Название: Творческие личности
Автор: Noa Streight
Бета: Катриона
Размер: мини, 1843 слова
Пейринг/Персонажи: Юкимура Сеичи/Санада Геньичиро, Янаги Ренджи/Кирихара Акая, команда Риккайдай фоном
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: R
Предупреждения: членовредительство
Краткое содержание: за себя самого Кирихара никогда не боялся
Посвящается: AkuBaka, aoi_kaze, Полосатый Ран
Примечание: Писано на WTF Combat 2014 для команды WTF Prince of Tennis 2014
Размещение: запрещено без разрешения автора
«С вице-капитаном Санадой не сравниться. Он потрясающий теннисист и лидер. Но вот бить меня не надо…»
Кирихара Акая, фанбук 20.5
Кирихара пропустил тренировку. Это никого не насторожило: мало ли — заболел или опять в автобусе заснул и прокатился на другой конец города. Больше верилось в автобус, ведь, как известно, зараза к заразе не пристаёт. Да и на занятиях Кирихара появился и выглядел вполне здоровым. Правда сбежал раньше, чем Янаги успел его расспросить.
Затем последовал второй пропуск тренировки. Санада рвал и метал, особенно когда члены клуба доложили, что видели Кирихару на уличных кортах. Вроде как «демон» из Риккайдай нашёл там себе интересного противника.
После третьей пропущенной Кирихарой тренировки, Юкимура нахмурился и многозначительно сказал, мол, пора что-то решать.
А ещё пришло неприятное для теннисистов Риккайдай известие: загадочный противник разделал Кирихару в пух и прах. Полное поражение.
На следующий день «демон» явился на тренировку помятый и настороженный, как нашкодивший кот, которому уже досталось за кражу сметаны, но есть подозрение, что влетит ещё.
Санада прекратил терзать выстреливающие мячами автоматы, уступив место Ягю. Подошёл к Кирихаре и, прежде чем Янаги успел вмешаться, двинул провинившегося кулаком по лицу. И, не останавливаясь, собирался добавить, но Ренджи заступил дорогу.
«А может ему и хватит…» — подумал Санада и забеспокоился только спустя пару мгновений, видя, что Кирихара не торопится встать с пола.
— Ох. Ну, ты… без утяжелителей же, — укоризненно заметил Янаги, поднимая Кирихару. Санада ошеломлённо посмотрел на свой кулак, потом оценил произведенный эффект. Разбитые губы обильно кровоточили и стремительно распухали. Кирихара жестом потребовал платок, чтобы не заплевать кровью спортзал.
— Я в медпункт. И, если понадобится, поеду с ним в больницу. С капитаном сам объясняйся. Но знай, что я этого так не оставлю.
— Ну, по крайней мере, в пропуске четвёртой тренировки Кирихара не виноват, — Маруи выглядел растеряно.
— Пури-пури! — Нио ограничился непереводимой игрой слов, а точнее звуков.
В результате воспитательных мер имени Санады, Кирихара не появлялся на тренировках ещё неделю. У него оказался выбит зуб, причём, часть выпала сама, а часть пришлось удалять. Вице-капитан ездил извиняться. Без привычных утяжелителей, разгорячённый тренировкой, он действительно не рассчитал силу. И так круто не рассчитал, что Юкимура постановил: всякое рукоприкладство как форму наказания отменить.
Другие члены команды втайне согласились — давно пора.
Кирихара разговор перенёс спокойно, без привычной экспрессии. Извинения принял и выразил надежду, что Янаги за вмешательство ничего не будет.
«Да какое там вмешательство…» — Санада с лёгким сердцем пообещал. В конце концов, разборки между тремя «Императорами Риккайдай» всегда происходили на совершенно ином уровне. Но именно эта лёгкость Кирихару и насторожила:
«Янаги всегда за меня заступается. И в этот раз так демонстративно принял мою сторону… Вице-капитан ему этого не забудет!»
Когда Кирихара вернулся к тренировкам и Юкимура убедился, что тот в отличной форме – предстояло несколько внутриклубных матчей. Против нескольких одногодок, против Янаги и кого-нибудь ещё.
Кем-нибудь ещё одновременно вызвались быть Маруи, Джакал, Нио и Ягю. Они прекрасно понимали, что некоторые вещи — некоторые глубинные вещи — видны только в игре. Поэтому школьный психолог со своими проповедями и «Хотите поговорить об этом?» («Нет, блядь, хочу с вами чаю выпить!») не имел шансов достучаться до Кирихары. В отличие от сокомандников.
Но Юкимура отклонил все предложения и поставил против «демона» вице-капитана.
— Это опасно! — попытался возразить Янаги. — Акая далеко не успокоился. Из него сейчас такое попрёт!
— Ренджи, я всё понимаю. Конечно, попрёт. Рано или поздно. И лучше рано, пока не настоялось. Это между ним и Санадой. И я рассчитываю, что ты не станешь вмешиваться.
— Если настаиваешь. Но я тебя предупредил, — холодно ответил Янаги и отправился за аптечкой.
А уже через двадцать минут она понадобилась.
Первый гейм Санада слил на волне чувства вины. Кирихара атаковал яростно и энергично, почти сразу перейдя в «демонический» режим, иначе Санаду было не победить. Члены команды наблюдали за матчем в звенящей от напряжения тишине.
Вице-капитан пропустил ещё несколько мячей, а потом собрался и повёл мощную, жесткую игру в привычной манере. Своих противников он обычно просто сминал, как картонных. Его прямолинейные атаки, безо всяких финтов, подавляли чудовищной силой.
Кирихара вскоре почувствовал себя, как с одной гранатой против танка:
«Тут не граната, тут эсминец нужен! Но что есть, то есть…»
Предстояла последняя подача в начисто слитом гейме. Кирихара вышел за линию и достал из кармана мяч. Покрутил его в ладони и подал без предварительных отбиваний об землю.
Чего-то такого Санада и ожидал. У Кирихары уже кончилось терпение даже проследить готов ли противник к приёму. И мяч, чтобы ускорить подачу, он подкинул совсем невысоко. Как будто на вице-капитане такое сработает.
Санада успел занять удобную для себя позицию и принял подачу ровно в центр ракетки.
«Тяжёлый!» — ещё успел он удивиться. От удара мяч разорвался, и в Санаду полетела масса чего-то мелкого и смертоносного.
Над кортом прозвенел многоголосый вопль ужаса.
— Хорошо, что ты принял подачу на уровне груди, а ещё развернувшись вполоборота, — Юкимура нарезал яблоко дольками, вырезал «ушки» и воткнул шпажки. — Скажи «а-а-а»!
— Зачем паясничаешь, а? ... Ом-мф…
— Ладно-ладно, больше не буду. Ешь спокойно.
Санада прожевал яблоко, с неудовольствием отмечая, как мешает жить и жевать пластырь на подбородке.
— Нда. Повезло, что без глаз не остался.
«Во всём нужно искать положительные стороны, как говорит Ренджи».
— Да уж. Акая не рассчитывал, что ты отобьёшь с лёту. Думал, мяч лопнет на отскоке и изрежет тебе ноги. Тоже, конечно, приятного мало, но не так опасно, как вышло. Акая так, типа, намекает, чтобы ты не обижал его несравненного Ренджи.
— Да когда это я Янаги обижал?!
— Ну, Кирихаре виднее.
— Сумасшедший дом, а не команда!
— Факт. Полиция приходила в школу. В клуб, разумеется, тоже. Опрашивали всех, кто под руку подвернулся. Повезло, что корт мы загодя отмыли, и как раз дождь пошёл…
— И что вы им сказали?
— А ты что?
— Сказал, что упал на ящик с гвоздями. Смотрели они на меня при этом, как на идиота, — пробурчал Санада, под разговор как-то незаметно приговорив и яблоко, и апельсин, который Юкимура почистил следом.
— Совершенно врать не умеешь. Впрочем, и это я в тебе люблю. Но раны от гвоздей совсем не похожи на порезы обломками лезвий, которыми Кирихара начинил мяч.
Юкимура покачал головой и позволил себе тень грустной улыбки. Это и в самом деле смешно. Будет. Лет через десять.
— Одноклассники и теннисисты все подтвердили, мол, да, ящики с гвоздями вице-капитану встречаются на каждом шагу. Буквально под ноги кидаются…
Санада растрогался, но постарался не подать виду. А Юкимура продолжал:
— Все явно чувствовали себя идиотами, а Нио едва не заржал, чуть не испортив всё дело. Полицейские нам, полагаю, не поверили, но подступиться к проблеме им не с чем.
Санада схватил с тумбочки кепку и надел, поглубже надвинув козырёк на лоб, чтобы спрятать глаза. Неизменный головной убор в сочетании с больничной пижамой смотрелся комично, но Юкимура воздержался от комментариев.
— Когда тебя выписывают?
— Завтра. Ещё чёрт-те сколько раз сменят повязки, всё обнюхают и, если не к чему будет придраться, отпустят домой.
— Мстить собираешься? — деловито уточнил Юкимура. — Имей в виду, я хочу поучаствовать.
— Нет. Кажется, хватит с нас крови.
— Тоже хороший вариант. Предупрежу Акаю, что если не будет паинькой, я лично за него возьмусь.
Санаду передёрнуло. От безмятежности капитана и от его серьёзности. Таким он бывал на корте, и его противники, со всей жестокостью покалеченные ментально, к теннису потом не возвращались никогда.
В интересах Кирихары с этого же момента начать исповедовать идеологию хиппи. Мир и любовь. И тогда, может быть, Юкимура будет заниматься только теннисом.
— А где больше всего швов наложили? — спросил капитан, и Санаде почудился в его голосе некий нездоровый интерес.
— Тут, — Санада насколько возможно оттянул ворот, демонстрируя забинтованное плечо.
— Можно посмотреть? Ну, покажи-и-и…
Вице-капитан колебался недолго. У Юкимуры случались такие высокохудожественные приходы, когда он мог пристать, например, к Джакалу с просьбой показать пятку, а потом её зарисовывал полтора часа. Почему понадобилась именно бразильская пятка и чем ему не угодили все японские – объяснить не мог никто, включая самого Юкимуру.
Санаду капитан на эту тему никогда не дёргал, отчего тот подозревал худшее – то, что с точки зрения Юкимуры, в нём вообще нет ничего привлекательного. Мнение других людей о его внешности Санаду мало заботило. За одним единственным исключением.
И поэтому когда на прошлой неделе Юкимура пристал к Маруи с требованием показать копчик — вице-капитан едва не устроил скандал. У Маруи, конечно, во всех отношениях замечательный копчик, но у Санады ведь не хуже!
«Кто этих творческих личностей поймёт? Но если завтра ему приспичит с натуры рисовать архитектурные детали, которые у скульптур обычно фиговым листочком прикрыты — пусть он только попробует пойти с этим к Нио пойти или ещё к кому-нибудь!»
— Медсестра явится через час, имей в виду, — предупредил Санада, бросив взгляд на часы.
Юкимура помог ему снять пижаму, размотать бинт и аккуратно отодрать пластырь. Глубокий порез был с кажущейся небрежностью в семь стежков перехвачен ярко-синей хирургической ниткой.
— Да уж, как свинью заштопали. Никакой эстетики, — не одобрил зрелище Юкимура, но глаза у него загорелись, и Санаду от этого взгляда мгновенно бросило в жар. Юкимура проследил пальцами каждый стежок.
— Шрам останется?
— Да. Но со временем побелеет и разгладится, сделавшись почти незаметным.
— А можно все посмотреть?
Санада только вздохнул и принялся избавляться от остальных пластырей. По палате поплыл острый запах всякой дряни, которой дезинфицировали порезы.
Юкимура в этот раз не помогал, но потом вдруг прижался к будущему шраму губами. Под нажимом тонкая кожица-плёнка разошлась, и порез начал слегка кровоточить. Юкимура с удовольствием слизал кровь, и Санада вспомнил о том, что надо дышать, только когда тот потянулся за альбомом.
Весь следующий час Санада позировал. А точнее просто сидел с каменным лицом и старался унять бешеное сердцебиение. Кое-что унялось само, к счастью, под одеялом этого «кое-что» не видно.
— Всё, что во мне интересного, это свежие раны? — не удержавшись, спросил вице-капитан на исходе часа.
— Не понял?
— Ну, ты всё время рисуешь только Янаги или Нио… — копчик Маруи Санада намеренно не упомянул — слишком свежими и болезненными были воспоминания.
— Ах, ты об этом, — Юкимура прислушался к происходящему в коридоре и быстро попрятал рисовальные принадлежности. — Открою секрет: портретов, набросков и зарисовок в твою честь у меня уже с десяток толстенных альбомов скопилось, начиная с того момента, как мы познакомились ещё будучи детьми.
— Правда?
— Правда. Но я всегда рисовал тайком или по памяти. Думал, тебя удар хватит, если узнаешь.
— Меня чуть удар не хватил из-за того, что я не знал!
Юкимура обнял его и поцеловал в губы. Отсутствие пластырей холодило кожу, случайные прикосновения к порезам инстинктивно напрягали, но что-то в этом было и от сексуального удовольствия. У Санады снова встал, и на этот раз столь явное возбуждение от Юкимуры не укрылось. Он запустил руку под одеяло и приласкал эрекцию сквозь ткань штанов.
— Бля!!!
— Ой, ты так долго терпел… не могу же я тебя в таком состоянии оставить…
«Обычно — запросто», — в любом деле Санада привык рассчитывать на себя, поэтому ощущение чужих пальцев на члене его просто-напросто ошеломило. И, несмотря на поднявшуюся в душе бурю противоречивых чувств, ему не потребовалось много времени, чтобы кончить.
— Ох, ну… это… ох.
Юкимура со свойственной ему стремительностью успел отстраниться за мгновение до того, как в палату вошла дежурная медсестра. Достал платок и вытер руку ничуть не скрываясь — даже излишне демонстративно — пользуясь тем, что всё внимание медсестры поглощено вопиющим состоянием пациента.
— Это ещё что такое?! Всё посдирал?!! Как ты мог?! Это безответственно!!! Зачем, ну, зачем это тебе понадобилось, скажи на милость?!
— Так ведь жарко же, – выдавил из себя Санада, у которого разве что уши не дымились.
«Ты совершенно не умеешь врать!» — одними губами беззвучно выдал Юкимура и выскользнул за дверь, унося с собой бесценный альбом и улыбаясь мысли, что и самому больше врать не придётся.