всё прячу, чтоб незаинтересованным лицам глаза не мозолить)))) Название: Семейство кошачьих
Автор: Noa Streight, Аямэ
Фандом: Prince Of Tennis
Рейтинг: NC-17
Жанр: slash, Angst, Humor, возможно OOC
Пейринг: от авторов многим досталось – Сейгаку, Хётей, Риккайдай и т.д. Присутствуют ОС в нехилом количестве.
Посвящается: Нашим соигрокам на принцефорумах, с которыми мы провели весь тот год, что писали фанфик. В особенности: Tomoe-chan, Ketoh, Лисятина, Крошка Фир, Джи-чан, Niou Masaharu, Arvis Eraclea, Oniks_small_miracle, Lib.moonsigma
Содержание: Эчизен Рёма вырос, события японского школьного чемпионата далеко позади, но, как говорится, осадок остался…
Предупреждение: фик написан без учёта событий манги «New Prince Of Tennis».
Дисклеймер: Персонажи фанфика принадлежат их создателям. Авторы фанфика не извлекают материальной выгоды от их использования.
Размещение: с разрешения авторов. Ссылки на фик – приветствуются.
Глава I
ГЛАВА II
читать дальше
Ты шутил бесконечно,
Был повод иль нет.
И легко безупречно
находился ответ… *
«ТЕЗУКА КУНИМИТСУ!!!» – хищная улыбка на губах и не менее хищный блеск в глазах. Одержимых капитаном Сейгаку было больше чем много, но как умный человек Атобе Кейго среди всех кто желал сразиться-тренироваться-общаться-дружить и прочее с хладнокровным и невозмутимым лидером сине-белых, опасными для себя счел троих: Фуджи, Санаду и Эчизена. Затмить ЕГО ВЕЛИКОЛЕПИЕ они не смогут, но отвлечь внимание Тезуки на себя – вполне, а это могло сильно помешать планам короля Хётея.
Позже Атобе не раз задавался вопросом, когда именно желание во чтобы то ни стало победить Тезуку, играющего в полную силу, а не с травмированным плечом, трансформировалось в нечто иное, не имеющее отношение к теннису? Желание в прямом смысле слова: узнать вкус неулыбчивых губ, почувствовать под собой напрягшееся тело и увидеть беспомощно-растерянное выражение глаз, не прячущихся за стеклами в стильной оправе, в момент наивысшего удовольствия, которое он, несравненный Атобе Кейго, безусловно доставит своему партнеру.
Наверное, тогда в тренировочном лагере, в тот момент, когда узнал во взгляде Санады, обращенном на капитана Сейгаку, ту же яростную жажду, что одолевала его самого. Голодные глаза риккайдайца словно прорвали плотину его собственных чувств:
«Не уступлю!» – неистово билось в голове – «Даже не думай, Санада, он мой!».
Все слова уж сказаны,
Все стихи написаны,
Не удивлю тебя фразами
Чьими-то приписанными.
Атобе подгадал момент – Санада тренировался в зале один – и решительно подошел к парню:
– Санада, я знаю, что тебя интересует Тезука… Так вот, я не дам никому победить его.
Не прекращая поднимать вес, вице-капитан Риккайдай размеренно ответил:
– Извини, меня не интересуют твои мечты по поводу разгрома Тезуки, но… на вершине стоит сильнейший.
– Согласен, – Атобе прищурился и снисходительно бросил, – И это Я! Что касается мечты…
Тон изменился на вкрадчиво-угрожающий:
– Ты ведь отлично понял меня. Предлагаю матч, побежденный отступает и не путается под ногами победителя. И учти, я собираюсь завоевать Тезуку – ЛЮБЫМ СПОСОБОМ!
– Согласен, – штанга с грохотом опустилась на опору и темноволосый поднялся, так же угрожающе сощурив глаза и отряхивая ладони, – Когда?
Атобе пожал плечами:
– Да хоть сейчас.
Не тратя лишних слов, Санада надел неизменную черную бейсболку и взял ракетку.
Как по команде оба развернулись и направились к выходу на корт.
Слух о том, что два сильнейших игрока проводят матч, быстро разлетелся по лагерю и собрал изрядную толпу зрителей. Об истинной подоплеке матча никто не догадывался, но и явное не прокомментировать было невозможно. Фуджи задумчиво протянул, обращаясь к Инуи:
– Ты заметил? Взгляд Санады изменился. Это потому, что он наблюдал за Тезукой недавно.
– Похоже, появление Тезуки распалило боевой дух Санады, – согласился с гением аналитик.
А неподалеку Ошитари негромко бросил Кабаджи:
– Атобе оживился, да?
Мы с тобой ломали границы,
Мы дрались из-за сухонькой пиццы.
Нарушали порядок в умах
И на все лишь ответ – Анунах!
На корте шла битва титанов и стоило одному вырваться вперед, как счет тут же уравнивался, зрителям оставалось только ахать и, тихо переговариваясь, смаковать подробности ударов.
Новость о матче достигла команды Рюзаки, когда Тезука проводил тренировку. Капитан понял, что заставлять игроков оттачивать свое мастерство в такой момент – непростительно. Он обреченно вздохнул и повел всех на корты по другую сторону спортивного комплекса.
Несмотря на напряженную атмосферу и взгляды, прикованные к играющей паре, появление Тезуки с командой не прошло незамеченным, как зрителями, так и самими соперниками:
– Я ждал тебя, – прошептал Атобе, только что выигравший гейм.
– Тезука, – едва слышно произнес Санада, обжигая взглядом капитана Сейгаку.
Наблюдательность Эчизена не всегда была к месту, недовольно поморщился сам объект внимания, услышав от мелкого весьма двусмысленную фразу:
– А это приятно, да, капитан?
И промолчал в ответ, дернув плечом и скрестив руки на груди.
Игра шла с незатухающим пылом и могла продолжаться бесконечно при таком одинаковом рвении и равных силах. Первым не выдержал тренер Сакаки и остановил матч, сам он увидел достаточно, а всем остальным необходимо было продолжать тренировки и готовиться к турниру.
– Отложим конец матча на другое время, – прохрипел Санада, вытирая лоб тыльной стороной ладони.
– Согласен, разговор не окончен – отложен, – пробурчал Атобе, недовольный решением тренера, но вынужденный подчиниться ему.
***
Мы с тобой, помню, долго сходились,
наши личные мысли тогда в прах обратились.
И как-то в компашке, гуляя с утра,
Ты легко заявил, что ненавидишь меня.
Я, помню, подумал: «Вот идиот!»,
но это и был победный твой ход.
Специальное правило турнира с американцами вызвало у всех недоумение и даже возмущение некоторых игроков: не знать точно, когда и с кем играешь, это выводило из себя и заставляло нервничать. Санаде даже пришлось сделать внушение Кирихаре, и так далеко не образцу спокойствия и выдержки, а в нынешней ситуации-неизвестности уже почти достигшему точки кипения.
Когда объявили первый парный матч, оба соперника переглянулись, тщательно скрывая удивление и от окружающих и от себя. Оба были уверенны в своих силах и в том, что способны справиться с американской парой даже без предварительной сыгровки. К чему им? Они и так сильны. И действительно, каждый из них в одиночном, бесспорно, выиграл бы. Но парный… Несмотря на победное начало и выигранные первые геймы, Кикумару помрачнел. Ему, как никому другому из команды, было понятно – если пара не найдет способ синхронизироваться, понять друг друга, доверять, в конце-концов – они проиграют. Опасения сейгаковского акробата стали сбываться. Санада и Атобе метались по корту, больше мешая друг другу, обмениваясь язвительными замечаниями и демонстрируя неприкрытую враждебность. Пока оба внезапно не осознали, что подошли к краю, за которым – проигрыш.
Атобе без устали бил «Тангейзер» и это не могло не сказаться, хватка ослабела. К тому же чувствовалось, что он выдыхается и не успевает восстановиться. Рванувшись к очередному мячу и явно не успевая, капитан Хётея был остановлен Санадой, перехватившим и отразившим удар.
– Это был мой мяч! – усталое недовольство в голосе.
– Сейчас важнее выиграть гейм. Я выслушаю твои жалобы после победы, – мягкая ухмылка в ответ.
Атобе стоял, прикрыв глаза, переводя дыхание. В голове навязчиво зазвучали звуки музыки… Музыки? И память, перетасовав колоду картинок, любезно подсунула нужное воспоминание: концерт латинской музыки. Почему именно сейчас? И там был Санада… Ах вот оно что. Звуки музыки стали громче, король Хётея поднял глаза:
– Санада. Помнишь ТОТ день? Эта музыка у меня в голове.
Темноволосый прищурился:
– Я тоже слышу ее.
Четкий ритм танго, ритм обмена ударами «два на два» принес им желанную победу.
Вытираясь полотенцем, Атобе криво ухмыльнулся:
– Мы выиграли, а ты по-прежнему такой холодный и невозмутимый.
И получил в ответ зеркальную ухмылку:
– Таким уродился. Привыкай.
Ты шутил бесконечно,
Был повод иль нет.
И легко безупречно
находился ответ.
Мне казалось – ты старше.
И я для себя,
решил поучиться
слегка у тебя.
С тех пор они сносно ладили, пока дело не касалось Тезуки. Как только речь заходила о неприступном капитане сине-белых, даже Санада терял хладнокровие и выдержку, срываясь на крик. И в глазах его читалось явное желание придушить Атобе и допинать ногами бездыханное тельце. А тот чаще всего сам провоцировал подобные всплески бешенства, от души наслаждаясь обнажёнными эмоциями риккайца. Лидер команды Хётей уже разобрался в своих чувствах – желание заполучить Тезуку – это желание заполучить лучшее. А, заполучив, надолго ли удержит? Пожалуй, Атобе здесь привлекал сам процесс – путь к достижению цели. В отличие от Санады, чувства которого были настоящими и сильными. В какой-то момент наследник финансовой империи даже позавидовал. Нет, его тоже добивались и признавались в любви поклонники обоих полов, но… Его мало кто знал как обычного человека и все это восхищение – лишь преклонение перед образом, который он сам создал.
А Санада… Он смог разглядеть под всей этой мишурой и показухой, игрой на публику, его настоящего. Разглядел и принял. Как Кабаджи, только без раболепного обожания верного пса.
После «GoodWill Cup Tournament» с американцами наступал черед Национального. Турнира, к которому они все так долго шли. Все команды тренировались в усиленном режиме и, при этом, во всю использовали малейшие возможности узнать о соперниках новости и тайны их подготовки. Каким образом к Атобе попала запись внутрикомандного отборочного матча Тезуки с Фуджи, Санада предпочел не спрашивать, благодарный за приглашение посмотреть матч вдвоем.
Как гостеприимный хозяин, Атобе сначала предложил гостю поужинать и лишь после того, как юноши расправились с превосходной едой, в качестве десерта отвел Санаду в смежную со спальней комнату а-ля кинозал.
Запись игры они просмотрели в угрюмом молчании. Слишком явно были видны нити, связывающие тех двоих, на экране. Санада в бессильной ярости стискивал пальцы, до боли впиваясь ногтями в ладони. Атобе наблюдал и за ним и за тем, что происходило на экране. Тезука победил и последние кадры бесстрастно показали сияющие лица капитана и гения, обнимающих друг друга. На этом моменте Атобе нажал кнопку, оставив на экране счастливую пару.
– Тезука улыбается, – индифферентно проговорил хозяин дома.
– Выключи, – хриплый голос Санады мог бы показаться умоляющим, если бы не едва сдерживаемая ярость в нем.
– Включай мозги, Ромео, – ухмыльнулся ему в лицо провокатор, – и ругайся не со мной. Похоже, у нас с тобой появился конкурент. И опасный. Очень, – палец Атобе указывал на экран и оба парня, одинаково хищно подобрались, одновременно выдохнув:
– ФУДЖИ!!!
Не грузил, не просил,
не предлагал.
Ничего ты в общеньи
со мной не искал.
Так что было бы глупо,
если б я не сказал,
что тобой восхищаться
тогда я и стал.
***
За прошедшие три года попыток сблизиться с Тезукой они не бросили, но до сих пор не преуспели. Тезука был предельно вежлив в общении и с Атобе и с Санадой – не больше, ни меньше. Ничто не предвещало перемен в его отношении и юноши один на один со своими чувствами уже не могли сдерживаться. Их эмоции требовали выхода, действия.
Всё это и многое другое пронеслось в голове Санады, когда Атобе опять поднял тему. Он уже начал жалеть о своём приезде в Токио.
Их нынешний разговор на повышенных тонах – проскочил ключевую точку и бодро двинулся по десятому кругу. Санада придерживался рукой за ячеистое ограждение корта, чтобы его вдохновением собеседника не снесло и временами безотчётно скрежетал проволокой с той же лёгкостью, как и струнами ракетки.
– Нет, но ты подумай! Ну, что ты можешь ему дать?! Отучишься и годы спустя станешь прокурором или кем ты там собрался, почёт граждан и государственная пенсия прилагаются, а ещё через пару лет перебежишь дорожку какой-нибудь крутой шишке из теневого бизнеса и тебя пристрелят, как собаку, в ближайшем тёмном переулке.
Собеседник, если можно так выразиться, всё больше распалялся и Санада сильно сомневался, что удастся его заткнуть до того, как он выговорится полностью и выдохнется, наконец. А перспектива не близкая…
– А он? Неужели ты думаешь, что если ты геройски сдохнешь, в борьбе за законность и порядок, он проходит недельку с постой миной поверх чёрного галстука и вскоре утешится в объятиях какого-нибудь смазливого юнца?!
Самое интересное, что в словах его собеседника, определённо, содержались зёрна истины. Чуть ли даже не два. Санада и сам прекрасно знал статистику: год службы там, куда он собирался направить свои стопы – приравнивался к пяти годам на гражданке – таков износ организма: физический и ментальный. И если б только это – спокойно уйти на пенсию удаётся далеко не всем. В самом деле, мило, если просто пристрелят, а то иногда и тело-то опознают по зубам, если соберут зубы, конечно…
Это во-первых. А во-вторых, если такое действительно когда-нибудь произойдёт с Санадой, то его спутник жизни останется в одиночестве навсегда. Не то, чтобы Геньичиро сознательно желал любимому человеку так мучиться без него, нет, он не был настолько эгоистичен. Просто не соглашался на меньшие чувства. Его бабушка с дедом больше пятидесяти лет прожили душа в душу и Санада не собирался размениваться на мелкие страстишки и романчики – его интересовал только Тот, единственный.
Но к тому времени как Геньичиро определился со своим интересом – вокруг Того, единственного – уже собралась изрядная толпа жаждущих. Так и казалось, что вот-вот примутся прыгать и отхватывать куски поаппетитнее.
– Атобе… я давно хотел тебе сказать...
Кейго поперхнулся заготовленной фразой – Санаде показалось, что он услышал, как слова устремились на выход и вдруг врезались в заслон из зубов, едва не протаранив его изнутри. Великий Он с каким-то даже испугом уставился на студента Риккайдая.
– Ч-что?
– Что пока мы с тобой тут трясём маникюром, как два гнойных пидора, Тезука закончил играть и ушёл с Фуджи.
Глаза у Атобе расширились от шока и он пару мгновений бессильно трепыхал своими умопомрачительными ресницами, словно ожидая, что Санаду, только что обозвавшего его такими словами – унесёт поднятым ветром. Риккаец обычно не ругался, даже во время самых жарких теннисных матчей, когда от любого можно услышать о себе и об игре много нового и интересного – всё-таки мужской спорт, а не смотр благородных девиц.
Довольно долго до платинового блондина доходило, что если Санада изволил его обругать… ладно, их обругать, то они действительно перешли границы. К тому же Тезука ушёл. Кейго обернулся и удостоверился, что корт действительно пуст.
Атобе мысленно отмотал назад и постарался воссоздать разговор в мельчайших подробностях. Он осознал, что под конец принялся натуральным образом орать на Санаду. А всё почему? Потому что тот, так яростно споривший вначале, вдруг замолчал и стал СЛУШАТЬ. Терпеливо и без эмоций. Как Кабаджи, только посмазливее и без ежесекундного «Да». Но в картину мира: стол, стул, Кабаджи – смысла и пользы одинаково – аж никак не вписывался Санада, вдруг решивший сделаться таким же деревом. Это-то Атобе и взбесило: издевается, морда жёлто-полосатая!
– Лаа-а-адно. Сейчас глотну водички и сыграем. Уверен, с помощью ракетки я изъясняюсь доходчивее, специально для теннисистов, – резюмировал Кейго и не подумав извиниться.
Санада пожал плечами и расчехлил свою «Babolat vs Drive». Он тоже пришёл к мысли, что достучаться до Кейго можно только хорр-рррр-рошим смэшем и только в голову, причём желательно так, чтобы от удара позвоночник в трусы просыпался. Меньшим наследника финансовой империи Атобе – не пронять.
Кейго подобрался, вся его вальяжность осталась за границей корта. Санада из тех противников, которых не обойти, не объехать. Что Атобе хочет доказать себе, миру, одержав над ним верх? Риккаец с его непоказной суровостью и лаконичностью умеет заставить с собой считаться. И не только считаться, но и уважать. И бояться? Бояться Атобе не любил. Причина страха должна быть устранена, не считаясь с ценой. Это слабина внутри него и Санада он ней даже не догадывается. Но вместо самообмана, убеждения себя, что он не стоит и тени эмоций – лучше уж размазать его по корту тонким слоем и ЗАСТАВИТЬ, НАКОНЕЦ, ПРОЗРЕТЬ ОТ ВЕЛИКОЛЕПИЯ АТОБЕ КЕЙГО!
В первом гейме они пробовали друг друга на прочность без экивоков, ни «ФууринКазан», ни «Ледяной мир» и прочее – не пошли в ход. Но элементарные подачи, смэши, кручёные и резаные с лёта – выполнялись на такой скорости и с такой силой, что уже к середине второго гейма у обоих начало страдать зрение и мелко дрожать руки. И самое противное – ни морального, ни физического превосходства над соперником не ощущалось. Ни на волос.
***
Санада уже успел принять душ после тренировки и переодевался, когда зазвонил его мобильный. На дисплее высветился номер Атобе.
– Слушаю, – отозвался немного приглушенным голосом вице-капитан Риккайдая.
– Никуда не уходи, сейчас пришлю за тобой машину, – безапелляционным тоном потребовал Атобе и отключился.
«Высокомерный засранец» – с оттенком восхищения и возмущения подумал Санада – «Даже не поинтересовался, может, у меня планы и я не могу встретиться с ним».
Как назло, сегодня никто никуда не торопился и из ворот школы вся команда вышла практически одновременно.
Как и обещал король Хётея, лимузин уже ждал Санаду, водитель предупредительно распахнул заднюю дверь машины, как только парень оказался в паре метров от нее.
Молодой человек поспешил скрыться в ее недрах, ощущая как спину сверлят недоуменные взгляды товарищей по команде – нельзя сказать, что автомобили семейства Атобе отличались неприметностью – и вице-капитан уже предчувствовал, что от расспросов завтра ему не отвертеться. Поэтому в резиденцию наследника финансовой империи парень заявился явно не в духе и с ходу напустился на Кейго:
– Атобе! Ты можешь обойтись без выпендрежа? Не мог подождать, пока я сам приеду? Не стоило посылать за мной машину, завтра Юкимура потребует объяснений, что нас с тобой связывает. Что я ему скажу?
Король Хётея небрежно отмахнулся от недовольных высказываний, лишь на последние встрепенулся и с острым любопытством воззрился на прибывшего:
– А кстати… И что нас связывает?
– АТОБЕ!!! – прорычал Санада, хватая того за плечи и впечатывая в стену с явным намерением ещё и головой о неё побить для профилактики.
– Да, милый, я тоже по тебе соскучился, – проворковал парень, погладив брюнета по плечу.
Вице-капитан глубоко вздохнул, выдохнул и проворчал, отпуская провокатора и отходя на шаг назад:
– Ты невозможен… Зачем звал, что за спешка?
Атобе демонстративно провел руками по плечам и предплечьям, «отряхивая» пыль и уже нормальным голосом ответил:
– Каждый из нас хочет заполучить Тезуку, но нам мешает Фуджи. Я знаю, что нужно сделать.
Насладившись эффектной паузой и не дождавшись вопроса, вздохнул:
– Какой же ты зануда, Санада! Мог бы и спросить. Ладно, слушай – если что-то мешает успеху, помеху нужно убрать. Я гениален, сам знаю.
Высокий брюнет скептически отнесся к великой идее:
– Фуджи не «что-то», как ты сам видел, они довольно…, – сглотнул, признание этого факта вслух далось не легко, – …близки, особенно в последнее время. Ты же не собираешься его… убить?
Блондин пренебрежительно фыркнул в ответ:
– Вот еще! И так справимся. Всего-то нужно их разлучить, ведь чем меньше они будут проводить времени вместе, тем лучше для нас, так?
– Так, – вынужден был согласиться Санада, – И как это осуществить на практике?
– ВОТ! – Атобе торжественно поднял указательный палец вверх, – Вот моя гениальная идея заключается в том, что в моей команде и клубе хватает игроков, жаждущих сразиться с теннисным гением Сейгаку.
Объявлю всем, что того, кто вызовет Фуджи на матч и выиграет или хотя бы сыграет вничью, ждет большая награда. А если кому-то удастся пригласить его в кино, театр, на концерт – любое развлекательное мероприятие на несколько часов – двойная награда.
И король Хётея торжествующе рассмеялся:
– Когда мои ребята его осадят, у Фуджи просто не останется времени ни на что другое! Так что, Санада, можешь выразить мне свое восхищение!
Вице-капитан Риккайдая ошеломленно молчал, такое коварство просто не могло прийти ему в голову:
– Атобе…
Тот, мягко ступая подошел к высокому парню и, запрокинув голову, с жадным блеском в глазах поинтересовался:
– Санада.. Каково это, победить Тезуку, играющего в полную силу? Что ты чувствуешь? Ты счастлив?
Брюнет посмурнел и нехотя ответил:
– Чувствую себя ужасно… Сначала был восторг: все его внимание было отдано мне. Мы играли на равных, ему не повезло, самую малость, но… его отдача, готовность пожертвовать собой во имя победы команды, это не может не вызывать уважение и восхищение. Он из тех, кто бьется до последнего. Тезука мог быть украшением команды Риккая как истинный император. И когда я смотрел на него, лежащего на корте, я понял, что не хочу и не буду калечить его, а по-другому ни один из нас не сможет выиграть. И самый счастливый момент был, когда я держал его руку… а он смотрел на меня с пониманием и… теплом в глазах.
Молодой человек выдохнул и хрипло спросил:
– Я… смешон?
Атобе положил ему руку на плечо и тихо ответил, неожиданно серьезно и с участием:
– Нет... Я понимаю тебя… Хорошо понимаю.
________________________________________________
* - текст песни случайным образом найден в сети, автор, к сожалению, нам не известен.