Солнечная Окинава

[Streight]

В Обзоры этот пост не надо - фик уже светился в связи с фестами. Я просто забыла его у себя выложить)))
Эх, била себя пяткой в грудь, что после ФБ составлю список фиков, чтобы не путаться... так до сих пор руки и не дошли.

Название: Солнечная Окинава
Фандом: Prince of Tennis
Автор: Noa Streight
Бета: Аямэ
Размер: 8000 слов
Пейринг: Китэ Эйширо/Таниши Кей, Хиракоба Рин/Кай Юджиро, Китэ Эйширо/Кай Юджиро, команда Хига
Категория: слэш
Жанр: ангст, юмор, повседневность
Рейтинг: от NC-17(кинк!) до NC-21
Краткое содержание: Жаркая солнечная Окинава, горячие окинавские парни, акулы и мусорные баки.
Предупреждения: нон-кон, членовредительство, фетишизм, трисам, нецензурная лексика.
Посвящается:  Alpha_Ultra
Примечание: в каноне Таниши в какой-то момент похудел как на этом фанарте, что заставило задуматься о нелёгкой его житухе. И ещё - плот - это тоже канон)))
Размещение: фика на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.

читать

– Ах, ты ж мой поросёночек жирный, — проворковал Китэ, с размаху шлёпнув Таниши по заднице. Толстяк вздрогнул от неожиданности и постарался не издать ни звука — от чего горлом вырвался странный хрип, действительно похожий на поросячье рохканье.
Таниши мучительно покраснел от злости и стыда.
Тем более что рука Китэ с задницы никуда не делась — пальцы сжались, глубоко вдавливаясь в рыхлое тело, словно капитан намеревался вырвать из него кусок плоти.
— Осталось только яблочко румяное в пасть забить и можно в духовку, — даже ворковать капитан умудрялся угрожающе. Таниши чуть не обоссался, когда впервые услышал. Сейчас же он только набычился, с обречённым терпением дожидаясь, когда Китэ его отпустит.
— Ещё два подхода по тридцать.
Товарищи поглядывали сочувственно, но вступать в дискуссию с капитаном не решались. Обычной «разминочной» нагрузки им всем хватало за глаза — аж руки-ноги дрожали — а ведь предстояли ещё тренировочные матчи.
— И ручками работай, ручками, а не на пузе подпрыгивай, — капитан добил Таниши и обратил свой взор на остальных. Остальные проявили недюжинное рвение и порскнули на корт, поспешно вооружаясь ракетками и занимая позиции.
Кей остался наедине со своей злостью и унижением, не считая неподъёмных «два по тридцать». Но деваться некуда: упор лёжа и поехали. Уже к концу первого десятка пот тёк в три ручья, заливая глаза, перед которыми плавали цветные круги, а руки болели невыносимо. И Кею хотелось тихо-мирно сдохнуть, но перед этим, желательно, наложить эти самые руки на капитана — пусть бы сдох первым, сука!
Внезапно Таниши придавило, как ему показалось, автомобильным прессом — руки подломились и он со всего маху клюнул носом песок. Отплёвываясь, парень взглянул через плечо и обнаружил, что в роли пресса выступил вернувшийся Китэ, который на него просто-напросто сел.
— Чего лежим, кого ждём — принца прекрасного? — капитан ухмыльнулся с видом «вот он я». — Продолжай-продолжай.
Таниши скрипнул зубами и попытался отжать своё тело с добавочным весом от земли. Ни черта не выходило. Юноша едва не расплакался. Он отлично помнил, как однажды на отжимающегося Китэ шутливо напрыгнул Кай. А потом ещё и Рин. А Эйширо продолжал упражнение, как ни в чём не бывало. И только вздувшиеся вены, да перенапряжённые мышцы выдавали, какое усилие ему для этого требовалось. Почему капитан ребят сразу не убил — оставалось загадкой.
— Ну, давай же, — подбодрил Китэ, небрежно похлопывая Таниши по заднице, явно нарочно попадая аккурат по свежему синяку, им же оставленному. Бодрости Кею хватило на один натужный подъём после чего он окончательно рухнул.
Китэ только вздохнул и оставил Таниши в покое. Зато досталось всем остальным.
— Наблюдаю уже минут несколько и не понимаю: ты всегда с этим огрехом «Viking Horn» выполняешь или только сегодня халтуришь?
У Кая аж лицо вытянулось от досады и изумления. Да сегодня его коронный удар прекрасен, как никогда! Юджиро особенно старался, чтобы Китэ внимание обратил. И Китэ обратил. Но вовсе не так, как хотелось.
Капитан перехватил ракетку, как её держал Кай и припал к земле напротив него, идеально воспроизводя финальную позицию для приёма мяча.
— Вот твоя стойка. Обрати внимание на опорную ногу, незадействованную руку и, кстати, на угол наклона ракетки.
А Кай обратил внимание на шорты Китэ, гадая, может ли быть капитан возбуждён сейчас так же сильно, как он сам:
«Помечтать-то можно?»
Теннисист еле заставил себя сосредоточиться. Китэ дождался, когда взгляд Кая обретёт осмысленность вместо томной поволоки, и продолжил:
— А вот как, по моему разумению, было бы лучше.
Поза капитана неуловимо изменилась: самым заметным был, пожалуй, угол наклона ракетки. Но Юджиро поэкспериментировал с опорной ногой и, наконец, понял, что Китэ пытался до него донести.
— Спасибо, капитан. Старые привычки, конечно, сложно ломать, но я улучшу «Viking Horn» и в следующий раз команде Сейгаку не на что будет надеяться.
— Токийские команды тоже времени зря не теряют, знаешь ли.
Китэ обратил внимание на остальных ребят:
— Ширануи, спину держи! Таниши!!! Ну, ты как с мотыгой на прополке! Что за лапы враскорячку?!
Толстяк нахмурился и попытался стать грациозно и с достоинством.
— И живот подбери!
Сбоку послышались сдавленные смешки. С недавних пор трогательные отношения Китэ и Таниши стали неиссякаемым источником позитива для всего теннисного клуба. Капитан повернулся на звук:
— Арагаки, это упражнения на выносливость, по-твоему? Или ты мысленно насилуешь собаку? Не вихляй бёдрами! Смотреть противно. Прости, Господи.
— Когда у Эйширо случается настроение всех отпинать: даже наш тренер, уж на что злобный гад — нервно курит в сторонке, — пробормотал Хиракоба, концентрируясь на отработке своего «Habu». Усложнённые, убойные версии этого приёма всё ещё давали такую нагрузку на тело, что блондин не мог применять их серийно:
«Проклятье! Эйширо, наверное, думает, что я слабак» — Хиракоба мельком глянул на капитана и обнаружил, что к тому подобрался Кай. И не просто за советом подошёл или, скажем, полотенце подал, а мило улыбаясь, прихватил Китэ за задницу. Блондин не мог этого видеть со своего места — догадался по реакции Эйширо. Если большинству людей тот казался чересчур темпераментным и непредсказуемым, то Хиракоба давно уже научился понимать его, читая малейшие оттенки эмоций:
«Кай клеит Эйширо?! Жить, что ли, надоело паскуде рыжей?!».

*
Новая учительница английского языка в рамках знакомства с классом затеяла непринуждённую беседу. Отвечать ей, понятно, следовало на английском. На вопрос: «хорошо ли ребята питаются в школе, как и чем» — первый красавчик класса нахально ответил, что ест бенто, приготовленное его девушкой. Сосед Таниши, ужасно коверкая слова и путаясь, рассказал, что обедает в школьной столовой.
А Кей, не подумав, со вздохом ответил:
— Питаюсь воздухом.
Чистая правда, учитывая, что Таниши сидел на очередной диете. И муки голода уже прошли стадию невыносимых и застряли на стадии «обречённость». Толстяку было так плохо, что он не сразу сообразил, почему весь класс безудержно хохочет.
Даже учительница не сдержала усмешки, заметив уже по-японски, что по ученику «питание воздухом» не видно. Веселье, охватившее класс, длилось, как Таниши казалось, целую вечность. Но провалиться под пол, как он мечтал, так и не удалось:
«Ещё один день в Аду…»
А ведь Таниши занимался спортом с малолетства. Едва родители с их «кушай-кушай, тебе же расти надо!» опомнились, что такими темпами вырастят нечто шарообразное — Кея отвели заниматься Годзю-рю. Где мальчика, не по годам рослого и крупного, приняли с распростёртыми объятиями, вот только проблему это не решило.
Когда Китэ стал собирать команду для представления Окинавы в большом теннисе — Таниши откликнулся с энтузиазмом. Он успел наслушаться ужасов о тяжелейших тренировках и питал на их счёт определённые надежды. В конце концов, где вы видели толстых теннисистов?
А вот в команде школы Хига — появился. Надежды Таниши не оправдались. Сочетать диету с тренировками оказалось невозможно — после тренировок хотелось не просто есть, а ЖРАТЬ! Кей съедал эдакий тазик еды, а уже через полчаса возникало ощущение, что «тазик» провалился бесследно и памяти о себе не оставил, а есть всё так же хочется.
— Чтобы похудеть, нужно отказаться всего от трёх продуктов. И жрать на одно ведро меньше! — подкалывал его Рин. А уж чего Таниши от Кая наслушался...
Одно утешает – бить его одноклассники не решались. Один раз попробовали и сами едва ноги унесли: занятия единоборствами не прошли для Таниши бесследно.

*

Очередная тренировка Таниши почти доконала. Он окончательно уверился, что Чинен стал похож на усохший труп исключительно по вине изуверских нагрузок, которые тренер придумывал на пару с капитаном. Жаль, на самом Таниши это всё никак не сказывалось. Только озлобился из-за постоянного чувства голода, притом, что жрал, как говорится, в два горла.
В самом конце занятия Саотомэ и Китэ не сошлись во мнениях. Тренер скрипнул зубами и в последние десять минут старательно искал к чему бы придраться. Нашёл. В качестве наказания парням был «предложен» заплыв по океану.
— Два часа вырванных из жизни. Я помрууу-у... Я утону! — стонал Кай, заходя в воду. — Будешь меня спасать, Чиненчик?
Шатен обвил руками шею товарища и повис на нём. Там, где Кай уже вынужден был плыть — Чинен ещё шёл по дну.
— Неа, не буду. Тони! И отцепись от меня, наконец.
— Холодный! Жестокосердный! А ещё друг, называется, — возмутился Кай, но отплыл в сторону. — Швабра бесполезная!
— Дебил.
— Хм. Ты мне тоже очень дорог.
— Я? Да ну? Когда ты успел излечиться от трагически надрывных чувств по отношению к капитану? — Чинен состроил лицо, достойное шекспировского героя, и затрепетал ресницами навстречу воображаемой луне.
— Скотина! — Кай в панике огляделся и убедился, что Китэ и Хиракоба плывут далеко в стороне от группы. А значит, Чинен может паясничать сколько угодно. В два гребка Кай снова оказался рядом и попытался лягнуть товарища.
Чинен увернулся, нырнул и поймал Кая за лодыжку, намереваясь помочь ему в утоплении.
Кай в долгу не остался и завязалась азартная борьба. До тех пор, пока Ширануи не напомнил, что на заплыв им отведено два часа, а они едва отплыли от берега. В отличие от Китэ и Хиракобы, которых уже и не видно.
Таниши сосредоточенно грёб, не обращая внимания на возню сокомандников — в два часа он обычно не укладывался и зарабатывал штрафную пробежку:
«Ну, нет — зря, что ли, я надрываюсь? Сегодня точно приплыву вовремя!»
Чуть в стороне от основного курса расположился крошечный островок. Хотя «островок» громко сказано. Пара камней и кораллов, в отлив показывавшихся над водой и полностью скрывавшихся в волнах в прилив. Таниши заколебался: с одной стороны — отклонение от маршрута пожрёт с трудом сэкономленное время, с другой — чуть не единственная возможность передохнуть перед таким же изнурительным возвращением на берег.
Кей осмотрелся. В бликующей на солнце воде темнели затылки товарищей. Они уже обогнали его, но Кай снова начал дурачиться. Да так, что Ширануи и Арагаки в четыре руки не могли оторвать его от возмущённо отплёвывавшегося Чинена.
«Возможно, я сегодня даже и не последним пригребу» — подумал Таниши и решительно повернул к островку.
Но спокойно отдохнуть ему не светило. Местечко оказалось занято. И не кем-нибудь, а Китэ. Тщательную укладку, которую даже океан не берёт — сложно не заметить. Таниши с ненавистью уставился на капитанский затылок и погрузился в воду по самые глаза, молясь, чтобы Китэ не повернулся.
Впрочем, капитан сейчас, наверное, проморгал бы и шоу белых китов, проходящее прямо над скалой. Он был занят: устроившись на каком-то выступе так, что вода едва доходила до колен, Китэ трахал Хиракобу в рот.

*

Кей поднимался по лестнице, напряжённо размышляя о том, как жить дальше. Теперь, когда выяснилось, что капитан команды — недостижимый для всех идеал — пидарас. И не по жизни, как загнанному до полумёртвого состояния Таниши обычно думалось, а в смысле ориентации. И Хиракоба тоже пидарас. И тоже не на голову, а в прямом смысле.
А ещё он с Китэ вместе.
И эти два козла — пидарасы, конечно, ещё те — всю ночь Таниши снились. В разных позах.
«Суки» — обречённо думал парень, не выспавшийся и раздражённый больше обычного.
Смотрел он в пол, а потому своих товарищей опознал лишь по голосам. Вскинулся и аж завис от того, как реальность наложилась на его бегающие по кругу мысли — навстречу по лестнице спускались Китэ и Хиракоба. Солнце, проникающее через окна и безжалостно высвечивающее мятые рубашки окружающих, потные пятна на ткани, прыщи и неумело наложенную косметику — для этих двоих впахивало вместо софитов для моделей. Золотистые волосы Хиракобы сияли, как нимб у христианского святого, а на идеально уложенных тёмных волосах Китэ играл благородный отблеск. И кожа — кожа-то! В рекламу крема и депиляторов хоть сейчас! Школьницы вокруг зеленели от зависти или краснели от удара нахлынувших романтических чувств. А Китэ и Хиракоба двигались мимо этих нездорового цвета рож, снисходительно улыбаясь.
Таниши поймал взгляд Хиракобы, обращённый к нему, такой же снисходительный и даже брезгливый. Ответил злобным прищуром:
«Ха! Да я тебя видел с хуем во рту! Можешь самомнение своё засунуть туда же. И проглотить. Да смотри не подавись».
И вдруг с верхнего пролёта лестницы кто-то опрокинул на Таниши мусорное ведро. Да не из какого-нибудь класса с безобидными бумажками, а из столовой. А то и вовсе с улицы.
— Угощайся, свинья! Спецом для тебе гостинчик собрали! — воскликнул автор безобразия, мгновенно отступив от перил. Судя по множественному топоту и приглушённым смешкам — пацан не был одиноким художником – на толстяка наехала целая банда.
Китэ, наблюдавший за полётом мусора, больше интересовался автором, нежели жертвой. Но ребята скрылись, и он обратил внимание на Таниши. Тот стоял в луже нечистот: ни жив ни мёртв и бледнел на глазах.
Густая кислая вонь быстро распространялась вокруг.
«Где они только раздобыли эту мерзость?» — отстранённо удивился капитан, зацепившись взглядом за полуразложившуюся рыбью тушку.
— Обойдём, — после минутного молчания сказал Китэ. Вернулся на этаж и направился в сторону второй лестницы.
— Цезарю цезарево, как говорится, а свиньям — соответственно. Ну, не переживай — тебе даже идёт. — Хиракоба одарил Таниши широкой ухмылкой и поторопился догнать Китэ.
— Как тебе фейерверк в честь нашего жирдяя? Обалдеть. Старшая школа же, а ребята по развитию словно бы в детском саду застряли... — Рин хотел ещё что-то добавить, но взглянул на капитана и осёкся.
Ни слова не говоря Эйширо стиснул его плечо и затолкал в пустой класс.

*

Когда капитан скрылся, Таниши почувствовал, что снова может дышать и двигаться. Он круто развернулся и опрометью кинулся в клубную раздевалку. До дневной тренировки оставалось довольно много времени, но в раздевалке уже кто-то шебуршал. Кею хватило ума подождать, пока Ширануи возьмёт что нужно и уберётся, прежде чем проскользнуть в душевую.
Трясущимися руками он выкрутил кран на максимум и стал под воду прямо как был — в одежде. Из волос вымылся картофельный очисток и шлёпнулся к ногам. За шиворотом, по ощущениям, спряталась крупная рыбья чешуя и ещё какая-то дрянь, не поддающаяся идентификации.
Минут через десять Таниши стащил с себя мокрые, а от того ставшие непослушными вещи и забросил их на борт кабины.
Ещё через двадцать минут ему стало казаться, что он стесал с себя всю кожу, но тошнотворный запах помоев остался.
Кей тщательно выстирал одежду и снова взялся за себя. Немилосердно натёртую кожу словно кипятком ошпарили — она раскраснелась и, по ощущениям, горела. Но Таниши не собирался останавливаться на достигнутом... пока не сообразил, что пытается смыть с себя не запах, а брезгливую жалость во взгляде капитана.
«Худший день в моей жизни, — решил парень, с ужасом чувствуя, что ещё немного и он позорно разрыдается как девчонка. — Или нет? Ещё недавно казалось: худший день — это когда Китэ берётся пристально следить за моей тренировкой. Или чёртова диета... Чинен говорил, что ему тоже от однокашников порой достаётся, но я бы предпочёл быть таким, как он — тощей шваброй баскетбольного роста».
За размышлениями Кей немного успокоился. Выключил воду, собрал вещи и двинулся к выходу. Залетая в душевую, о полотенце он и не вспомнил. Оставалось порадоваться, что раздевалка пуста.
Была...
Таниши замер, мёртвой хваткой вцепившись в дверную ручку. Судя по звукам, вся команда переодевалась к тренировке.
– Ребята, а где Китэ, Хиракоба и Таниши? – спросил Арагаки, недоумённо взглянув на часы.
– Да кто ж их знает… Хотя на капитана это не похоже, – Чинен пожал плечами. – Может, его тренер вызвал и выносит мозг своими тупыми идеями.
В сторону открывшейся двери повернулись все. Интересно же: кто сегодня нарвётся – Хиракоба или Таниши. Опоздавший на тренировку автоматически становился самым крайним, на котором Китэ срывал зло.
— Рин, что у тебя с лицом? — ахнул Кай, едва блондин зашёл в клубную раздевалку.
— Да такая история... даже стыдно рассказывать, — Хиракоба смущённо хохотнул. — Какие-то уроды над Таниши издевались, а мы с Эйширо как раз мимо проходили. Я возьми да и ляпни, мол, так и надо свинье.
Услышав свое имя, Кей замер у двери, напряжённо прислушиваясь. Парни потрясенно выдохнули.
— А я-то тебя пожалел, дурака... — Кай напрягся, словно вот-вот кинется.
— ...но сейчас и самому добавить хочется, — озвучил Чинен за всех.
Блондин потупился. Рука взлетела к лицу, чтобы прикрыть глаза, но замерла, коснувшись свежего кровоподтёка:
— Это мне от Эйширо прилетело. Едва за угол зашли и сразу…
— И правильно. За язык-то тебя никто не тянул!
— А кулак где ободрал? — осмысливая ситуацию, Ширануи обратил внимание на сбитые костяшки пальцев товарища.
— Только не говори, что ты на Китэ попёр?! — глаза у Кая сделались совсем круглыми. В раздевалке повисла нехорошая тишина. Конечно, если кто и мог ответить капитану, так это Хиракоба. Он и сам тот ещё садист и адреналиновый наркоман — ничего и никого не боится. Но против Китэ пойти...
— Нет-нет. Вы обалдели?! Что я — сам себе враг? — поспешно открестился блондин и пояснил. — Эйширо отправился немного поучить уму-разуму и манерам тех уродов, которые на Таниши наехали. А я за ним увязался. Откровенно говоря, до последнего думал, что капитан меня с ними заодно прикопает. Давненько я его в таком бешенстве не видел.
Парни невольно поёжились, мысленно прикидывая, что сегодняшнюю тренировку пережить будет особенно трудно.
— Но сделали вы достаточно, надеюсь? – мрачно осведомился Чинен. — Или нам оставили на добавить?
Хироши и сам обладал неординарной, можно даже сказать, гротескной внешностью, а потому проблемы Таниши понимал и принимал близко к сердцу.
Хиракоба коротко и недобро рассмеялся:
— Ооо-о-о. Мы всё сделали. Эйширо такой затейник. Завтра вся школа только об этом жужжать и будет.
— Зная Китэ, Таниши больше никто тронуть не рискнёт, — успокоился Чинен.
— Ага. Он хоть и «свинья» — вчера опять мои бутерброды спёр — но он наша «свинья», — Кай на глазах растерял весь свой воинственный пыл и беззаботно рассмеялся. Хлопнул блондина по плечу:
— Ох, и не завидую же я тебе, Рин. Подбитой мордой ведь не отделаешься — на сегодняшней тренировке капитан тебя с говном смешает.
— И хорошо, если одной тренировкой дело обойдётся. Китэ у нас злопамятный, — «добил» товарища Ширануи.
Хиракоба ничего не ответил, начав переодеваться. Да и что тут скажешь? Сам виноват.
Таниши скорчился под дверью душевой, давясь слезами и соплями. Залепив рот пухлой ладонью, парень старался не издать ни звука. Своеобразное проявление командного единства и заботы друг о друге внезапно потрясло его больше, чем мерзкая выходка одноклассников.

*

Как и предсказывал Хиракоба — школа гудела, как растревоженный улей. Пятерых школьников кто-то жестоко избил, а потом затолкал в большие мусорные контейнеры. Пацанам повезло, что их обнаружили до того, как случилось непоправимое. Злополучная пятёрка угодила в больницу, но указать «авторов безобразия» отказалась наотрез.
Родители, учителя и даже полиция с ног сбились проводить душеспасительные беседы и искать виновных.
Теннисисты старательно делали вид, что их эта кутерьма ничуть не касается.
– Ваши соученики три часа провели связанными и избитыми, по самую шею зарытыми в отбросы. Один из них – астматик – до сих пор находится в реанимации! Не укрывайте преступника! Это в ваших интересах, ведь следующей жертвой может стать кто угодно, – следователь пронзительно взглянул на блондина, но не увидел в его глазах и тени сочувствия ситуации.
«А ведь он и сам мог это сделать… Теннисист, говорите? Аж не верится. У него глаза отпетого подонка, – думал полицейский, изо всех сил стараясь держаться в рамках этикета. – Но его проверили. Алиби железное. Эти ребята тренируются каждую свободную минуту. Не удивительно, что пробились на Национальный Чемпионат. Гордость школы, гордость Окинавы… Эх, жаль, нельзя забрать его в участок и допросить как следует. Чувствую ведь – что-то он знает. Но как из него информацию вытянуть? Школьник же».
– К сожалению, ничем не могу помочь. Я бы с радостью, но действительно ничего не знаю. Только слышал, что те ребята над своими одноклассниками издеваются. Но я в такие вещи стараюсь не вникать. Если кто и стал жертвой – так сам виноват, надо уметь давать отпор. Спортом заниматься, в конце концов. Вот большим теннисом, например. Спорт направляет энергию в позитивное русло.
– Да-да, я понял твою мысль. Можешь идти. Если что-то узнаешь… Что-нибудь! Обязательно свяжись с нами. Это не шутки!
– Разумеется. Обязательно. До свидания.
Хиракоба – сама вежливость – раскланялся и отбыл на тренировку.
«Достали своими допросами. Даже Эйширо уже заколебался невинную овечку изображать – на тренировках так и срывается. Ну, да я ему помогу – напряжение снять».
— Какой он всё-таки классный, — Кай не сразу заметил, что высказался вслух. Таниши и Чинен не выглядели удивлёнными.
«Это так очевидно, что уже вся команда в курсе. Но хотя бы не надо мучиться попытками скрыть то, что скрывать невозможно».
Китэ и Хиракоба играли тренировочный матч. Который по энергетике не уступал и официальным играм. С каждым пропущенным мячом блондин всё больше распалялся и теперь стремился к победе отчаянно, ломая себя.
— А ты про кого говоришь? — педантично уточнил Чинен, прежде чем посочувствовать Каю.
— Как это про кого?!
— Ну, ты смотришь и на капитана и на Хиракобу, когда мяч летит. Как и все мы.
Юджиро захлебнулся своим возмущением, когда осознал, что Чинен прав:
«Я же всегда по Китэ убивался. Когда я начал и на Рина слюни пускать?»
— Лучше забудь об этом, — Таниши сварливо прервал самокопание Кая.
— Почему?
— Кроме шуток — быстрее Чинена соблазнишь, чем этих двоих. Они же друг с другом спят.
— Э, нее-ет! Я нормальный мужик! — запротестовал Чинен. — ЧТОООО-О?!! Китэ и Хиракоба встречаются?!
— Ты не знал? Оно и видно, что нормальный мужик. И доходит до тебя, как до жирафа.
— Таниши, бля! Ну, кто бы говорил!
Кай отрешился от перепалки приятелей, размышляя о своей проблеме в свете открывшейся новости.
«А я-то переживал, что капитан на меня и не взглянет. Стоп! Но я же его с девчонкой видел... А он, значит, с Хиракобой... Какая разносторонняя натура!»

*

На крайнем корте схлестнулись Чинен и Таниши.
— Матч года: швабра против колобка, — фыркнул Кай, присаживаясь на скамейку. Сам Юджиро только что с разгромным счётом проиграл Хиракобе, а потому злился на весь мир. Бешеный блондин сегодня был в ударе — давненько он так не выкладывался на тренировках.
— Рин, давай сыграем ещё раз!
— Нафига?
— Я не могу принять такой результат. Я тебя сделаю!
— Ага, мечтай.
Когда тренировка закончилась и все теннисисты разошлись кто куда — на площадке остались двое: у Хиракобы и Кая выяснение отношений на корте затянулось.
— Чёрт, как же я устал, — пожаловался Рин между геймами, когда теннисисты менялись местами. Блондин с отвращением стянул насквозь пропотевшую футболку — всё-таки не официальный матч — можно себе позволить.
— Ну, не-ее-ет! Это запрещённый приём! — возмутился Кай.
— Что? Футболку снять? Охренел?!! — опешил Хиракоба. И тут до него дошло.
— Нравлюсь? — ехидно поинтересовался блондин, приблизившись к сетке. Юджиро облизнул враз пересохшие губы:
— Ты и сам знаешь, что да.
— Тогда, надеюсь, ты удовлетворён матчем. Потому что продолжать мы не станем, — Хиракоба привлёк Кая к себе и поцеловал так, что у того ракетка из рук выпала и ноги подкосились.
Не сразу парни опомнились, что стоят посреди корта, на территории, которая хорошо просматривается.
«И как это нас никто не спалил?» – смущённо подумал Юджиро, когда они торопливо скрылись в раздевалке.
«Все давно разошлись – никто не задержался. Фортуна на моей стороне, определённо» – Рин хищно улыбнулся.
— Эй, что за дела?! — возмутился Кай, когда Хиракоба перехватил его запястья и завёл руки за голову. Протест вышел не слишком убедительным, потому что до этого парни долго и жадно целовались — Кай завёлся, раскраснелся и соображал уже с трудом. И его совершенно не волновало, что клубная раздевалка мало подходит для перепиха.
Хиракоба вынул из кармана струну от теннисной ракетки и сноровисто связал руки Кая:
— А ты против? — лукаво поинтересовался Рин. И погладил партнёра через ткань шорт. Юджиро застонал, поддаваясь навстречу ласке.
— Ну, не то чтобы против... Только туго слишком. Больно.
— А будет ещё больнее, — пообещал Рин неожиданно жёстко. Лицо его исказилось от злобы. Кай испугался и попытался отстраниться. Но не тут-то было. Хиракоба без затей опрокинул Кая на пол. Навалился сверху и придавил.
— Рин?!... Чё за припадки, псих?! Отпусти меня!!! — голос перепуганного юноши сорвался на фальцет.
Блондин стянул с него шорты вместе с бельём.
— Смотри-ка, эрекция не спала. Любишь, когда пожестче? — Хиракоба глумливо пощекотал член Кая, чувствительно задевая ногтями кожу. Склонился и проделал тот же путь языком.
Окончательно сбитый с толку Юджиро только тихонько заскулил. Ныла ушибленная об пол спина, жаловались перетянутые запястья и пугала неизвестность: в сексуальном плане, похоже, Хиракоба тот ещё псих и маньяк — угораздило же Кая на него повестись.
– Ооо-оох ещё... Рииин, сделай так ещё...
Блондин отстранился и второй струной от ракетки перетянул член Кая у основания, потом ещё и ещё, крест на крест, в финале завязав миленький бантик аккурат под головкой. Густая капля предсеменной жидкости сползла вниз и повисла на узелке, украсив его словно жемчужинка.
— Шедевр, — оценил результат своих трудов Хиракоба.
Юджиро даже забыл о боли в начинающих неметь запястьях — новые ощущения заслонили.
Рин облизнулся, глядя на Кая сверху вниз. Погладил внутреннюю сторону бедра юноши, отводя ногу в сторону, вынуждая раскрыться ещё больше. Потом вдруг стиснул его мошонку с такой силой, что Юджиро заорал-завыл в полный голос.
— Ааааааааааааааааааргх! Твою мать!!! Отвали! Найди себе кого-то другого для таких штучек! Я от боли не торчу!
Кай забился в хватке, оказывая серьёзное сопротивление. Один удачный тычок ногой заставил Хиракобу задохнуться, второй — едва не отшвырнул его. Воодушевившись, Юджиро удвоил усилия, пока адреналин заслонял от него болевые сигналы.
— Не дёргайся, детка. А то ведь я тебе яйца вырву! — прорычал Хиракоба, теряя терпение. — Собственно говоря, ради этого всё и затевалось.
— Чч-что?! Ппп-почему?!! — Кай замер. Зубы стучали от страха, но он лишь сейчас обратил на это внимание.
— А с чего ты решил, что можешь спать с Эйширо безнаказанно?! Много о себе возомнил, шлюшка рыжая?
— Я ннннее...
— Не спал с ним, хочешь сказать?
— Нн-не ввозомн-ннил о себе...
— Да пофиг, — отмахнулся Хиракоба. — Отвечая на твоё блеянье «п-почему?»: просто стало интересно, что он в тебе нашёл.
Рин приподнял бёдра Юджиро. И увидел, что его анус ещё толком не восстановился после соития — широкое отверстие с припухшими и воспалёнными краями. Да уж, с Китэ трахаться — не шутка, о чём Хиракоба не понаслышке знал.
Стоило лишь подумать о том, что член Эйширо побывал в этой дырке — и чёрная злоба снова захлестнула Рина с головой. Злоба и возбуждение.
Не озаботившись ни подготовкой, ни даже смазкой, Хиракоба вломился в распластанное под ним тело.
Кай заорал, срывая голос. Мешая крики с хриплыми стонами и каким-то скулежом. Блондина, поглощённого своими ощущениями, это не останавливало. Ему казалось, от Юджиро всё ещё пахнет Китэ, а внутри – скользко от смазки и спермы:
«Убью! Убью скотину... Ох, как же хорошо...»
Кай закрыл лицо ладонями. Но Рин всё равно видел, что юношу перекосило от крика и слёз, да ещё кожа пошла неровными красными пятнами. А перетянутые струной руки выглядели и того хуже — от места затяжки расползалась синюшно-лиловая припухлость, а кончики пальцев, наоборот, побелели.
— Совершенно не сексуально, — фыркнул Хиракоба, когда кончил. Вынырнул из сладкого дурмана и обнаружил, что от криков Юджиро – аж в ушах звенит.
— Развяжи меня, не будь таким мудаком... — хрипло попросил Кай. Хиракоба воздвигся на ноги и сверху вниз оглядел дело рук своих. Связанный член юноши выглядел ничуть не лучше запястий. А то, что Хиракоба по ощущениям принял за остатки смазки — оказалось кровью.
«Я его ещё и порвал... Чёрт. Думал, у этой шлюшки уже бочки со свистом пролетают и растяжка не нужна: хоть сапогом ебать можно, — блондин понял, что снова возбуждается и ужаснулся, но лишь на краткий миг. – Так, я же его наказываю, а не поздравляю с попаданием в постель Эйширо!»
— Ну, даже не знаю... я как раз до второго раунда созрел, — Хиракоба поглаживал себя, пачкая руки в крови.
Кай с ужасом обрёченного глядел на неистового блондина, не находя в себе больше сил звать на помощь и отбиваться.
— Эти верёвочки меня так заводят, — Рин прилёг на пол рядом с Юджиро и поцеловал юношу чуть выше локтя. Нежно-нежно.
Кай вздрогнул и расплакался ещё горше.
— Я решил побыть альтруистом и одну верёвочку снять сейчас. Выбирай, что тебе дороже: возможность играть в теннис или твоё мужское естество? Впрочем, о чём я спрашиваю — ты же не думал о теннисе, о команде, когда лёг под Эйширо...
Наблюдая за реакцией юноши, Хиракоба потеребил бантик, вывязанный на члене. Кай впал в ступор, пытаясь осмыслить вопрос.
— С Китэ то же самое надеешься провернуть? — наконец, поинтересовался Юджиро тихо, но с угрожающими нотками. — Я бы к нему и не приблизился, если б не его собственный выбор. Представь ответ твоего ненаглядного Эйширо, если меня изуродуешь.
— Угрожать пытаешься? Смешно, — Хиракоба распустил верёвку на запястьях Кая и рывком перевернул его на живот. — А как я с Китэ разберусь — не твоё дело!
Приподнял бёдра юноши и легко скользнул в его развороченное нутро. Юджиро завозился, пытаясь не ткнуть носом в пол, но и не опираться на руки, к которым чувствительность возвращалась вместе с тупой болью. Знаменитый «Viking Horn» ему теперь долго не сделать, да и вообще... на корт не выйти. А как Китэ в глаза смотреть? А с Хиракобой как бок о бок тренироваться, на соревнования ездить?
«Уйти из команды? — Кай изо всех сил старался абстрагироваться от ощущений в бёдрах, так как они характеризовались одним словом «пиздец». — Когда же ты кончишь, урод, и оставишь меня в покое...»

*

Кай провёл в больнице неделю и потом ещё две скрывался дома. Школе досталась липовая справка о вирусной простуде, ничего толком не проясняющая.
Полиция и целая группа психологов и психиатров едва не довели юношу до натурального сумасшествия, пытаясь вытрясти имя виновника, но так ничего и не добились. К репутации школы Хига добавилась ещё одна мрачная страница.
Друзей и сокомандников мать Кая не пускала на порог, а на звонки теннисист не отвечал. Китэ две недели развлекался тем, что ежедневно посылал Юджиро по интернету короткие сообщения о тренировках и красивые картинки.
Кай на письма не отвечал. Долго. Лишь на исходе третьей недели не выдержал и спросил: «Как там Хиракоба?»
«Паршиво, — честно ответил капитан. — На последней тренировке он был совсем никакой. Повредил лодыжку. Ничего серьёзного. Но как он взбесился! Подрался с Таниши. Тот его, правда, спровоцировал. Пришлось отстранить их от тренировок на неделю. Идиоты!»
Кай грустно улыбнулся в монитор и, понимая, что без тенниса и своей команды больше не может — торопливо, пока хватает решимости, отправил Китэ сообщение: «В пятницу буду на тренировке».

*

— Я так лажанул, вы себе не представляете. Я так перед Каем виноват... — пробормотал Рин, снова погружаясь в чёрную тоску и самобичевание.
— Так извинись, — подсказал Чинен. — Ты у нас, понятное дело, самый гордый. Но если сам понимаешь, что виноват — извинись.
— Цветочков ему купи и конфеток! — встрял Таниши.
— Я так лажанул, пацаны, что цветочками и извинениями не отделаюсь.
— А что собираешься предпринять?
— Не знаю, — вздохнул блондин. — Но я скоро соображу.
Кей запретил себе думать о том, что могло произойти между Хиракобой и Каем. Очевидно же – подрались как тупые сучки из-за капитана – Юджиро в больничку и загремел. А Рин теперь места себе не находит.
«У него по жизни так: сперва на эмоциях учинит какой-то пиздец, а потом не знает как разгрестись. Пустоголовый. Ну, чтобы думать у него Китэ есть» – полностью абстрагироваться от проблем сокомандников не получалось.
— Таниши, следи за положением локтя перед ударом. Если рука у тебя будет вооо-от так, а не как обычно, — Китэ опасно сжал предплечье Кея: вздумай тот сопротивляться, вышел бы перелом. — Вот так, говорю! То твой «Big Bang» станет ещё сильнее и сокрушительнее.
Почувствовав взгляд, капитан обернулся. И успел заметить, что Кай и Рин, старательно не глядя друг на друга, пытаются воспроизвести движения Таниши.
— Танец маленьких лебедей, бля. Ну, вы хоть задумайтесь о своей комплекции, прежде чем слепо копировать.
Китэ фыркнул, давая выход раздражению, и остаток тренировки гонял всех троих. В раздевалку они потом даже не ввалились — вползли.
— Напрыгался я сегодня, как горный козёл, — Рин торопливо вытерся и начал одеваться.
— Ты и есть козёл, а потому не жалуйся, — хохотнул Таниши. С Хиракобы и Кая семь потов сошло, а выполнить «Big Bang», хотя бы сносно, они так и не смогли. В своё время Китэ обучил каждого из них наиболее подходящему приёму, полностью раскрывающему их сильные стороны. Таниши полагал, что вздумай он освоить «Habu» Хиракобы или «Viking Horn» Кая — поначалу результат выглядел бы так же жалко. Но самоуверенный Рин и наивный Юджиро искренне мнили себя супергероями, которым всё по плечу. И сели в лужу! Оба.
И стали поглядывать на Таниши с невольным уважением. Кай почувствовал искреннюю благодарность капитану:
«Это ж надо умудриться так всё устроить!»

*
– Юджиро, давай поговорим.
– Не хочу я с тобой разговаривать! Не о чем!
– Я хочу извиниться. Загладить свою вину…
– Как ты себе представляешь извинения, мудак, после того, что сделал?! Убей себя!
– Тебя это утешит? Может, сойдёмся на муках во искупление? Ну, всё-таки я ж тебя не убил…
Кай ускорил шаг, но Хиракоба не отставал. Когда же тот, для надёжности, поймал Юджиро за руку – парень запаниковал. Вырвался и побежал.
А блондин – за ним.
«Догоняет. Не хрен собачий! Чё делать?» – бежать быстрее Кай не мог. Ужас не отпускал его. Казалось, если Рин догонит его, а он был уже совсем близко, то непременно изнасилует снова. Ему понравилось же. Тогда. В раздевалке.
«Он быстрее меня на суше, но я быстрее в воде!» – сообразил шатен и свернул на набережную. На песке он замедлился и Хиракоба его чуть не поймал.
– Да погоди ты! Я тебя не трону, клянусь! – сбивая дыхание, блондин пытался урезонить беглеца. При этом отчётливо понимая, что уговаривать бесполезно.
Кай ринулся в воду и словно крылья обрёл. Точнее, хвост и плавники. Хиракоба и не представлял себе, что Юджиро чувствует себя в воде настолько уверенно. Нет, они все, можно сказать, на пляже выросли, но у кого талант – у того талант.
Блондин решил не состязаться с Каем в скорости, а вместо этого взять его измором.
«Выносливости у меня очень до хрена – Рыжий не выдержит первым. Не выпущу его на берег, пока не пригребёт в мои объятия. Плыви-плыви, рыбка золотая – всё равно от бедненького, виноватого меня – никуда не денешься».
Когда Кай более-менее успокоился – береговая линия давно уж скрылась из виду. Хиракобы нигде не было видно.
«Хоть бы он утонул, паскуда!» – подумал Кай с меньшей злобой, чем ожидалось. Повернул и поплыл параллельно пляжам, размышляя: где ему выгоднее выбраться на берег так, чтобы не попасться бешеному блондину.
«Странно: ни лодочек, ни катамаранов вокруг, ни пловцов, ни ныряльщиков… Только сейчас заметил. Разве было штормовое предупреждение?»
Встревоженный, парень направился к берегу раньше, чем планировал. На небе ни облачка, но от океана веяло угрозой. Кай чувствовал океан и привык доверять своим инстинктам:
«Чёрт с ним, с Хиракобой – нужно скорее выбраться на сушу».
Стоило подумать о блондине, как он объявился – вынырнул перед Каем столь резко, что тот, не успев затормозить, тупо клюнул носом широкую грудь теннисиста.
«Поймал, наконец» – блондин сжал локти Юджиро, удерживая его на месте.
Но объясниться здесь и сейчас парням было не суждено. Хиракоба увидел рассекающий воду треугольный плавник и тут же толкнул Кая себе за спину.
— Какого хрена?! — возмутился Юджиро.
— Шутники-приколисты, нашли время. Ох, и вломлю я кому-то сейчас, — мрачно пообещал Рин, погружаясь в воду, чтобы взглянуть в бесстыжие глаза дайвера с игрушечным плавником, вздумавшего напугать «парочку голубков».
Ныряльщика в воде не обнаружилось, вместо него Хиракоба нос к носу встретился с молодой акулой. Подплыв вплотную, хищница резко отвернула и принялась кружить вокруг людей.
«Пиздец» — накатила паника, какой парень в жизни не испытывал. Все проблемы Рина до этого момента были решаемы: своими силами, с помощью товарищей или родителей… Но встреча с акулами – это ПРОБЛЕМА, после которой родственникам Хиракобы даже хоронить будет нечего.
Гадкое чувство беспомощности парализовало блондина: никаких вариантов спасения он не видел.
Отрезвила боль — Кай со всей дури вцепился в его плечи. С горем пополам поборов животный ужас, Рин заставил себя не дёргаться. И не просто не дёргаться, а излучать спокойствие и уверенность, пока хищница оценивала габариты «потенциальной еды» и прикидывала, стоит ли связываться.
Блондин вынырнул чтобы вздохнуть и погрузился снова. Увиденное не обнадёживало — акула приплыла не одна. В отдалении наметилось ещё несколько характерных силуэтов.
Получив подкрепление, хищница осмелела и ринулась в атаку.
Рин мысленно послал Таниши на хуй и пожалел о том, что не успел трахнуть Китэ. И в этот момент воду рассекло нечто, угодившее акуле прямо по носу, вынудив её нелепо изогнуться и взбрыкнуть хвостом. И прежде чем хищница пришла в себя — за первым ударом последовала целая серия. То, что Рин сперва принял за гарпуны — оказалось обычными теннисными мячами, которые влетали в воду с такой силой и скоростью, что погружались на несколько метров, прежде чем остановиться и устремиться обратно к поверхности.
Раздосадованная и перепуганная акула стремительно ушла на глубину и повернула навстречу товаркам.
«Жаловаться поплыла, сучечка» — подумал Рин, выныривая за очередным глотком воздуха. Кто-то быстро выдернул Кая из воды, а в следующий момент Хиракоба едва не схлопотал бревном по белобрысому затылку.
— Смотри куда гребёшь, кретин! — возмутился парень, отстраняясь от плота. И тут Таниши вытащил Рина из воды так резко, что умеренно водоплавающая конструкция опасно закачалась.
— Полегче, Кей! А то тебя вместо балласта скинем, заодно и акул отвлечёшь! — рявкнул Арагаки, мучаясь с выравниванием плота.
— А скидывать не надорвёшься? — ласково поинтересовался Таниши, не оборачиваясь.
— Я чуть не поседел, — пожаловался Хиракоба, вклинившись в начинающуюся перепалку и с упрёком глядя на воду.
— Ты ж блондин — хуже не будет, — фыркнул Кей. Извлечённый из воды Рин слегка обвис в его руках. Так трогательно. Таниши поймал себя на том, что переживает за ублюдка, как за родного. Странное ощущение. Непривычное.
Кай, которого поддерживал Чинен, пребывал в полуобмороке от пережитого страха. Китэ оглядел незадачливых самоубийц, уронил ракетку, размахнулся и отвесил Хиракобе оплеуху. А следом – Каю. От всей широкой души. Хорошо, что рядом товарищи, которые всегда поддержат. Двойная польза: и капитану полегчало и провинившиеся обратно в воду не улетели. У блондина лишь голова мотнулась, да звон между ушей пошёл. А Кай всем телом дёрнулся — обожённая пощёчиной щека тотчас налилась болезненной краснотой.
— Вся! Вся Окинава знает, что к побережью движется стая акул. Никто в воду не суётся! И только вам, мудакам, приспичило поплавать!
Кай всхлипнул, кинулся Китэ на шею и разрыдался в голос, давая выход напряжению.
— Эйширо, блядь, не дави на психику! — простонал Хиракоба, повторив манёвр. Плот резко качнулся и капитан неизящно шлёпнулся на задницу, утянув парней за собой. Сокомандники торопливо переместились так, чтобы восстановить равновесие.
— Хочется их обоих веслом треснуть, — вздохнул Арагаки, на пару с Ширануи ловко разворачивая плот к берегу.
— Да ладно, они уже сами себя наказали.
— Что им твоё весло после капитанской оплеухи? Пшик!
Внезапно из воды стремительно вырвалось обтекаемое тело.
— АКУЛАААААААААААААААААААААААААА!!! — заорали теннисисты.
— АКУЛЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!! — заорало тело, умудрившись в единый миг совершить три действия: взобраться на плот, проползти на середину и сорвать с лица маску.
Китэ почувствовал себя матерью-героиней из комедии чёрного юмора, когда к нему в объятия за спасением и утешением полез ещё и незнакомый мужик-дайвер.
— НА БЕРЕГ МЕНЯ, БЛЯ!!!
— СПОКОЙНО!!! МУЖИК, НЕ ГОНИ ВОЛНУ! — Китэ и ныряльщика осчастливил оплеухой в качестве отрезвляющей меры. — Перевернёмся же!
Ширануи и Арагаки с трудом стабилизировали плот.
Дайвер огляделся: не приближаются ли к хлипкому плавсредству треугольные плавники, не видно ли у самой поверхности хищных силуэтов.
Акул не было видно. Но это ещё ничего не значило.
Путь к берегу показался Китэ вечностью — всю дорогу дайвер обречённо матерился на трёх языках, Ширануи отгавкивался и поминутно спрашивал разрешения уебать мужика веслом. Кая колотил озноб, а Хиракоба пребывал в мрачной апатии. Чинен и Таниши громогласно выясняли: кого из них двоих предпочли бы акулы — хрустящие косточки к пиву или годовой запас жира.
На берег капитан сошёл с поминутно усиливающейся мигренью и желанием зверствовать так, что теннисистам акулы райскими созданиями покажутся.
— А теперь продолжим нашу тренировку.
К вечеру вся Окинава была в курсе, что героические школьники спасли туриста от акул. За всеобщей эйфорией как-то потерялся вопрос о том, за каким бесом «героических школьников» понесло в океан на раздолбанном плоту после предупреждения об акулах.

*

Через день Кай решился заглянуть к капитану в гости. После происшествия с акулами – юноша думал-думал-думал об их отношениях до головной боли. Да всё без толку.
«Может, я от недотраха на стену лезу? После Рина я же ни с кем… ничего… Фу, блядь! Нашёл, что вспомнить, – Юджиро решил одним махом поблагодарить Эйширо за спасение и напроситься на терапевтический секс. – Он ведь сможет? Заставить меня забыть? Заставить меня перестать бояться… Я устал от себя – такого издёрганного и перепуганного. Я, наверное, уже всем вокруг противен. Но Эйширо ведь поймёт?»
Капитан выглядел уставшим и словно бы потускневшим.
— Эйширо, что-то случилось? — Кай сменил кроссовки на тапочки и прошёл в дом.
— Случилось. Но не у меня, — ответил Китэ без всякого выражения. — Поднимайся в мою комнату.
«С порога сразу в спальню? Что — даже чаю не попьём?» — мысленно сыронизировал Кай, старательно подавляя невесть откуда взявшуюся нервозность. Тело давно восстановилось, но Юджиро избегал даже намёков на контакт, пока не почувствовал, что накопившееся напряжение перевешивает страх. Эйширо ушёл в ванную комнату.
«Дёргаюсь, словно мокрощёлка невинная на первом свидании» — Кай решительно распахнул дверь, да так едва и не рухнул на пороге. Широкая кровать Китэ оказалась занята.
На свежих, явно только что перестеленных простынях, устроился Хиракоба Рин — кто же ещё. Гневный вопль застрял в горле, когда Кай сообразил, что хищный блондин отлёживает перину не по своей воле и с удовольствием убрался бы куда подальше, если бы мог. И дело было не в привязанных к изголовью кровати руках и даже не в разведённых широко в стороны ногах, зафиксированных, без затей, при помощи бечёвки и теннисной ракетки — во взгляде Хиракобы поселилась невиданная ранее обречённость. Из глаз хищника на Кая смотрела жертва.
Мысли заметались. Юджиро не скоро смог прийти в себя настолько, чтобы отлипнуть от двери и приблизиться к постели.
— О, боже-боже-боже... как всё хреново-то... — Кай вцепился в бечёвку, но она ведь сперва пропиталась потом, а потом так и задубела — узлы казались монолитными. Юджиро взвыл, сломав разом пару ногтей. Хиракоба только вздрогнул всем телом.
— Что же это делается с нами... со всеми нами? О боже-боже...
Блондин замотал головой.
«Что? Не развязывать? Или я, может, больно делаю?» — Юджиро запрыгнул на постель. Приподнял голову Рина и расстегнул ремешок.
«Хоть с этим справился» — поздравил себя юноша, освобождая Хиракобу от кляпа. В уголках губ запеклась кровь, на щеках остались красновато-синюшные полосы от ремня. Словно улыбка злобного клоуна на бледном лице.
— Не трогай меня! — возразил Хиракоба, который, получив возможность, дышал жадно и надышаться не мог.
«А ведь это не первый час длится» — сообразил ошарашенный Кай, всматриваясь в лицо блондина. Потом нашёл в себе силы обратить внимание ниже. Эрегированный член Хиракобы был перехвачен специальной конструкцией из ремешков, не позволяющей парню кончить. А из задницы торчал огромный фаллоимитатор. Сладенько розовый пупырчатый вибратор натужно гудел.
«Ну, и порево... Как Эйширо и Рин докатились до такого? Меня сейчас стошнит».
— Сейчас я это вытащу, — пробормотал Кай, до крайности смущённый уродливым зрелищем.
— Я сказал: не трогай меня!!! — заорал Хиракоба, заставив Юджиро испуганно подскочить.
— Рии-ин, ну, ты что? Тебе в больницу надо. Искалечишься же! Вы заигрались совсем.
— Разве это похоже на игру? — холодно и зло поинтересовался Китэ с порога. На этот раз вздрогнули оба, словно их током дёрнуло.
— Нет, на игру не похоже, — Кай старался совладать с лицом, но от отвращения его всего перекосило, — Это вообще ни на что не похоже. Сколько времени он так провёл?!
— Восьмой час, — Эйширо глянул на часы, прежде чем ответить.
— Да вы с ума сошли! — Кай торопливо расстегнул ремешки и вытащил вибратор. Хиракоба захрипел и натужно кончил, забрызгав семенем себя и Кая. Глаза блондина закатались и он обмяк, теряя связь с реальностью. Эйширо приблизился и бесцеремонно отхлестал его по щекам, вынуждая прийти в себя.
— Ты что — кисейная барышень по обморокам валятся? Это роскошь не для спортсменов, здоровенных и сильных, вдруг надумавших насильниками стать.
Кая словно пыльным мешком из-за угла прибили.
— Эйширо, ты его из-за меня наказываешь?
— Он сам себя наказывает, — Китэ оценил обстановку, вздохнул и разрезал верёвки. Помог Хиракобе улечься поудобнее.
— Ладно уж, передохни. Потом продолжим.
Медленно, словно в трансе, Кай начал раздеваться.
— Знаешь, Эйширо, я часто об этом думал, мечтал... чтобы он пережил тоже, что и я. Чтобы своим телом, своим всем прочувствовал как это страшно, когда тебя ломают, унижают... и не кто-нибудь, а любимый человек. Такой неожиданно безразличный к тебе...
Хиракоба всхлипнул и глубже забурился под одеяло.
— Но я не хотел этого РЕАЛЬНО! — Кай сорвался на крик, прихватив Китэ за ворот рубашки. — Такого и врагу не пожелаешь! И увидеть этого я не желал!!! Вы совершенно больные ублюдки, оба!!!
Раздевшись, Кай скользнул под одеяло и всем телом прижался к Рину. Блондина колотил озноб.
— Не вздумай его трогать, пока я здесь! — сердито рыкнул Кай на Эйширо.
— Ладно, не буду, — Китэ, сама покладистость, пожал плечами. Некоторое время он сидел на краю постели, наблюдая за парнями, пока их не сморил сон.
«Неужели всё закончилось? — спросил себя капитан. — Не ожидал от Юджиро».
Откровенно говоря, он полагал — Кай с энтузиазмом продолжит экзекуцию Хиракобы. Возможно, это был наилучший выход для обоих. Эйширо не верил в Стокгольмский синдром, но верил в то, что сделавшись жертвой — преследовал бы насильника до победного конца. И порвал бы в клочки!
«Ни прощения, ни пощады при таком раскладе быть не может. И команда Хига без Хиракобы и Кая быть не может... И я без них не могу...»
Китэ ушёл спать на диван в гостиную.

*

— Ну и как? — поинтересовался Китэ, не оборачиваясь.
— Я его трахнул, — хвастливо заявил Кай, — и ему понравилось!
— Нашёл чем гордиться, — Хиракоба пристроил на стул подушку и всё равно еле сел, страдальчески морщась. Юджиро и Эйширо едва заметно напряглись. И тогда Рин высказал своё отношение к произошедшему ехидно, но с ноткой теплоты:
— Мужики, я вас ненавижу. Обоих.
Кай хохотнул, мгновенно расслабившись. Сел напротив Хиракобы, при этом буквально пожирая глазами капитана:
— О, я могу смотреть на это часами: Эйширо в фартуке. У плиты...
— Кстати, да. Чарующее зрелище, — оживился Рин.
— Приятно знать, что я вызываю у кого-то столь яркие чувства. Даже если просто у себя дома готовлю завтрак, в смысле, ужин двум обормотам, – Китэ с достоинством разделил еду на три порции и закончил накрывать на стол.
— В смысле — ужин?! — Кай бросил взгляд на плотно зашторенное окно.
— Вы весь день продрыхли.
— Ну, Эйширо, у тебя такая кровать роскошная, что грех не воспользоваться, — усмехнулся блондин.
— Но-но, не наглей! Мне ещё вчерашнее в кошмарах являться будет.
Хиракоба картинно вздохнул и покаянно опустил глаза. Кай попробовал стряпню капитана и расплылся в блаженной улыбке:
— Эйширо, женись на мне!
— И на мне! — блондина хватило лишь на полминуты покаяния, а потом природная наглость взяла своё. — А на Таниши – не женись! Ведь тогда тебе пришлось бы бросить теннис и лишь готовить целыми днями, чтобы насытить эту бездонную утробу.
Китэ подавился — живое воображение в мельчайших подробностях нарисовало ему картинку потенциального супружества:
— Чудовищно.
— Ты про Таниши или вообще? — оскорбился Хиракоба. — Если про нас, то сперва подумай про секс. А потом попытайся повторить сказанное.
— Секс? Насколько помню, ночевать мне пришлось на диване, — Китэ убрал опустевшую посуду в мойку.
— Ну, это легко поправить, — проворковал Кай, приспуская штаны и ложась грудью на стол, — Эйширо, трахни меня. Я ещё никогда в жизни не завтракал настолько возбуждённым!
— Эй, нет-нет, фартук не снимай! — запротестовал Хиракоба.
— Откуда у теннисистов такой фетиш, а? — изумился Китэ и лукаво подмигнул блондину. Протянул ему бутылку с маслом и кивнул на аппетитную задницу Кая. Пусть уж в готовке все поучаствуют — чего зря кухню занимать.
Китэ разделся полностью, а потом вернул фартук на место.
— О, этот кокетливый бантик на крестце... — подготовив Кая, Хиракоба расстегнул брюки, беззастенчиво лаская себя, — он будет мне сниться.
Китэ придержал Юджиро за бедро и плавно вошёл.
«Как он спокойно дал себя подготовить. По-моему, дырка и раньше была рабочая… Ночью Рин его тоже оттрахал? Удивительно, что Кай ему позволил. Вот уж, действительно, гибкая психика».
Эйширо стиснул задницу Кая и поменял угол проникновения, начиная входить глубже и жестче.
«Ревную что ли? — изумился своим эмоциям Китэ. — Тупо как-то. Ведь и я сплю с ними обоими».
Эйширо сжал член Кая и в несколько движений довёл его до оргазма. Это зрелище доконало Хиракобу, который привстал и выплеснулся на лицо Юджиро. Рыжий облизнулся, подмахивая Эйширо как заправская шлюха. Китэ ещё нарастил темп и вскоре кончил с экстатическим вздохом. От которого сердце Юджиро сладко вздрогнуло.
— Афигенннн-нно. — выразил Кай общую мысль. — Продолжим в спальне?
— Рин, ты как — в силах?
— Ой, да ладно вам выделываться. Я не дурак — знаю, что про восемь часов вы мне соврали.

Эпилог

Почему-то именно сегодня вспомнились давние события: как Хиракобу и Кая едва акулы не сожрали, как Китэ над командой издевался после разгрома на Национальном Чемпионате. Если бы не приглашение в лагерь «U-17» – неизвестно, чем бы дело кончилось.
«Приснится же такое…» – Таниши заперся в туалете и торопливо себе отдрочил. Все сны, в которых фигурировал Китэ – заканчивались для него одинаково. Даже в лагере ничего не изменилось.
Несмотря на чудовищную усталость, можно было не надеяться быстро заснуть и Кей выбрался на ночную тренировку.
Юноша тихонько продвигался по спящему лагерю: ночью здесь всё казалось неуловимо иным, да и пустые корты навевали странную жуть.
«А ведь не такие уж они и пустые» — Таниши сперва заметил одного из старшеклассников, продолжавшего тренировку в мрачной сосредоточенности, потом другого. Вдалеке промелькнула целая компания, выбравшаяся на пробежку.
Кей не удивился, ведь он сам пробирался по ночному лагерю с той же целью. Добравшись до «своего» места, парень принялся выполнять ката годзю-рю, а потом плавно перешёл к теннису.
Завершив разминку и тренировку основных движений, Таниши вдруг вспомнил свои надрывные тренировки дома, на Окинаве и подумал:
«Интересно, сколько раз я сейчас могу отжаться?»
Прервав очередное упражнение на середине, Кей принял упор лёжа и принялся выяснять.
В лагере-на-скале под началом мрачного тренера Ньёдо базовых упражнений довелось выполнить без счёта. По сравнению с Ньёдо – оказалось, что Китэ в своих требованиях к теннисистам был чертовски нежен. И даже мил.
Скрипнул камешек под подошвой и на спину Таниши опустился добавочный вес. Парень даже не дрогнул, следя за дыханием и выдерживая ровный ритм, как ни в чём не бывало.
— А ты изменился.
— Похудел на двенадцать кило, ага.
— И это тоже, — Китэ насмешливо фыркнул, с комфортом рассевшись на широкой спине Таниши, словно на диване перед телевизором.
Кей продолжал спокойно отжиматься. Какие проблемы? Китэ же лёгенький — ничего лишнего — если снимет очки свои пижонские, так его вообще ветром унесёт.
«А ведь раньше он меня подавлял с полувзгляда… Обалдеть! Ну, лагерь-на-скале для того и придуман, чтобы мы изменились. Чтобы нашли в себе силы и мужество сожрать пропасть между ними, победителями, и нами – проигравшими».
— Эх, ну, ладно бы похудел. Но ты же натурально отощал! — возмутился капитан. Таниши не понял.
—...?!!
— Теперь тебя тискать совсем не так прикольно, — Китэ похлопал Таниши по изрядно поскромневшей в объёме заднице.
— А раньше было прикольно? — недоверчиво переспросил Кей, разом припомнив все те синяки, что капитан ему оставлял, но всё ещё надеясь на слуховую галлюцинацию.
— Да.
— Ну, значит, больше не будет. Прости уж.
— Ничего, в этом есть своя прелесть, — ощупав Таниши, как котёнка, Китэ был настроен оптимистично.
— Капитан, хватит меня лапать! Я, наверное, должен сказать Хиракобе и Каю, что они слабаки, раз тебе всё ещё мало.
— Ой, нет. Не стоит, Таниши, — Китэ рассмеялся, легко покинул свой импровизированный насест и скрылся в темноте.
Таниши продолжил упражняться. Среди деревьев вдалеке мелькнула знакомая белобрысая шевелюра, и Кей постарался не думать о том, что капитан выскользнул из своей комнаты вовсе не ради полуночной тренировки.




Иллюстрация от [J]GerVOlg[/J]. Пост на тему в днявке автора: тык

НЦ! Я предупредила)))

Арт от  AkuBaka

тоже НЦ! Странно, да?)))