Собсно, стёбный рассказ, написанный в районе Нового Года, по результатам настолки - чего, блин, не сделаешь, когда опухаешь от безделия в гипсе))))
В принципе, все заинтересованные лица прочитали его на форуме... Ну, кто до сих пор не знает, где клубный форум находится - вешаю сюда.
Вельсет, Игрейна, Вильдан, Сааринэн:
ЧЕТВЕРО1-8. 01.2007
Друг не тот, кто в застолье крут,
И кто будет тебе кричать: «Пей до дна!»
А кто почувствует, что тебе
стало холодно на Земле
И согреет своим теплом, без вина…. Вельсет, спокойный, как катапульта, вот уже некоторое время изучал заоконные дали. И не то, чтобы вождь фурий в этом нуждался – просто в Зале Совета заняться было решительно нечем – а остальные запаздывали. Точнее, Вельсет, по своему обыкновению, явился немного раньше срока и, как обычно, готов был уже просить всех богов, пресветлых и претёмных даровать остальным вождям толику пунктуальности. Нет, они умеют не опаздывать, просто не пользуются этим умением из каких-то малопонятных политических причин.
Вельсет шумно вздохнул – при этом в полураскрытой узкой пасти, с устрашающим комплектом острых зубов, мелькнул длинный розовый язык – с тоской оглядел зал. Мда-а-а…. Вот незадача: всё хрупкое, что можно было так славно разобрать в мелкие клочья-щепочки – они с Вильданом разобрали ещё на прошлом большом совете. В частности, довольно-таки кровопролитно подрались за чудом уцелевшую диванную подушку, которую у них отобрала Игрейна и швырнула в камин – чтоб никого не огорчать. Подумать только! Из благих побуждений лишить вождя фурий и падишаха тёмных эльфов такого повода для мордобоя! Что же теперь: из-за пограничья цапаться?! Тоска-а-а…
Вельсет снова перевёл начинающий стекленеть взгляд за окно. Чего он в том Зале Совета не видел-то? Потолок на какой-то возмутительной высоте, словно для того чтобы вожди не погромили кованые люстры с хрустальными подвесками – можно подумать, магам этот десяток метров – неодолимое расстояние. Да и сам прямоугольный зал таких размеров, что прайду фурий хватило бы расселиться с комфортом. Всю эту роскошь топят два гигантских камина и освещают, помимо люстр, высокие витражные окна. А оправа витражей – не как-то там, а заговоренная бронза – захочешь, не выломаешь. Тут и маги удавятся от натуги – на совесть проделано, с умом – замок Совета любой штурм отразит с самым минимумом защитников. Да только кто его осаждать-то будет, если кроме канцелярских крыс ото всех рас – тут никто и не квартирует. Исключая дни Совета, когда в замок съезжаются все вожди, да с причитающимися свитами. Посреди Зала Совета – стол и кресла – массивные, основательные. Тут мастерам крепко подумать пришлось: как за одним столом усадить людей, вампиров, гномов, фурий и эльфов – да так, чтоб всем удобно было. Подумав об этом Вельсет весело фыркнул: вот уж действительно его два с половиной метра роста и Игрейна – царица гномов – до полторушечки не доросшая… Гномский стол Вельсету как подставка для ног, а фурианский стол гномам – что навес для летней кухни.
Кстати, стоило подумать об Игрейне – и вот, легка на помине – с последним ударом гонга, возвещающего начало Совета, в зал рука об руку вошли Вильдан и Игрейна. Надо сказать, более странной парочки свет не видывал. Гномы и тёмные эльфы в этом негостеприимном мире соседствовали, отвоевав для жилья огромные подземные пространства, системы пещер в горах. Пожалуй, на географии сходство народов и заканчивалось. Вот хоть на падишаха и царицу поглядеть. Вильдан высокий, под два метра ростом, отлично сложен – как сказали бы люди: «идеал мужской красоты» – только кожа тёмно-фиолетовая, а скуластое лицо оттеняют светло-пепельные волосы, длинные, чуть не до колен. Глаза яркие, чистые: правый желтый, левый – зёленый, но оба с золотистой искрой, словно живёт в них отблеск подземного пламени – кровь земли.
Игрейна – царица гномов – являет собой классический образец красоты своего племени: высокая пышная грудь, тонкая, прямо таки «осиная» талия и широкие крутые бёдра и всё это удивительно соразмерно и правильно. Ни грамма лишней плоти или, боги упаси, жира – толстых гномов вообще не бывает в природе – спокойная основательность и сила. И всё это ростом не достигает и метра! Изящные ручки Игрейны, с маленькими округлыми кистями, равно легко управлялись и с королевской печаткой и с огромной секирой. Рыжие волосы заплетены в косу и ещё как-то по-хитрому закручены, чтоб коса по полу не мела.
читать дальше Вельсет обернулся и слегка склонил голову, приветствуя вновь прибывших. Вильдан и Игрейна проделали тоже самое. Ни один не опустил глаз – незачем, ведь они равны. Согласно давнему обычаю, представители разных рас не имели права вступать в переговоры до начала совета, что со временем трансформировалось в запрет на беседы вообще. Можно было не сомневаться, что Игрейна и Вильдан по пути ни словечком не перемолвились. Хотя, что могло бы им помешать всё обсудить за день до совета, скажем? Вот такие они забавные – правила… Вельсет возвратился к созерцанию заоконного пейзажа, почти уткнувшись в стекло влажным чёрным носом. Солнечные лучи, проходящие сквозь витражное стекло – окрашивали его густую шерсть, рыжую с чёрным подшёрстком, в безумие цветов и оттенков. Игрейна уселась на ковре возле камина и, не мигая, уставилась на пламя. А Вильдан, послонявшись по залу – видимо, в поисках уцелевших подушек – занял своё кресло у стола, вальяжно закинув ноги на сиденье соседского кресла.
Летописцы, оккупировавшие самый край стола, заметно занервничали. Совет-то официально начался, а представителей вампиров, светлых эльфов и людей всё нет. Что бы это значило? Ни для кого не секрет, что эльфы всё время только и прикидывали, как бы получше вцепиться друг другу в горло. А уж люди и вампиры… Неужели началось? Неужели война?!!
Внезапно массивные створки двери разошлись, да так энергично, что грохнули о стену. Жалобно тренькнули хрусталики на люстрах. «Позёр…» – подумал Вильдан, успевший замечательно задремать и разбуженный столь бесцеремонно. Сааринэн – правитель светлых эльфов – одним плавным движением выдернул из-под падишаха кресло, ну, то которое тот оккупировал ногами – массивное сидение предназначалось именно для правителя светлых эльфов. Слуги, беспрестанно кланяясь и бормоча извинения, злополучное кресло уволокли куда-то. Но лишь для того, чтобы заменить на новое такое же. Сааринэн его критически осмотрел и только после этого чинно уселся. Извлёк откуда-то платок и принялся обмахивать столешницу перед собой, намекая на то, что с удовольствием заменил бы и стол, за которым успел посидеть Вильдан, но раз это невозможно – придётся потерпеть. Чего для блага расы не сделаешь!
«И тебе доброе утро, козёл!» – подумал падишах и отвернулся. Игрейна тем временем покинула место у камина и заняла своё кресло, с тревогой глядя на эльфов. Протестующе натужно скрипнуло дерево, когда огромный вождь фурий умастил обтянутый кожаными штанами зад в кресло рядом с царицей гномов. При этом, их глаза оказались на одном уровне. Конечно, это был своего рода визуальный обман – у Вельсета одна рука едва ли не крупнее всей целиком Игрейны.
Пальцы Сааринэна безотчётно выбили по столешнице сердитую дробь. Он терпеть не мог ожидание, поэтому принципиально старался являться на все и всяческие мероприятия последним – без него, ясное дело, не начнут – а вот терять время, дожидаясь, когда какое-нибудь задрипанное величество соизволит явить миру свою лощёную морду… Что может быть хуже? Сааринэн некоторое время искал взглядом то самое «никуда», которое обычно помогало ему успокоиться и сосредоточиться. Вильдан, кажется, задался целью пробуравить взглядом стол – поэтому Игрейне ничто, даже правила приличия, не мешало рассматривать обоих эльфов. Правитель светлых, тоже под два метра ростом, был всё-таки чуть пониже Вильдана – так сразу и не заметно, но есть. И светлыми в нём были разве что жёлтые «кошачьи» глаза и белая кожа – всё остальное, включая, душу назвать «светлым» язык не повернулся бы даже у самого романтично настроенного поэта. Тёмно-каштановые прямые волосы Сааринэн носил собранными в высокий хвост – тяжёлые пряди струились по плечам, оттеняя металл доспеха. По случаю Совета, эльф выбрал облегчённый вариант, оставляющий незащищённым неприлично много плоти: просто кожаная куртка с нашитыми на манер чешуи металлическими пластинами, тяжёлые наручи и наплечники – вот, собственно, и всё. Ни воротника, ни шлема и даже на ногах защиты минимум. По этому поводу Сааринэн, расставшийся с изрядной толикой брони, чувствовал себя небывало лёгким и неприятно уязвимым. Словом, странно себя чувствовал, что, разумеется, не добавляло ему хорошего настроения. Меж бровей со вчера ещё залегла сердитая складка. Даже малохольный белко-крыс, чувствуя настроение хозяина, сидел на плече тихо, не выпендривался.
Надо сказать, что шесть рас изначально не являлись частью этого мира. Более того, они не были и частью какого-либо другого ОДНОГО мира – нет, необъяснимая причуда вселенной смешала в коктейле представителей четырёх миров в одном этом. Кажется, у людей существовало понятие «Ветер Перемен». Правда, сами они считали это красивой выдумкой. Наверное, раньше считали – до того как этот самый ветер выдернул горстку людей из привычного им окружения и швырнул в этот мир. Где они обнаружили уж никак не гостеприимные райские кущи, а скорее, наоборот: абсолютно враждебную флору и фауну с впечатляющим набором клыков-когтей-шипов-ядов и всё это очень голодное и агрессивное. Здесь же обнаружилась такая же горстка «выкидышей из легенд и мифов». Впрочем, люди быстро разобрались, что эльфы, вампиры, фурии и гномы – тоже чужие этому миру – ребята со странностями, но дельные и толковые.
Вместе со светлыми эльфами, малость помешанными на идее Всеобщего Братства в природной пищевой цепочке, – в мир попало изрядно всякого более-менее приличного зверья, которое, однако, оказалось неспособно конкурировать в борьбе за жизнь с местным. Поэтому полезных звериков впоследствии расселили по куполам к другим расам и тщательно контролировали популяцию. Но светлые эльфы не оставляли попыток добиться жизнеспособного в новых условиях гибрида. Белко-крыс был абсурдной и, к сожалению, единственной их победой на данный момент. Эти маленькие зверьки уже плодились и размножались на просторах мира, вне куполов. Они дивно шустрили по деревьям и по земле, хорошо плавали, рыли норы. Жрали практически всё, даже если это всё значительно превосходило белко-крыс габаритами и яростно защищалось. Помимо зачистки местности, была и другая польза: съедобное и даже вкусное мясо, густой красивый мех. Одна проблема – поймать белко-крысу без помощи магии не представлялось возможным. Очень уж, сцуки, шустрые. Ну, эльфы же хотели создать что-то жизнеспособное?
Кое-какие сведения о белко-крысах промелькнули в мыслях Игрейны, когда она увидела мохнатого уродца, подбирающегося к богато изукрашенному тюрбану падишаха. Надо сказать, что по любым меркам, даже и своего племени – белко-крыс Сааринэна – это что-то с чем-то. Крупный, карамельного цвета уродец с зубами в три ряда, как у акулы, вечно выкачёнными глазами – словно белка настиг пожизненный приход от очень крутой травки. Тварь существовала, кажется, только для того, чтобы нести ужасное в жизнь всех окружающих. Вильдан ласково именовал белко-крыса «Чудовищем», а Сааринэн с белком переговаривался исключительно мысленно (падишах на это замечал, мол, братья по разуму), поэтому настоящего имени Чудовища никто не знал. Как не был известен и тот факт, что этого белко-крыса правителю светлых эльфов подарила Игрейна – её гномы выудили мохнатое истошно вопящее нечто из заброшенной штольни, где тварюшка просидела пару недель, от того и в уме малость повредилась. Белку сладили красивый ошейничек, весь в драгоценных каменьях, серебряную клетку – и всё это сбагрили Сааринэну в честь какого-то празднования. Ну, эльф-то и сам любил в горы какую-нибудь дохлую кошку прислать, типа, с намёком…. Так царица и предположить не могла, что правитель-воин станет это Чудовище с собой везде таскать, как знамя полка, причём, безо всякой клетки и ошейника.
Игрейна досадливо поморщилась: Чудовище явно прельстилось яркой чалмой падишаха, а лучшего повода для мордобоя и придумать сложно. Вильдан скосил глаза на белко-крыса, пытающегося «незаметно» перебраться с наплечника Саааринэна на его чалму.
– Животное… Убью… – ласково сообщил падишах в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Как самокритично, подумать только… – непритворно восхитился Сааринэн, намекая на то, что самоубийство Вильдана, это предел его мечтаний на данный момент.
Вельстет скрежетнул когтями по столу, пропахав в лакированной поверхности изрядные борозды, и эльфы угомонились, вняв предупреждению. И тут, что называется, началось. Стены и пол Зала Совета пошли рябью, словно вода от брошенного в неё камня. Правители только и успели повскакивать, опрокинув кресла, да выругаться замысловато – потом их вроде как затянуло в пол – а когда камень сомкнулся над бедовыми головами, тяжёлый как приговор, они очутились в незнакомом пространстве.
Когда чувство верха и низа вернулось – правители обнаружили себя на идеально круглой площадке, метров пяти в диаметре. От неё, подобно лучам, во все стороны расходились тропинки, а между тропинками – высокие стенки из вечнозелёного кустарника наподобие самшита. Как только Вельсет сунулся было к такой стенке поближе – рассмотреть да обнюхать – куст тут же ощерился ядовитыми шипами.
Следующие несколько часов для четырёх правителей прошли на диво познавательно: в частности, было обнаружено, что кустарник этот не берёт никакая магия, а заодно вредная колючка не позволяет через себя перебраться иными методами. Это странное место вообще, как оказалось, обладает повышенной резистентностью к магии – простейшие заклинания тут давались правителям с огромным трудом и отнимали немеряно сил. Зато в ходе хаотичных атак (Вильдан называл их «внезапными», а Сааринэн – «дуростью») на кустарник – падишах случайно откромсал мечом пару прядей каштановых волос светлого эльфа. Тот в долгу не остался и «случайно» щедро окропил Вильдана холодной водой – откатом своего заклинания. Вельсет вынужден был сыграть роль миротворца, вклинившись между разозлёнными эльфами и едва не совершил самоподжог шальным огненным шаром, отскочившим от кустарника.
Витиевато выругавшись и отдышавшись – правители пришли к единственно оставшемуся решению – передвигаться по тропинкам, вдоль зелёных насаждений, в поисках выхода – ибо отсидка на полянке в ожидании спасения претила их природе. После этого правители снова поругались и даже более серьёзно: не могли выбрать тропинку. Незаметно для себя эльфы выбрали один путь, в Игрейна и Вельсет настаивали на другом варианте. Эльфам, в конце концов, удалось отстоять свой выбор. А царица гномов в очередной раз подумала, как эти двое всё-таки похожи. И что не поделили, спрашивается – ну, не белка же этого чудовищного?
Белко-крыса, кстати, стенки за угрозу не считали и препятствий не чинили, поэтому он мог с ними творить, что хотел. Сааринэн отрядил малохольную тварь разведывать альтернативные варианты путей и периодически рассказывал правителям интимные подробности из жизни нехоженых тропинок.
Путь, по которому передвигались четверо, привёл их в каменную котловину с кипящим озером – пересечь которое предлагалось единственным способом – по воде. Что заставило правителей призадуматься. Игрейна пожалела мужчин, которым тяжкие умственные усилия вредны для здоровья и подняла с озёрного дна часть грунта, оформив его в виде узенького мостика. Сааринэн неодобрительно уставился на затухающий знак, который царица начертала кровью на берегу: такая сильная магия лишь для того, чтобы поднять из воды это склизкое нечто, прикинувшееся опорой для ног?!
– Быстрее, олухи, долго я мост не продержу! – не церемонясь, предложила Игрейна и правители, не теряя времени, устремились к противоположному бережку озера. Ноги то и дело оскальзывались на расползающейся влажной землице и всё шло к тому, чтобы искупать четвёрку в кипяточке. Влажный горячий воздух жёг глаза и лёгкие – дышать было очень тяжело. Да и мост постоянно исчезал из виду в густых испарениях. Словом, не самые подходящие условия для вальяжных прогулок и задушевных бесед о судьбе народов. Правители молчали, лишь изредка поругиваясь, в особо «приятные» моменты.
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, так и мост, выполнив свою задачу, скрылся на дне озера. А правители миновали каменную арку и снова очутились в окружении вечнозелёных стен. Испарения озера чувствовались и тут, но всё-таки было ощутимо прохладнее и дышалось спокойнее. Разумеется, четверо не питали никаких иллюзий по поводу возможности отдохнуть, поэтому появление чего-то округлого, ядрёно розового цвета, которое полностью перегородило путь – не стало такой уж неожиданностью.
– Летучая мышь? – не уверенно предположила Игрейна, сориентировавшись по кожистым крыльям, благодаря которым тварь держалась в воздухе. В частности, сейчас она цеплялась за кусты когтистыми отростками на сгибах перепончатых крыльев, красиво зависая прямо перед четвёркой. Сааринэн прикинул, что этой «мышке» самое место в кунсткамере людей, где сиамские близнецы ссохлись бы от зависти к её формам, а художники с сексуально раненым подсознанием – рехнулись бы окончательно от столь яркой галлюцинации.
Не успели правители придумать способ миновать новое препятствие – как розовая тварь удовлетворилась разглядыванием – ощетинилась вдруг склизкими щупальцами и полезла ими во все стороны. Игрейна взвизгнула и проворно отскочила за спину Вельсета. Сааринэн, передёрнувшись, выставил перед собой магический щит из горячей воды. Благо озеро рядом. Кипяток несколько остудил пыл щупалец по поводу смазливого эльфа. Впрочем, эльфов-то два… Вильдан несколько мгновений успешно отмахивался от щупалец магией и мечом, но подобраться к тушке розовой твари, для решающего удара, так и не смог. Зато тварь добралась до него – порубленные конечности отдёргивались, лишь для того, чтобы вернуться в удвоенном объёме. По принципу гидры, на месте отрубка вырастало два новых щупальца. Когда Вельсет сообразил отрубки прижигать огнём, чтобы не плодились – для Вильдана было уже поздно – щупальца проворно оплели стройное эльфийское тело, забираясь под одежду. Падишах заорал во всю мощь лёгких, бешено дёргаясь в путах, которые подняли его в воздух. Но его крик потонул в какофонии звуков – ведь в тот момент щупальца содрали с владыки тёмных эльфов штаны – визг Игрейны перешёл в ультразвук и пол лабиринта заходил ходуном. Маг Земли в состоянии истерики – это вам не баран чихнул. Множество мелких и не очень камешков со стремительностью пуль атаковали розовую тушку, не причиняя, однако, заметного вреда. Рычание Вельсета ознаменовало появление огненной стены – в ответ розовое извращение чуть заметно начало мерцать – окутавшись магическим барьером. Огонь схлынул, а добычу «мышь» так и не выпустила. Вильдан продолжал орать и дёргаться, но Сааринэну не повезло как следует насладиться зрелищем. Рассудив, что уж если кто и поимеет чокнутого падишаха, то только он сам, а не какое-то крылатое уёбище в богом забытом лабиринте – да и благородство взыграло… Короче, Сааринэн решил проявить альтруизм, ну, пока от озера далеко не отошли – струи кипятка, словно копья, атаковали тварь со всех сторон, а ведь всем родным субстанциям этого странного мира магия по боку – озёрная водичка пробила защиту «мышки» и зелень стен скрылась под кровавыми разводами. Светлому эльфу даже пришлось сбросить щит, чтобы сосредоточиться на основной задаче. Но розовой твари уже было не до атак. Довершил дело белко-крыс, атаковавший откуда-то сверху и лишивший «мышь» глаза. Самое интересное, что тварь не погибла в результате этого всего, а лишь бросила жертву и ретировалась.
Вельсет вздохнул с облегчением, глядя как розовое чудище улепётывает прочь со всех крыльев. Тёмный эльф сердито тряхнул пепельными волосами, словно отгоняя бессознательным жестом навязчивое воспоминание. Вскочил на ноги и огляделся в поисках штанов. Что и говорить, в плане одежды ему повезло – поверх штанов-то одевались два длинных балахона, один другого торжественней, так что бродить по лабиринту с незачехлённым достоинством эльфу, по-любому, не светило. Натягивая штаны, Вильдан с удивлением прислушался к себе: в душе обнаружилось что-то вроде искренней благодарности к этому… этому… этому выродку… светлому эльфу!!! Катастрофа. С некоторой паникой он взглянул в лицо Сааринэна, понимая что сейчас ляпнет несусветную глупость, вроде «Спасибо…», что светлый будет вспоминать ему всю до-о-олгую эльфийскую жизнь. Но светлый не обманул его ожиданий, заодно избавив и от необходимости благодарить:
– Попка не болит, идти-то сможешь? – с наигранным сочувствием в голосе поинтересовался Сааринэн и тёмный эльф мгновенно понял, ЧТО именно ему будет аукаться долго, пока правителю светлых не надоест.
– Мне, право же, жаль тебя огорчать, о Герой, но тварь ничего не успела сделать. А всё твоё неумение правильно рассчитать время. – Вильдан вложил две фразы столько яда, что хватило бы выжечь целый континент. Бестолку.
– Ничего страшного. Значит, я буду первым. – благодушно отозвался светлый эльф, заставив падишаха задохнуться от ярости. Но прежде чем он придумал достойный ответ, изрядных размеров каменюка рухнула откуда-то сверху, больно приложив Сааринэна по затылку. Эльф стремительно обернулся и злобно уставился на Игрейну. Та же и ухом не повела – стоя спиной к обоим эльфам, заботливо отряхивала несуществующую пыль со штанины Вельсета. Эльфы одновременно фыркнули, поразив возможных слушателей количеством негативных эмоций, которые можно вложить в одно фыркание. Обменялись ненавидящими взглядами и деревянной походкой устремились дальше по тропинке.
Вскоре перед правителями обозначилась очередная развилка. На этот раз Сааринэн не проявил интереса к выбору пути, хотя и составил на этот счёт определённое мнение. Белко-крыс, намертво утвердившись на его наплечнике, как альпинист на Эвересте – задумчиво ухрустел глазное яблоко, взятое с боем у «мышки». В итоге короткого, но яростного спора (мнение Вильдана о выборе пути опять совпало с мнением светлого собрата, хоть он об этом и не подозревал) – победили фурия и гномка. Правители пошли по тропинке, выбранной ими. И не то, чтобы это был самый плохой вариант – Сааринэн знал, что на тропинке, выбранной эльфами, их ожидает переполошённое раненым собратом гнездовье любвеобильных розовых «мышек».
Несколько поворотов спустя, светлый эльф окончательно уверился в том, что лабиринт проектировал какой-то фанат бараньих потрошков – ибо где ещё такие завороты и вывихи бывают?! Зелёные стены плавно перешли в каменно-земляной тоннель. Круглый, метра четыре в диаметре. Здесь пахло затхлой сыростью, землёй и ещё чем-то неидентифицируемым. Игрейна и Вильдан, жители подземелий, сразу же насторожились. Почувствовав это Вельсет выпустил когти и несколько огненных шаров – пусть дорогу освещают. Сааринэн деловито щёлкнул застёжками, отстегнув от наплечника литую маску – для светлого эльфа приоритетом было поберечь лицо. И не то, чтоб хоть один эльф за смазливую мордашку беспокоился – просто магия целительства требует определённого сосредоточения, которого несравненно проще достичь, если глаза и кости черепа целы.
Вильдан вдруг замер, как вкопанный и досадливо поморщился. Тоннель впереди был щедро декорирован концентрическими кругами из острых шипов, с которых капала слизь. В неровном свете огненных шаров зрелище получалось не слишком обнадёживающим.
– Здесь червь! Замрите, придурки, он на движение ориентируется! – сообщил падишах, знакомый с подобными тварями не понаслышке.
– Сам замирай, идиот, запасной дороги у нас не предусмотрено! – моментально огрызнулся Сааринэн. Вельсет закатил глаза, уже представляя себе, как доставит к выходу из лабиринта два свежих эльфьих трупика. Волевым усилием он отправил часть огненных шаров дальше по тоннелю, чтоб осмотреться. Через некоторое время шары ударились в стену, обозначив поворот, и погасли. Пахнуло палёным мясом. И началось! Шипастый тоннель содрогнулся и схлопнулся прямо перед ругающимися правителями, явив морду гигантского червя.
– НАЗАА-А-А-АД!!! – заорала царица гномов, мгновенно вырастив между правителями и червём каменную стенку. Мужчины отшагнули подальше, настороженно глядя, как под ударами бесноватой твари стенка дрожит и крошиться.
«Кажется, я его огненными шарами сильно обидел…» – огорчился Вельсет. Но ругань Сааринэна его тут же взбодрила – оказалось, что отступать уже некуда – там, откуда они пришли, обозначился ещё один червь. «Влипли…» – решил вожак фурий, нагнетая внутренний жар. Стенка впереди живописно разлетелась, брызнув обломками камня и тогда Игрейна и Вельсет одновременно атаковали: огромные огненные шары врезались в морду червя – бедняга такой страсти не ожидал. Дохнуло палёной мерзостью. Червь забился, насколько тоннель позволял, в конвульсиях и продолжил свои дёргания уже в изрядных размеров яме, которую образовала Игрейна. По краю «могилки» осталась лишь узкая каёмочка, пригодная для продолжения пути. Сааринэн устремился следом за фурией на ту сторону ямы. Вильдан, оказавшийся последним, оглянулся: червь позади них тоже бился в конвульсиях из чего следовало… следовало…
– Ох, мамочки!!! Это один и тот же червь! Его КОНЕЦ!!! Быстрее, пока не бросился!!! – завопил Вельсет, толкнувшись в бок Игрейны. Сегодняшние приключения малость расшатали нервы падишаха, а сколько ещё предстояло! Дважды повторять не пришлось: правители заторопились оказаться подальше от подпаленного биологического изыска. Но, осторожно ступая по узкому карнизику, вжимаясь спиной в стену, когда каждый подлючий камень так и норовит вывернуться из-под сапога, а Игрейна и Вельсет обессилены использованием магии – сильно не разгонишься. Не удивительно, что конец червя их таки настиг. Сааринэн в последний миг сделал шаг в сторону, в пустоту и ухнул в яму, как пловец в воду – перед самым червём.прода в комментах