург внёс свою лепту… Хн. Вот бы Клэр сейчас сюда принеслась, когда мы так красноречиво разлеглись. Я бы послушал, что бы Ной на это соврал, спасая свою честь…»
Мысли плавно текли дальше от забавного к злобному, от злобного к ироничному. Бэннет молчал и Сайлар в какой-то момент ощутил нехватку этих его саркастичных ремарок.
Не считая секса. Мало. Не хватает. Никогда не будет хватать.
Он задумался и о том, как изменились их отношения с этой близостью. Или не изменились?
«Сайлар, видимо, совсем себя не контролирует. Во всём. Просто теперь к одному инстинкту добавился второй. Он спал с Эль и это не помешало ему её убить с той же жестокостью, что и остальных…» – Бэннет, успешно сделав вид, что совершенно вымотан, обдумывал сложившуюся ситуацию, не подозревая, насколько его мысли сходны с сайларовыми. Он постарался припомнить все отчёты о жертвах маньяка, но других сигналов, о том, что он их не только живописно потрошит – не было.
«Хотя погоди-ка… убийство Айзека Мэндеса…» – агент сурово озадачился, кажется, они все тогда в такой панике носились, что аутопсию художнику не сделали. Или он не дочитал отчёт.
«Ладно, перепроверю… Если выберусь отсюда живым».
– Ной, тебе не кажется, что после всего, что между нами было, мы обязаны узаконить отношения? – в насмешливом мягком голосе маньяка отчётливо слышалась сталь угрозы. Словно рокот далёкой ещё грозы.
Глаза Бэннета изумлённо распахнулись во всю ширь. Он приподнялся на локтях, чтобы удобнее было выразительно уставится на это, блин, чудо мохнатое с нездоровыми идеями.
– Я не ослышался? Что ты имеешь в виду? – Бэннет сумел удержаться от сакраментального «ты шутишь?». Какие уж тут шутки, если он заперт бетонной камере два на три метра с одним из самых опасных «особенных».
– Ну, я помню, что ты женат и всё такое… Бросай свою климактеричку, я не намерен тебя делить ни с кем. Клэр уже взрослая… и этот щенок почти… так что алименты тебе не долго платить придётся.
– Сайлар, я и раньше знал, что ты больной на всю голову, но чтоб так…
– Ты пытаешься мне сказать, что с того, что мы перепихнулись, так сказать, на поле боя ещё не следует, что… – перебил его маньяк, помешав уточнить диагноз, – Так для тебя это действительно ничего не значащий эпизод, да?!
Молодой мужчина взвился на ноги, как подброшенный, и одновременно с этим Бэннет ощутил, как его вжало в пол словно бы автомобильным прессом. Казалось, ещё чуть-чуть и его тело превратиться в кровавую кашу.
Сайлар сверху вниз смотрел, как агент хрипит и корчится. В этом не было никакой эстетики, от чего делалось тошно, но остановится он не мог. И продолжал усиливать нажим.
– Ты… достаточно… отравляешь мне жизнь… и я не… позволю… тебе… сделать больше,… чем уже сделано…
На произнесение одной фразы ушла, казалось, целая вечность и все оставшиеся силы. Сознание угасло, тяжело и медленно, с горьким ощущением собственной бездарности – это ж надо было позволить себя убить так позорно и глупо!
Маньяк досадливо отвернулся от тела, испытывая почти неодолимое желание отпинать его ногами. Или навалится, изнасиловать, а потом отпинать ногами. Или сначала отпинать, потом изнасиловать, а потом ещё раз…
«Оооо-о-о… Проклятье!!!»
Сайлар оделся и тщательно пригладил волосы. На распростёртого Бэннета он старался не смотреть, но бесподобные кровавые извивы на белой коже – неумолимо притягивали взгляд.
Пока агент цедил из себя последние слова, «в час по чайной ложке», маньяк успел каждому придать принципиально иной смысл… более для себя приятный. Так что сказанное его разочаровало. Сильно. И кто-то с ним за это рассчитается.
***
– Ты можешь всё это прекратить, Клэр. Ты же хочешь быть агентом, ловить злодеев. А значит надо принимать решения, как твой отец. Давай уж честно: ты же вся в папочку.
Сайлар нарочито медленно шёл по коридору, скупо освещённому полосами света снаружи, и беседовал с дочуркой Бэннета посредством мобильного телефона. Торопится ему было решительно некуда – вся ночь впереди, а в голове, словно сами собой рождались сценарии, один привлекательней другого. Блаженная истома переплавилась в холодное бешенство, а оно, в свою очередь, в густо приправленное жаждой крови и зрелищ спокойствие. Спокойствие глубокого-глубокого озера, чьи чудовища двигаются так плавно в толще воды, что ни один плавник не вспорет поверхность воды.
– Слушай, я позволю отцу, тебе и родной матери сразу же уйти, невредимыми и вы будете жить долго и счастливо. Тебе нужно просто взять ружьё, приставить к голове Анжелы и нажать на курок. Разве стоит её защищать? Она же хотела взорвать Нью-Йорк. Она убила своего мужа. Ну, ладно, не убила… пыталась. Но самое главное: она соврала мне. Заставила поверить, что у меня есть мама и семья. А потом всего меня лишила! Но если тебе так хочется, чтобы она выжила – ты легко можешь отдать мне папочку.
«Сам он отдаться не захотел… Но это пока.»
– Зачем тебе всё это? – ахнула Клэр, кривясь от омерзения при одном только звуке голоса психопата. До этого момента Сайлар вещал в режиме монолога, не давая ей и слова вставить. Она слушала, как загипнотизированная, ядовитой вкрадчивостью, что вползала в её уши через трубку.
– Спроси как-нибудь своего папу о том, что он со мной сделал…
«И что отказался сделать, скотина!»
Сайлар понял, что беседа свернула куда-то не туда и поспешил исправится.
– И Эль… Я мог быть просто… никем. Но вместо этого я стал чудовищем. А теперь Эль мертва. Быть может, скоро твой папа к ней присоединится. Его судьба в твоих руках. Тебе нужно только прикончить Анжелу.
– Только тронь его! Клянусь, я найду тебя и убью!
«О, если б ты только знала, маленькая дрянь…»
– Болельщица стала хладнокровной убийцей. И кто же тут чудовище?
«По-прежнему я, но помечтать-то можно?»
Когда Бэннет очнулся – он был один. И совершенно окоченел, кстати. Кровь и сперма Сайлара, не считая его собственной, высохнув, неприятно стянули кожу. Бэннет провёл ладонью по лицу и обнаружил, что отделался только носовым кровотечением – сущий подарок, учитывая то, с кем пришлось иметь дело. Когда он принял сидячее положение, спина протестующее заскрипела.
«Чтоб я сдох!... В смысле, чтоб он сдох, паразит!!!» – подумал агент, а вслух добавил кое-что на суровом трущобном диалекте.
Злость и досада помогли быстро раскрючить всё скрюченное и одеться. Ловлю маньяков и праведное возмездие пришлось отложить до встречи с ближайшим умывальником.
«Чёртов Сайлар! Выгляжу, как жертва группового изнасилования при том, что был сверху…»
Ругательски ругая себя за то, что хочет потратить время на умывание сейчас, чем на объяснения потом, рискуя получить на руки три трупа не последних в его жизни женщин (а скорее даже первых) из-за промедления и одного придурка-собственника, – Бэннет привёл себя в относительный порядок и понёсся причинять добро.
Позабыв об осторожности, он влетел в камеру только для того, чтобы убедится, что Сайлар на последнем пределе ярости. И первой его жертвой в их маленькой компании стала Мэредит.
Дверь захлопнулась за спиной, как крышка гроба. Ной резко развернулся на звук, отработанным до уровня рефлекса движением наводя пистолет на Сайлара.
«Пистолет?!!!»
– Пуленепробиваемое.
Маньяк с какой-то даже ленцой демонстративной отшвырнул прочь отобранную у агента винтовку. Телекинез – полезное достоинство. И, кстати, не единственное…
«Что агент Бэннет, я для тебя недостаточно хорош? Ну, так вот тебе бабёнка. Ооооочень горячая!» – Ной почти слышал, как Сайлар говорит это, но, разумеется, лишь в его воображении.
Они столкнулись – стекло тут помешать не могло. Насмешливый и оценивающий, яростный и ошарашенный. Взор и взгляд.
– Всё уже предельно ясно, Ной. И тебе скоро понадобится последний патрон, что я оставил.
Агент медленно, словно нехотя развернулся, разрывая контакт глаз. Сжавшаяся у дальней стены женщина охнула и шмальнула потоком огня из ладоней, заставив Бэннета шарахнуться, заслонив лицо рукой, так что он буквально, распластался по стеклу. Сайлар грациозным движением матёрого хищника склонился к нему, так, что кроме толщи стекла их не разделяло, казалось, ни миллиметра.
– Решится будет не сложно. А мне вот интересно: когда всё закончится и Мэредит будет лежать с пулей точно между глаз, что ты соврёшь Клэр? Либо ты, либо она, Ной.
Они снова смотрели друг другу в глаза. И Ной не выдержал первым. Опустил взгляд и Сайлар тут же выпрямился. Только тогда Бэннет заметил, что во время коротенького монолога мужчина обнимал руками самого себя. Словно бы нуждался в объятии, но не мог получить его иначе.
Ной понял, что потрясающе облажался.
– Ты помог мне стать таким. – мягко заметил Сайлар, опуская руки, – Я лишь отвечаю взаимностью.
В завершении речи прозвучала сталь – Бэннет всегда поражался, как богат обертонами голос Сайлара – словно клинок, завёрнутый в бархат: мягко стелет и больно режет…
Изолировав парочку противников, маньяк отправился поглумится над второй парой.
Клэр старательно кралась по коридору, трогательно взяв бабушку за ручку. Семейную идиллию нарушал только пахнущий кровью полумрак и винтовка во второй руке девушки. А ещё страх. За грохотом собственного сердца Клэр уже ничего не слышала. И яро бросившись со стволом на перевес в дверь, выпустила руку Анжелы. А когда, не глядя, вцепилась в неё снова, то обнаружила Сайлара!
Мужчина единым махом выбил у неё оружие из рук, а саму девушку впечатал в стенку. Да ещё и поднял, так что Клэр повисла на вжатой в её горло руке.
– Где Анжела? – умудрилась выдавить она из себя вопрос, хотя гортань, казалось и вовсе вдавило в позвоночник.
– Ну, ты не решилась выбрать. Так что я поднял ставки. Спасёшь папашу или бабулю?
– Аргх. Отпусти меня! – блондинка коротко взрыкивала от душившей её ярости и руки, бессильно дёргаясь в жестоком захвате.
– Мы же оба знаем, что ты спасёшь папочку.
«Тем более, что и я этого хочу… Мы действительно тааааак похожи!»
– Даже после того, как он тебе лгал. Как уходил от тебя.
«Оооо-о, бля. Я как будто бы выплакиваю собственную боль! Докатился…»
– Зачем же притворятся, Клэр? Вот почему так сложно признать правду. Она всегда горькая.
«А сам-то…»
***
Бог изначально создал акулу идеальной, поэтому за миллионы лет акула не эволюционировала – оставшись неизменным совершенством. Не эволюционировали и крокодилы – у этих махин не существует естественных врагов в природе, они вершина пищевой цепочки – а потому и нет стимула совершенствоваться.
Не эволюционировали мухи и тараканы. И это естественно. В природе всё сбалансировано и продуманно. И не Бэннету оспаривать такое положение вещей, как минимум, потому что это не он их так положил.
Акулы, корокодилы, мухи, тараканы... и Сайлар!!! Кто не может провести параллели между этими тварями – пусть попробует убить по одному представителю и сравнить коэффициенты зловредности и прикладываемого к устранению усилия!
Нет, ну, вы подумайте – каков гад! Вбитый ему аккурат в основание черепа осколок стекла расплавился в огне полыхавшего здания – ничего себе температурка была, да? И Сайлар при всём этом выжил! Да тараканы цельными семьями дохнут от зависти под плинтусом…
Впрочем, Ною Бэннету не было жаль ни тараканов, ни тем более Сайлара. Если кого и жалел, в общем-то не склонный к рефлексиям, агент – так это себя.
Когда все помыслы Клэр Бэннет устремляются к одной цели и она, наконец, теряет способность отвлекаться на ерунду – то становится страшным противником. К счастью, у неё это не часто…
Но Сайлара в очередной раз уделала именно она – изрядным осколком бронестекла в затылок. Довершила же дело обколотая адреналином Мэредит – обеспечившая всем погибшим в ту ночь в «Прайматеке» огненное погребение. Полыхало феерично – Ной, Клэр и Анжела едва успели выбраться из здания. И Сайлар.
Нет, ну, кто бы мог подумать, что эта тварь снова выживет?! Бэннет мог. На каком-то уровне сознания, который, наверное, роднил его с особенными – он чувствовал, что так просто эта история не закончится.
Слегка поредевшее семейство Петрелли просто не умеет почить на лаврах. Братья вскоре рьяно взялись за дело и, как обычно, по разные стороны баррикад. Даже странно, что одни и те же родители умудрились привить сыновьям столь разнящиеся представления о всеобщем благе. Может, дело было в том, что Нейтан воспитывался как преемник отца, идеализированный преемник, а Питеру позволили отклонится от курса в пользу собственного «я»?
Не в силах нас ни смех, ни грех
Свернуть с пути отважного,
Мы строим счастье сразу всех,
И нам плевать на каждого.
Сенатор Нейтан Петрелли пришёл к идее изоляции особенных людей в особенных же условиях. Ради их же блага, разумеется. А так же блага беззащитного перед сверхспособностями человечества. Мысль о концентрационных лагерях новизной не отличалась, но об этом пока не думалось. Мешали текущие проблемы.
Ведь будучи особенным, Нейтан многих из тех, кого предстояло нейтрализовать «для общего блага», знал лично. И знал, что идея им не понравится.
Ему бы и самому не понравилось, если б ему накинули мешок на голову, накачали наркотой и потащили хрен знает куда «до выяснения».
Но президент одобрил программу, выделил финансирование, людей… и колёсики завертелись.
Нейтан Петрелли собирался в очередной раз спасти мир от грядущей катастрофы.
Бэннет, агент Компании до мозга костей, тут же оказался в самой гуще событий. Сидеть дома и играть в спокойное житие на пенсии ему всё равно не нравилось. Тем более, что мысли всё время возвращались к…
«Вот только не надо об этом!»
Но разгадывание кроссвордов сидя в любимом кресле и степенные званые ужины с соседями никак не могли затмить собой воспоминания о жарких с привкусом крови поцелуях Сайлара.
Он больше двадцати лет отдал своему делу – теневому регулированию взаимоотношений между особенными и обычными людьми. А теперь в этом деле у него наметилась пара-тройка личных интересов.
Особенная дочь, которая просто не в состоянии прикинуться блондинкой-болельщицей – всё-то ей надо мир спасать, словно без неё этим заняться некому. Впрочем, чем бы дитя не тешилось – всё лучше, чем оригинальные методы самоубийства на камеру снимать – мазохистка чёртова.
Особенный Сайлар с нетривиальным к нему отношением ещё со времён приснопамятного напарничества. А точнее, ещё раньше…
И, конечно же, семейство Петрелли – куда же без них. Железная леди – Анжела – вовсе не собиралась пускать судьбу мира на самотёк, прекрасно осознавая, что заваренной ею каши хватит на расхлёбывание не то что трём поколениям семьи и их окружению, а даже больше.
Но на фоне предыдущих проблем с большим взрывом, формулой или идеями по переписке будущего – данная ситуация не вышла бы за рамки тривиальной, если бы не особые усилия одного единственного человека. Ядовитый Гремлин – то есть Эмиль Дэнко – поставленный верховодить солдатнёй, выделенной Нейтану Петрелли, взялся за дело со всем возможным фанатизмом «или мы или они – убьём всех, Господь на небе разберётся».
Даже Нейтан вскоре понял, что именно благодаря таким ребятам, как Дэнко, полыхали костры инквизиции. И после того, как его навели на цель – сенатор сам нужен лишь для того, чтобы в случае разбирательства солдаты вышли сухими из воды. Respondent superior, как говорится, отвечает старший.
***
Сайлар справедливо опасался, что если встретится сейчас с Бэннетом лицом к лицу, то просто и без затей его убьёт и их история останется без продолжения. А ведь ему хотелось иного…
Поэтому он подсознательно постарался себя отвлечь. Хоть ненадолго. А что в этом случае может быть лучше, чем раскопки собственного прошлого, самопознание, которым он увлекался и раньше? Может, заодно и удастся понять, почему Ной так цепляется за эти трухлявые «вечные ценности»: жену-климактеричку, оголтелую собачницу, дочь, которая ни в грош не ставит все его усилия по сбережению её идиллической спокойной жизни, инфантильного сыночка…
«О, если б можно было их попросту перерезать… Ной мне этого никогда не простит. А в постели хотелось бы получать нечто иное, нежели нож в затылок… Нет, ну – куча мужиков бросают свои семьи, опостылевших женщин и ораву наструганных детишек. Вот и мой папулька тоже… Что Бэннету мешает это сделать, а?... Может, стоит ему чуть-чуть помочь?»
С солдатами Дэнко Сайлар схлестнулся почти случайно, сначала отыскав своего номинального отца, а потом начав рыскать вокруг дома, из которого много лет назад съехал настоящий.
Тут к нему прицепился этот щенок, кажется, одногодок сына Бэннета… Со способностью транслировать излучение вроде микроволновой печи и дурной идеей, что роднее Сайлара у него никого в целом свете нету и только тот способен его по-настоящему понять.
«В каком-то смысле это даже забавно…» – решил маньяк, чувствуя себя ещё более матёрым хищником, чем обычно, когда ловил на себе трепетный взгляд щенка, в котором смешивались страх и обожание.
Вместе они прошли тропой детских воспоминаний Сайлара, пока, наконец, молодой хищник не встретился со старым, своим предшественником. Мальчишку он предпочёл потерять по дороге.
Лачуга, служащая одновременно жильём и мастерской таксидермиста – вся провоняла спиртом, солью и химикатами. Хотя все разнообразие отвратительных запахов перебивал сигаретный дым.
– У тебя есть способности? – спросил маньяк отца, обежав взглядом «хоромы».
– И не мало. Я могу забирать способности у других. Так же как и ты. Я прав? Кхм. Яблочко от ёлочки… недалеко гниёт, как говорится.
– Да пошёл ты со своими яблочками! Ты ничего обо мне не знаешь!
– О, я имею представление. Не такие уж мы и разные.
– Не вижу ничего общего! – спокойствие слетело с Сайлара, как небывало. Он никак не ожидал обнаружить отца в таком жалком состоянии. Умирающим от рака в какой-то глуши и полном дерьме. Толку тогда ото всех способностей при таком-то финале? Неужели Сайлар и сам к этому же придёт? Нее-ет. Он же не какой-то неудачник!
– Ну, мы оба находим слабых жертв. Как эти зверушки, которых я потрошу: хрупкие, беспомощные….
– Ты что собрался мне мораль читать?! – маньяк начал терять терпение, пока папаша неторопливо переползал с места на место в своей мастерской.
– Мораль? Нет, с ней всё давно ясно. Рыба плавает, птица летает… А ты убиваешь. Это твоя суть.
Старый таксидермист точил ножи для разделки кролика, как можно острее, чтобы шкурка не пострадала при отделении её от плоти. Скрип железа действовал Сайлару на нервы, ведь этот звук, словно напев шамана вызывал со дна его души всю ту тёмную кровавую муть, что там скопилась.
– Но ты сам выбираешь добычу. И у неё нет шансов против тебя-то. Всегда послабее, помельче… – старик недобро усмехнулся. Он держался с нарочитой театральностью, забавляясь маленьким спектаклем для единственного зрителя – его сына.
– У них было то, что мне надо. Я не виноват, что они не сопротивлялись. – Сайлар не мог отделаться от гадостного чувства, потому что его не передёргивало, а значит: отец не врал. И его правда неприятно совпадала с внутренним ощущением самого маньяка. Так что возражал он, скорее из ребяческого упрямства – простая истина, озвученная другим превращалась в неприятное откровение.
– Наступит день, может, завтра, через неделю или через год и ты осознаешь бессмысленность и бесполезность своей охоты. А главное, потеряешь к ней интерес. Потому что нет борьбы, нет вызова. Все способности мира не в радость, если некуда их применить, кроме сиюминутной нужды. Но ты ведь это УЖЕ ПОНЯЛ, да?
«Значит для отца жизнь это борьба. Охота. Охотник, собака и дичь – и всё это слито в одном человеке. Он одновременно берёт след, стреляет и падает под выстрелом. И всякий раз, как он делает очередной выстрел, в нём остаётся меньше человека и больше собаки и охотника. Но когда охота становится не в радость, то что делать охотнику? С собой… Что мне с собой делать?!!»
И вскоре старик дал ему ответ на этот вопрос.
В этом действительно было мало человеческого – в том, как они погрызлись в вонючей берлоге умирающего таксидермиста.
Он, правда, успел преподать сыну последний и, наверное, самый главный урок. Сайлар аж заслушался. Но ушёл всё равно разочарованный.
Да, ответ его разочаровал.
Что такое жизнь? Версий множество. Кто-то утверждает, что жизнь – это борьба, что нужно сражаться, иметь какие-то идеалы или сражаться просто ради самой ярости борьбы, радости побед, горечи поражений. Другой утверждает, что жизнь – это просто игра, драма, в которой мы все участвуем, трагедия или комедия... Кто-то утверждает, что жизнь – это страдание сплошное.
А может жизнь – это блаженство и человек, который смог соприкоснуться с Богом в этой жизни, почувствует покой, тишину, благоговение, сможет почувствовать внутренний пульс жизни. Человек может блаженствовать в этой жизни. Это даже не наслаждение. Потому что под наслаждением на самом деле понимается что-то очень грубое, плотское, а вот блаженство...
Блаженство – это нечто другое. Это радость, тишина, благодать, несуетность. То, в сущности, что человек должен почувствовать, когда он живет этой жизнью. То, чего люди практически лишены. У них есть все: игра, драма, борьба, страсти, страдания, наслаждения, аскезы,......, кроме блаженства, поскольку о тишине забыли...
Сайлар оставил отца подыхать в той жизни, которую тот сам себе создал, продав сына, убив любимую женщину, его мать – на глазах ребёнка, убивая людей, убивая бессловесных зверюшек и, в конце концов, пресытившись всем этим.
«Итак, я охотник. Но цели и смысла своей борьбы я пока не лишился. Потому что у меня есть Бэннет. И, кажется, пора напомнить ему о себе.»
***
Пока одни докапываются до корней – другие успевают дотянуться до плодов. Что же обнаружил Сайлар, когда обратил своё пристальное внимание на «Корпус №26»? Ной Бэннет – снова агент, в подчинении у какого-то вояки, простого, как топор. Маньяк с интересом понаблюдал, как они изящно шпыняют друг друга, пока только на словах.
Правительство, в лице сенатора Петрелли, решило запрячь в одну повозку кошку и собаку, чтобы они от взаимной любви помчали её быстрее ветра. Правда, пока что Бэннет и Гремлин друг другу больше мешали. Причём, ни один из них не мог рассмотреть всего масштаба диверсии со стороны оппонента.
Сайлар решил с Гремлином «подружится» и посмотреть, что из этого получится. Как говорится, одна голова – хорошо, а две… некрасиво. Но если попользоваться и выбросить, то это же в корне меняет дело!
Для начала маньяк решил немного побыть куртуазным и принялся забрасывать Дэнко подарками и знаками внимания. Своеобразными, конечно. Кольцо с бриллиантом Гремлин бы не оценил, полудохлого кукольника, как выяснилось, тоже… А вот голову собственного агента в коробке из-под консервов – очень даже.
Этому сам не ведая поспособствовал Бэннет – когда подразделение «Корпуса №26» упустило оборотня, потеряв прорву людей, бывший агент Компании просто таки ядом изошёл на и без того лысую голову пристыженного Гремлина.
Когда же оборотень нагло прогулялся по святая святых Дэнко и успешно ушёл от погони – солдат сдался почти без боя, помахав пистолетом перед носом психопата лишь для виду. Впрочем, когда они с Сайларом обсуждали условия совместной охоты – доверия в его голосе не было ни на песчинку, а вот злобы на целый могильный курган. Маньяку это даже понравилось. О да. Находится в гуще событий, охотиться, ежесекундно ожидать ножа в затылок и быть готовым отразить атаку.
А ещё Гремлин – мысленно Сайлар его иначе и не называл, раз услышав это нарицательное от Ноя – порадовал маньяка сообщением о том, что семейный корабль Бэннетов дал течь и вот-вот пойдёт ко дну. Агенту даже пришлось подыскать себе холостяцкую квартирку.
От подобной новости у Сайлара случился прилив вдохновения и оборотня они выследили и убили просто-таки до неприличия легко. Но маньяку некогда было разочаровываться столь будничной охотой – он получил в своё распоряжение новую игрушку – способность волевым усилием изменять структуру своего тела.
Последним образом, который оборотень примерил перед смертью – был образ Сайлара. Чертовски удачно! Его-то, с ножом Дэнко в затылке, они и сдали Бэннету. Сайлар не удержался от соблазна покрутится вокруг агента в образе скучной блондинки-оперативницы с лошадиным лицом.
Если Бэннет что-то и заподозрил, осматривая труп, то виду не подал.
«Неужели не верит в мою смерть? Или не верит в то, что отморозку удалось то, чего за столько лет не добился он сам?» – Сайлара переполняла эйфория. Которую не уменьшал даже кислый вид Гремлина, через силу вынужденного принять метод напарничества Компании: «один из нас, один из них».
«Ной бы хохотал, если бы узнал… Но недолго. Он всегда считал, что хорошо смеётся тот, кто стреляет первым… И не боялся ручки запачкать. Хотя и попытки поймать на рисковом деле этого перестраховщика – пустая трата времени…. Но если подумать…»
И Сайлар подумал. А потом подумал ещё немного. Богатство выбора – развращает, а у него было столько идей по применению оборотнической способности, что он не мог решить за какую хвататься первой.
«Хочу посмотреть, как Бэннет будет слёзы в платок сморкать над моим бездыханным тельцем… И поглумится немного не помешает – оно для самолюбия полезно».
Он как раз успел к моменту трогательного единения агента с мешком для трупа в морге «Корпуса №26». Бэннет осторожно повернул синюшную голову Сайлара, осмотрел и даже ощупал рану.
– Пульса нет. Холодный, как лёд. Уж поверь, Сайлар мёртв. – озвучил очевидное маньяк в роли Дэнко, подобравшись к Бэннету вплотную.
– Впечатляет. Хотя я и не понял, как Вам это удалось. – агент неприязненно посмотрел на Гремлина, с усилием отведя взгляд от белёсых в синеву губ мертвеца.
– Перочинный ножик. А потом, для верности, железный штырь.
– Металл это хорошо. Пробовали уже стеклом. Убить убили, пока стекло в пожаре не расплавилось.
Чувствовалось, что Ной до сих пор не в силах Сайлару простить такую подлую живучесть.
– О, поверь мне, теперь он уже не очнётся.
Взгляды обоих агентов прикипели к окровавленному затылку маньяка. Потом взгляд Бэннета с откровенным любованием перебрался на напряжённую шею… Не известно о чём думал Гремлин в этот момент, но сам Бэннет поймал себя на желании впиться в эту шею губами. И ощутить ими не окоченевшую плоть, но биение жизни.
Дурная фантазия, напугавшая агента до холодного пота.
– Я уже давно за ним гоняюсь. – немного невпопад поделился своими переживаниями Бэннет, нарочно сказав «гоняюсь», вместо «гонялся» и тем ставя под сомнение достижение Дэнко.
– Забавно, кстати. – немедленно отозвался Гремлин, – Ты столько лет его ловишь, а тут пришёл я и… Он сразу труп.
Дэнко не сдержал неприятной ухмылки.
– Может, ты не хотел его поймать? – «закинул удочку» Гремлин, лучась довольством.
«О. Хотел. И поймал. И много чего ещё…» – подумал агент, ответив Дэнко искренней улыбкой, адресованной не ему, а приятным воспоминаниям.
– Нет, вы просто круче меня.
Продолжить обмен любезностями им не светило, в морг заглянула одна из штабных и сообщила, что к агенту Бэннету явилась посетительница, назвавшаяся его женой.
«Люблю Бэннета. А особенно его отпавшую челюсть. Я бы так не смог» – подумал Сайлар, – «Но что ещё за история с женой? Как удачно и вовремя она сюда припёрлась!»
Агент стремительно выскочил в коридор.
– Сандра, ты что тут делаешь?
– Я не собираюсь дома сидеть, Ной. К нам вломились агенты. Наша дочь пропала. А ты не отвечаешь на звонки.
Дальнейшая беседа по сути являлась скандалом в интеллигентной семье, без крика – всё-таки многолюдный коридор правительственного учреждения – но тем ни менее самый настоящий. Каждая короткая фраза – забивается, словно длинный гвоздь в височную кость.
Бэннет попытался переключить внимание своей благоверной, пожаловавшись на труп Сайлара, который приплыл в руки так внезапно, что даже праздника на душе не ощущается. Но Сандру сбить с мысли не удалось. Нарычав на Дэнко, который мимо пробегал, да на свою беду решил поздороваться и на нерадивого мужа, миссис Бэннет выставила ультиматум и гордо удалилась в гостиницу.
А Сайлар, таким нехитрым способом заполучив возможность перевоплотиться в эту крысу пергидрольную, отправился действовать на нервы настоящему Дэнко, удачно застав его одного в сортире.
– А весело быть тобой. Командовать. Чувствовать уважение…
– Ты что делаешь?!
– В вот родинку ту лучше врачу показать. Нуу-у… Ты знаешь, о чём я. – Сайлара несло на адреналиновой волне и, кажется, он не смог бы остановится, даже если бы хотел, – Я показал Бэннету труп. Видел бы ты его лицо!
– Ты хоть знаешь, как это опасно?! Это не игрушки!!! – Гремлин начал паниковать, всё глубже осознавая как основательно вляпался и во что, – Ты тут не за тем, чтобы по-хитрому убить Ноя Бэннета!
– Я его не убью. – отозвался Сайлар, приняв собственный облик и теперь приглаживая волосы перед зеркалом, – Он сам жить не захочет.
«… без меня».
продолжение следует
@темы: Моя писанина, позитив
-
-
01.12.2009 в 23:59-
-
02.12.2009 в 00:25Да-да. Я помню.... Я ещё и про Монохром помню, не считая того, что у нас с Итэллином долгоиграющий фик по Прынцу завис....
-
-
02.12.2009 в 00:40-Ага, но раз по монохрому они сроков не обозначили -то сами себе воронья ...попка)))
-
-
02.12.2009 в 01:06Это значит, что время ещё есть, но учитывая сколько у нас обычно планов - нам никаких сроков не хватает))))
-
-
13.12.2009 в 03:00-
-
13.12.2009 в 04:05Вечная проблема холериков)))