Ну, это я при жизни был весёлый...
заглавка Название: Семейство кошачьих
Автор: Noa Streight, Аямэ
Фандом: Prince Of Tennis
Рейтинг: NC-17
Жанр: slash, Angst, Humor, возможно OOC
Пейринг: от авторов многим досталось – Сейгаку, Хётей, Риккайдай и т.д. Присутствуют ОС в нехилом количестве.
Посвящается: Нашим соигрокам на принцефорумах, с которыми мы провели весь тот год, что писали фанфик. В особенности: Tomoe-chan, Ketoh, Лисятина, Крошка Фир, Джи-чан, Niou Masaharu, Arvis Eraclea, Oniks_small_miracle, Lib.moonsigma
Содержание: Эчизен Рёма вырос, события японского школьного чемпионата далеко позади, но, как говорится, осадок остался…
Предупреждение: фик написан без учёта событий манги «New Prince Of Tennis».
Дисклеймер: Персонажи фанфика принадлежат их создателям. Авторы фанфика не извлекают материальной выгоды от их использования.
Размещение: с разрешения авторов. Ссылки на фик – приветствуются.
Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV
Глава V
Глава VI
Глава VII
Глава VIII
читать дальше
Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно,
Я тебя увидал – как слепой вдруг расширит глаза
И, прозрев, поразится, что в мире изваянность спаяна,
Что избыточно вниз, в изумруд, излилась бирюза.
Константин Бальмонт
– Митсу, – с трудом оторвавшись от губ Тезуки, шатен короткими поцелуями добрался до шеи и заворожившей еще в начале вечера ямочке между ключицами. Под губами бился пульс, быстрый, неровный – в такт неровному дыханию обоих возбуждённых парней. И бедром Фуджи ощущал физическое подтверждение этому, но вопреки тому, что чувствовали оба, Тезука явно старался затормозить процесс сближения, если можно было так выразиться:
«Я шел к этому, нет… мы шли к этому так долго. С первого дня нашего знакомства я понял, что ты единственный, кто мне нужен – чтобы жить в полную силу, стремиться к бОльшему. Почему ты сейчас останавливаешься? Почему? Я тебе небезразличен, ты хочешь меня – я это чувствую».
Фуджи вдыхал запах парня, только ему присущий аромат – от которого кружилась голова и плавились мысли. Шатен прерывисто выдохнул, разворачиваясь на коленях Тезуки и обняв за спину, прижался к нему, давая почувствовать свое возбуждение, поцеловал в подбородок:
– Митсу...
«Ты сводишь меня с ума. Ты – единственный, кто мне нужен… кого я люблю».
Расстегнул последние пуговицы на рубашке парня, провел ладонями по его обнаженной груди, едва дыша от собственной смелости. Еле слышно произнес, проводя ладонями дальше – начиная ласкать спину подушечками пальцев:
– Митсу... помнишь, ты спрашивал: где я – настоящий? Я нашел ответ: сейчас… здесь… с тобой. С тобой – я настоящий… всегда… И сейчас мне тоже страшно. Очень. Но еще страшнее не решиться и остаться одному. Жить без тебя.
Сдержанность Тезуки Фуджи интерпретировал по-своему: как нерешительность и боязнь. Кунимитсу это скорее позабавило, чем раздосадовало:
«Ну, куда же ты торопишься, не давая себе времени на то, чтобы приноровится к ситуации?».
Капитан Сейгаку старался не лгать, в том числе и самому себе, поэтому попытался найти в душе отклик сказанному, привычно проанализировав ощущения.
– Глаза боятся, а руки делают, так что-ли? – юноша поймал губами дрожащую тень за ушком шатена, – Шюске, я не хочу, чтобы ты боялся чего-либо в наших отношениях, не хочу, чтоб ты боялся… меня. А потому стараюсь не торопить события. В чём ты, должен признать, активно мне мешаешь.
Расстёгнутая рубашка сползла с плеч и повисла на локтях. Фуджи прикасался к нему осторожно, словно он был хрупкой драгоценностью. Но как же это заводило!
– Не бойся. Я весь твой и никуда от тебя не денусь, не исчезну.
Негромкие слова, от которых кровь в венах ликующим потоком радости смыла, растворила без следа напряжение, крутившее душу Шюске нервным жгутом. Капитан, всегда холодно и спокойно взвешивающий свои слова, никогда не бросал их на ветер под влиянием момента и не давал пустых обещаний, и то, что он сказал сейчас – это было вернее любой клятвы.
С мыслями о том, что никогда ещё его самоконтроль не подвергался столь суровым испытаниям, Тезука запустил руки под водолазку юноши и, не отвлекаясь на исследования, плавно стянул её, обнажив торс. Послушно подняв руки, помогая парню избавить себя от водолазки, Фуджи воспользовался случаем и сдёрнул с Кунимитсу висевшую на локтях рубашку.
В команде Сейгаку времён капитанства Тезуки было два «интеллектуальных» игрока – Инуи и Фуджи.
Шатен не изнурял себя силовыми тренировками, как Кайдо, требуя от тела запредельной силы и выносливости – если что-то и совершенствуя фанатично, так это свои техники, требующие филигранности исполнения при минимуме затрат энергии. Поэтому его тело, в отличие от того же Тезуки, сохранило плавность очертаний.
Губами и ладонями Кунимитсу исследовал открывшееся ему, неоднократно виденное, но недоступное раньше. Чутко прислушиваясь к реакциям Фуджи на ласку. Шатен дышал неровно, вцепившись в плечи друга, сильнее ерзая на его коленях, на мгновение приникая к его обнаженному торсу своим и отстраняясь на долю секунды – глотнуть воздуха.
И чем дальше, тем более неподходящим местом для продолжения казалась кухня.
«Кто подумал о продолжении? Я?!»
– Ты уверен, что хочешь своё «ВСЁ» сегодня, сейчас? – спросил Тезука дрогнувшим, севшим голосом, чуть отстранившись. Взгляды парней встретились и сплавились в единый луч, дорожку, на которой встречаются две души.
«Наверное, это то, что происходит с Золотой парой, когда они синхронизируются на высшем уровне», – мелькнула на задворках мысль.
– Наше «ВСЁ», ты хотел сказать, – мягко поправил Шюске, – Ты же хочешь этого не меньше, чем я. Я это чувствую не только здесь, – пальцы одной руки скользнули вниз по груди Тезуки, по животу и ниже, остановившись на явной выпуклости в паху, – Но и здесь, – другая ладонь уверенно легла на левую сторону груди юноши, ощущая быстрое, сильное сердцебиение, в такт собственному.
– Но, – юноша с трудом перевел дыхание, – зная твой основательный подход ко всему, ты, скорее всего, думаешь, что мы не готовы к этому.
«А если я буду настаивать, твое тело согласится, а разум останется недоволен. Не хочу, чтобы ты чувствовал давление с моей стороны».
– Я могу подождать, – продолжил шатен, убирая руку с ширинки. Легко погладил кончиками пальцев плечи Тезуки и даже нашел в себе силы пошутить:
– Надеюсь, я не состарюсь к этому времени. В любом случае – решение за тобой.
«Но не обещаю, что буду сидеть все это время, сложа руки, и вести себя пай-мальчиком. Я буду рядом и недосягаем для тебя, буду дразнить и провоцировать, пока ты не потеряешь голову – так же как и я».
Капитан привык взвешивать каждое своё решение и не предпринимал действий, которые могли привести к необратимым негативным последствиям. Он был почти уверен, что если бы Фуджи пустил всё на самотёк – их отношения дальше дружбы и взаимного уважения не продвинулись бы никуда и никогда. Слишком мало людей Тезука мог бы назвать своими друзьями и слишком ценил это, чтобы рисковать.
Но сейчас – он отчётливо ощутил это – Шюске неимоверным усилием воли замер у некоей неперейдённой ещё черты и ждёт его шага. Опасается давить и слишком уважает Тезуку, чтобы позволить себе принять решение за них обоих. А для себя, похоже, он всё давно решил… страху вопреки.
Собственные колебания показались вдруг мелочными и жалкими. Наверное, именно этого Фуджи и добивался.
Едва заметно улыбаясь, Тезука спихнул шутника со своих колен:
– Отрадно слышать, что ты ещё можешь ждать. Но, боюсь, я уже не могу. Марш в ванную.
Он поднялся и вышел из кухни, оставив очки на столе – в них сейчас не было нужды. На втором этаже, как он знал, существует ещё одна ванная комната – рядом со спальнями. Она-то ему и нужна. Капитан Сейгаку несколько раз оставался ночевать у гения, когда совместная подготовка к экзаменам затягивалась до поздней ночи, и потому неплохо знал планировку дома.
***
«Митсу, я был уверен, что ты остановишься у этой черты и будешь долго готовиться к тому, чтобы перейти её. И ты не представляешь себе, как я рад своей ошибке» – отрегулировав воду, парень запрокинул голову, подставляя лицо мягким струям. Несмотря на горячий душ, по телу то и дело прокатывались мелкие волны озноба.
Фуджи отчаянно желал Тезуку и, утоляя любопытство и в стремлении узнать, что к чему, перелопатил горы информации, которую сейчас лихорадочно пытался вспомнить. Но как назло, всплывали разрозненные обрывки всей той местами противоречивой мешанины, что выловилась в мировой сети на медицинских и развлекательных сайтах определенной тематики.
Гений Сейгаку решил поступить так, как действовал в теннисе – полагаясь на свою интуицию и дар: индивидуальный рост во время игры, а в данной ситуации – все придет в процессе, так сказать. Внутри скрутился жаркий ком предвкушения, напрягая тело тугой пружиной. Все получится, иначе и быть не может, они с Тезукой справятся. Вместе. Обязательно.
Выключив воду и вытираясь полотенцем, Шюске спохватился, что находится не в ванной, примыкающей к своей спальне, а в ванной родителей и что здесь нет его вещей. В раздумье постучал пальцем по подбородку и переворошил стопку чистого белья. Пожал плечами – не идти же голышом – и одел найденную юкату сестры.
Поднявшись в свою комнату, он прислушался: из-за плотно прикрытой двери доносился глухой шум текущей воды. Парень улыбнулся и придирчиво огляделся вокруг. Выключил свет, оставив гореть только ночник у кровати, и подошел к окну – подставляя горящее жаром лицо прохладному ветерку.
Сказать, что Тезука нервничал перед предстоящим – значило бы выразится бледно и не литературно. Его буквально трясло от звенящего напряжения во всём теле. Душ помог ему немного расслабиться и юноша шагнул из-под обвивающих его струй только тогда, когда вернул себе подобие самоконтроля.
Ночник создавал в комнате уютный полумрак, скрадывая очертания предметов и внося в окружающее ощущение некоего таинства, не принадлежащего этому миру.
Пока горит ночник. Кунимитсу задержался на пороге, пропуская через себя картину, которая тут же добавилась в ряд бесценных воспоминаний из тех, что хочется пронести через всю жизнь.
Не посягая на хозяйские вещи, Тезука недолго думая, натянул брюки, а остальные вещи аккуратной стопочкой принёс в руках и устроил на ближайший стул. Потом пересёк комнату и обнял Фуджи. Шёлк юкаты ласково коснулся обнажённого торса, от чего возбуждение накинулось на юношу с новой силой.
Кунимитсу спрятал шальную улыбку во влажных после купания волосах шатена и повлёк его к постели, не размыкая объятий. Штора бесшумно скользнула на место, отсекая комнату от заоконной темноты.
Уже у самой постели Шюске развернулся в обнимающих руках юноши и, прильнув к нему, поднял лицо, потянувшись к губам. Полы юкаты при этом разошлись и, явив миру и взору Кунимитсу точеные плечи, секунду спустя скользнули мягкой волной вниз, открывая фигуру юноши полностью. Шатен, увлеченно водивший ладонями по обнаженной коже своего любимого и занятый поцелуем, не заметил этого. О краешек сознания побилась и улетела прочь странная мысль, что они о чем-то важном и нужном – забыли.
– Митсу, – легкая хрипотца в бархатных обертонах мелодичного голоса только добавила ему сексуальности, – знаешь, ты мне снишься. Не так часто, как мне хотелось бы, но – снишься.
Улыбка осветила лицо, которое белизной и прозрачностью могло посрамить тончайший фарфор. Фуджи не сказал ни слова о любви, этого и не требовалось: глаза гения, потемневшие от возбуждения, желания и страсти до глубокого сапфирового оттенка, так и сияли ею.
На краткий миг Кунимитсу прикрыл глаза, теперь он понимал, почему наготу иной раз называют «ослепительной». Помнишь – видел. А что видел? И ведь не первый же раз. Лихорадочная суета общей раздевалки теннисистов, душевые, поездки на пляж… Но именно сейчас вдруг полыхнуло зарницей под веками, намертво отпечатываясь на сетчатке. Потому что твоё. Для тебя. И ни для кого больше…
Тезука чуть отстранился и облизнулся, сверкнув шаловливой улыбкой. Почти незаметной, но, тем не менее, самой настоящей.
– Не могу наглядеться, – он проследил очертания рук юноши, а потом и торса до бёдер. Раны и ссадины, оставленные жутким матчем против Кирихары, сошли бесследно, не оставив ни единого шрама. И это хорошо. Для Кирихары.
Тезука бы ему этого не простил.
***
Ему понадобилось несколько томительных мгновений, чтобы отпустить себя, позволить себе то, что ранее Фуджи обозначил коротким и всеобъемлющим «ВСЁ». Ладони Кунимитсу скользнули на внутреннюю сторону бёдер шатена, коснулись юноши в самых интимных местах. И ласка становилась всё смелее, вытесняя возбуждением смущение и неловкость первого раза:
– Настоящий… не во сне, – прозвучало тихим эхом в комнате: то-ли подтверждая, что услышал и принял искренность произнесенных ранее слов, то-ли в ответ обозначая свое отношение к этому.
Тезука опустился на колени у ног Шюске, не размыкая контакта, так что юноша всей кожей ощутил его движение. Вжался лицом в плоский животик, целуя чуть ниже пупка.
На мгновенье отстранился, чтобы взглянуть ему в глаза снизу вверх и в следующий момент взял его ртом. Это оказалось неожиданно легко. Он читал, что в первый раз многие начинают давиться с непривычки и даже рвотные позывы могут быть от давления на корень языка и гортань. Но ничего подобного он не ощутил. Видимо, потому что в Фуджи всё идеально соразмерно и так подходит ему самому – даже забирая его в рот до упора, он не ощущал дискомфорта.
И реакция шатена на то лёгкие дразнящие движения языка, то жесткие до грубости касания пальцев, наслаивающиеся друг на друга ощущения – возносило собственный огонь в крови на новый уровень, какого никогда не знал раньше. Которому не было места в прошлой жизни убийственно правильной, идеально отлаженной человеко-машины по имени Тезука Кунимитсу.
Шюске задохнулся долгим стоном и именем, покачнувшись на враз ослабевших ногах, вцепился в его плечи, но как шатену удалось вспомнить и главное, ослабить хватку стиснутых пальцев на левом – он и сам не смог бы объяснить.
– МИТСУ, – прошептал, неверяще глядя изумленно-радостными глазами на доселе неизвестного Тезуку, занявшего место всегда выдержанного, спокойного, рационального, даже в чём-то холодного, капитана команды. Сейчас бесподобное наслаждение щедро дарил незнакомец с его лицом, фигурой и голосом: раскованный, внимательный и нежный, несмотря на касания жестких пальцев, могущих показаться грубыми – только твой. Для тебя. И ни для кого больше.
Они как-то быстро, инстинктивно, подстроились под движения друг друга: уловив заданный Тезукой темп и ритм, Фуджи плавно толкался бедрами, коротко вздрагивая от легких дразнящих движений языка и плотных – губами, не в силах сдержать тихие стоны удовольствия. Держась за правое плечо парня, свободной рукой гладил его шею и затылок, зарываясь в неровные прядки волос и не хватало только одного – таких касаний уже было мало, хотелось бОльшего.
Наслаждение накатывало волнами, кружа и взметая, как щепку в бушующем океане, пока не скрутило тугой пружиной, грозящей вот-вот или порваться или мощно распрямиться, выбросив парня за пределы реальности. Шюске ощутимо напрягся и прерывающимся голосом успел предупредить:
– Митсу, я… больше не сдержусь...
Мелькнула мысль, что так, наверное, чувствует себя тонущий в огненной лаве вулкана, но ни за какие блага в мире Фуджи не согласился бы отказаться от этого мига. Оргазм накрыл его, выгибая и сотрясая тело в пароксизме сладкого освобождения.
Шатен попытался отстраниться, но Тезука не позволил и в рот ему выплеснулась толчками тёплая струйка семени. Кунимитсу мимолётно удивился сам себе – происходящее улетело за горизонт его представлений о реальности, с каждым мгновением набирая скорость. Кто бы мог подумать? Ему понравилось это всё: как Фуджи шумно выдыхает и постанывает, не в силах сдержаться, как стискивает его плечи и как через эти прикосновения он ощущает дрожь удовольствия, пробегающую по телу любимого.
Чувство облегчения по поводу того, что он справился со, скажем так, стоящей задачей – вступило в жесткое противоречие с его собственным возбуждением, с требующим разрядки телом. Кунимитсу смутился, не вполне уверенный, как ему донести своё желание до Фуджи. То есть, всё как бы очевидно, но… Юноша поднялся с колен и присел на кровать.
За прикрытыми глазами угасали вспышки цветных пятен и, вернувшись из недолгого «полета», Фуджи обнаружил себя нетвердо стоящим на ногах меж разведенных колен любимого. Несколько секунд бездумно смотрел в его лицо, просто наслаждаясь и впитывая его строгую красоту, смягченную сейчас эмоциями и чувствами.
Молчаливым вопросом и ожиданием чего-то.
– Ты удивительный, – наклонившись, прошептал в губы парня и приник к ним в долгом чувственном поцелуе, ловя прерывистый вздох, переходящий в едва слышный стон.
Шатен качнул бёдрами и ощутил жесткую ткань брюк Кунимитсу.
– По-моему, они тебе мешают, – переводя дыхание, пробормотал Шюске. Быстро наклонился, скользя ладонями от шеи до живота, крепко обхватил талию парня и, заставив того приподняться с кровати, ловко сдернул брюки вниз. Туда же последовало и нижнее белье. Юноша помог Тезуке выпутать ноги из свалившейся одежды, рывком отбросил ее назад и вплотную придвинулся к партнеру.
Шатен ощутил бедром эрекцию молодого человека и судорожно втянул воздух. Теперь он ясно вспомнил, о чем необходимом в горячке страсти забыли оба: для дальнейшего необходима смазка, иначе ничего могло не получиться или… Гений решительно отогнал от себя панические мысли: подумаешь, боль, не привыкать. Вряд ли это будет больнее, чем травмы, полученные на тренировках или в матчах – вытерпел же он даже калечащую игру Кирихары.
Шюске бережно провел жесткими ладонями по лицу Кунимитсу. И, отвечая на его невысказанный вопрос, дрогнули ресницы, медленно опустившись и поднявшись вновь.
– Да, – просто выдохнул гений, без тени сомнения или колебания, с безмятежной улыбкой усаживаясь на колени любимого.
Тезука почувствовал себя фокусником, ловким престидижитатором, и было от чего – ведь уловив тень только мысли в глазах Фуджи, расцветающую в них уверенность в ответ на свой немой вопрос – он успел выудить из кармана брюк некий флакончик, захваченный из ванной комнаты, прежде чем оказался полностью обнажён. Стараниями нетерпеливого шатена.
– Какой ты бесстрашный, – Кунимитсу одобрительно шепнул в приоткрытые губы и поднял флакончик на уровень глаз, – придётся потом компенсировать твоей сестре потерю этого шедевра косметологии.
– А ты, как всегда, предусмотрительный, – в тон любимому прерывисто выдохнул Шюске, мазнув взглядом по флакончику, и задохнулся, почувствовав внутри скользкие пальцы и свое собственное возвращающееся возбуждение.
Хладнокровие и выдержка покинули Тезуку, он тяжело дышал, не в силах спокойно реагировать на ласки льнущего к нему шатена, приглушенно стонущего в шею.
Всегда предельно собранному, сосредоточенному капитану теннисистов Сейгаку, сделалось крайне сложно сконцентрироваться на, казалось бы, элементарном. Но посмотрел бы он на того, кто бы смог. Когда любимые руки стискивают плечи и, словно бы вслепую шарят по напряжённой спине… когда любимые губы нежат беззащитную шею, ушки, щёки и, наконец, находят губы, размыкающиеся навстречу… когда любимое тело прижимается так безоглядно доверчиво, кожей к коже и высверк пронзительной синевы в обрамлении пушистых ресниц – словно бабочка крылом махнула.
«Кажется, я разбудил спящего льва» – гений отстраненно улыбнулся последней связной мысли и оказался прав: приподняв шатена за бедра, Тезука одним сильным движением заполнил расслабленное недавним оргазмом тело. И ничто из прочитанного или увиденного в Интернете ранее не могло передать или в полной мере подготовить к этому моменту – как бы решительно не был настроен юноша ранее, сдержать крик ему не удалось. На миг Кунимитсу замер, с тревогой вглядываясь во вскинутое лицо любовника, ловя расфокусированный взгляд бездонной синевы – и одновременно с восхищенным вздохом толкнулся в жаркую тесноту точеного тела. Синяя поволока и серо-зеленая уверенность – так на горизонте встречаются небо и земля, сливаясь в одно.
…И в этом весь ты…
…И в этом весь я…
…мы…
…МЫ…
Оглушенный новыми ощущениями, не в силах разорвать зрительный контакт, гений держался за плечи партнера, стараясь дышать глубоко и приспособится к неровным толчкам. Не было оглушающей боли и восхитительного наслаждения, о которых Шюске столько прочёл ранее – лишь дискомфорт проникновения, когда болезненно растягиваются, раздвигаются мышцы, и непривычное чувство заполнения после этого. Тезука тоже приноравливается к тугому скольжению внутри, крепко держа шатена за талию, приподнимая его и опуская, толкаясь бедрами навстречу.
Потянувшись к губам парня за поцелуем, Фуджи невольно сдвинулся и потрясенно замер, внутри дрожащей пружинкой завибрировало сладким тянущим удовольствием, первой ноткой его. Шатен двинул бедрами, стремясь получше распробовать, прочувствовать его и Кунимитсу, словно прочитал мысли партнера, подхватил это движение, сделав его более глубоким и полным.
– Мииттсуу, ты тоже чувствуешь это? – жаркий шепот в губы срывающимся голосом и теперь Тезуке приходилось придерживать парня, чтобы тот не опускался слишком резко, изнывая от пронзительного удовольствия.
Ещё несколько толчков и, не выдержав, Кунимитсу выплеснулся в тело партнёра. Шатен ахнул, выгнувшись так, что они оба едва не потеряли равновесие и излился тоже. Тёплое семя хлестнуло по груди и животу Тезуки, словно плеть – заставив вздрогнуть – настолько ярким оказалось ощущение. Аж голова закружилась.
Парень поспешил уложить Фуджи на кровать и сам вытянулся рядом. Ткнулся лбом в плечо, опаляя тяжёлым рваным дыханием светлую кожу юноши. Слова не шли, что само по себе не было удивительно – капитан и в нормальном-то состоянии отличался немногословностью, но сейчас и мысли его – всегда упорядоченные, как солдаты на параде – превратились в сумбурный хаос, как те же солдаты, но во время разудалой гулянки в увольнительный.
Что ж, оставалось понадеяться, что Шюске и не ждёт от него прочувствованных речей.
Не отдышавшись толком, Кунимитсу приподнялся на локтях и склонился к любимому, стребовав поцелуй. В движении губ и языков ясно ощущалось, как бешеный порыв страсти затухает, сменяясь удовлетворением и… нежностью.
И тут уж ему немедленно захотелось поцеловать всё: высокий лоб, скулы, щёчки, веки, ушки, подбородок... Что он и осуществил, лишь потом вернувшись снова к истерзанным губам.
Ничего прекраснее и желаннее, чем Фуджи сейчас, Тезука в жизни своей не видел и ощущал, что второй раунд не за горами. Первого ему не хватило, чтобы распробовать всё, насытиться...
Всё-таки они слишком, слишком долго к этому шли, накапливая и подавляя чувства, которые сейчас вырвались из-под контроля бурным неостановимым потоком.
Отвечая на требовательные поцелуи, всматриваясь в любимое лицо, очерчивая его контур кончиками пальцев, Шюске удовлетворенно и счастливо улыбался, испытывая Наслаждение. Во всем своем первозданном виде и силе: быть желанным в той же мере, с какой жаждешь своего любимого. Когда каждое движение и касание как откровение познания себя самого и партнера, своей собственной страсти, переплавившейся в их общую – одну на двоих, синхронизировав тела, дыхание и биение сердец.
Ему открылась другая сторона Кунимитсу, о которой он не знал доподлинно, а только догадывался или чувствовал, и уж точно – мечтал: в противовес всегдашнему спокойствию, выдержке, педантичности и хладнокровию пришла безудержная страсть, раскованность, забота и нежность. И только для него – таким капитана больше никто не знал – осознание этого кружило голову почище шампанского.
Но любимый молчал, что было неудивительно, ожидаемо и предсказуемо, хотя втайне, где-то совсем глубоко, в душе гения теплилась надежда – услышать всего несколько слов. Но капитан сказал их по-другому: ненасытной жаждой обладания во взгляде, нежными и бережными прикосновениями, ласковыми и жадными поцелуями, и это стало равноценной заменой. Шюске потянул парня на себя, крепко обняв его – почувствовать его тяжесть именно сейчас было просто необходимо как глоток воздуха – подспудно ожидая проявления прежнего Тезуки, чистюли и аккуратиста, непременно снова бы отправившего обоих в душ. Но тот лишь безропотно подчинился, опускаясь на Фуджи всем телом, и оба потрясенно замерли, зацепившись взглядами: в эту секунду оба осознали, сколько бы они не занимались любовью, это мгновение – самый первый раз их полного единения – они не забудут никогда.
***
Когда Шюске открыл глаза, хорошо за полдень, его партнёра рядом уже не было. Юноша смутно помнил, что Тезука по привычке поднялся в начале шестого утра и, не подумав изменить распорядок дня лишь потому, что они к этому времени только угомонились. Наверное, ему проще было даже не укладываться спать: проваливаясь в сон, Фуджи чувствовал на себе его серьёзный, но изрядно разбавленный нежностью взгляд.
Юноша сладко зевнул и потянулся всем телом – такого умиротворения и довольства жизнью он уже давно не ощущал. В этот миг он сам себе напомнил большого кота, разомлевшего от тепла и ласки.
Жаль, конечно, что Тезуки с ним сейчас нет – было бы верхом блаженства проснуться в его объятиях. Но не всё сразу. Он вероятно и удалился-то лишь для того, чтобы вид обнажённого Шюске под боком не мешал ему обдумать произошедшее, мысленно разложить всё для себя по полочкам и так далее.
Шатен ещё раз потянулся и почувствовал, как его щиколотку что-то царапнуло. Он резко сел и выпростал ноги из-под одеяла. Самые что ни на есть двойственные ощущения накрыли его с головой в этот момент. Во-первых, то место, где спина теряет своё гордое значение – изрядно побаливало. И поясница тоже.
«Капитан умеет загонять до полусмерти – что на тренировках, что в постели» – подумал Фуджи со смущённой улыбкой. Так сходу он не смог определить: как к этому следует относиться.
Ну, а второе – инородное ощущение, что заставило его подскочить – создавала серебряная цепочка с кулоном Тезуки, которую тот изволил собственноручно снять и обмотать вокруг щиколотки возлюбленного.
«Ну, Митсу…» – у теннисного гения в кои-то веки даже и мысленно слов не нашлось. Он счастливо рассмеялся и, раскинув руки, опрокинулся обратно на постель.
И в этот момент на другом конце города Кунимитсу вдруг улыбнулся, глядя в монитор компьютера. Еле заметно, совсем чуть-чуть, но всё-таки улыбнулся. Правда, монитор к этой улыбке не имел никакого отношения.
Автор: Noa Streight, Аямэ
Фандом: Prince Of Tennis
Рейтинг: NC-17
Жанр: slash, Angst, Humor, возможно OOC
Пейринг: от авторов многим досталось – Сейгаку, Хётей, Риккайдай и т.д. Присутствуют ОС в нехилом количестве.
Посвящается: Нашим соигрокам на принцефорумах, с которыми мы провели весь тот год, что писали фанфик. В особенности: Tomoe-chan, Ketoh, Лисятина, Крошка Фир, Джи-чан, Niou Masaharu, Arvis Eraclea, Oniks_small_miracle, Lib.moonsigma
Содержание: Эчизен Рёма вырос, события японского школьного чемпионата далеко позади, но, как говорится, осадок остался…
Предупреждение: фик написан без учёта событий манги «New Prince Of Tennis».
Дисклеймер: Персонажи фанфика принадлежат их создателям. Авторы фанфика не извлекают материальной выгоды от их использования.
Размещение: с разрешения авторов. Ссылки на фик – приветствуются.
Глава I
Глава II
Глава III
Глава IV
Глава V
Глава VI
Глава VII
Глава VIII
читать дальше
Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно,
Я тебя увидал – как слепой вдруг расширит глаза
И, прозрев, поразится, что в мире изваянность спаяна,
Что избыточно вниз, в изумруд, излилась бирюза.
Константин Бальмонт
– Митсу, – с трудом оторвавшись от губ Тезуки, шатен короткими поцелуями добрался до шеи и заворожившей еще в начале вечера ямочке между ключицами. Под губами бился пульс, быстрый, неровный – в такт неровному дыханию обоих возбуждённых парней. И бедром Фуджи ощущал физическое подтверждение этому, но вопреки тому, что чувствовали оба, Тезука явно старался затормозить процесс сближения, если можно было так выразиться:
«Я шел к этому, нет… мы шли к этому так долго. С первого дня нашего знакомства я понял, что ты единственный, кто мне нужен – чтобы жить в полную силу, стремиться к бОльшему. Почему ты сейчас останавливаешься? Почему? Я тебе небезразличен, ты хочешь меня – я это чувствую».
Фуджи вдыхал запах парня, только ему присущий аромат – от которого кружилась голова и плавились мысли. Шатен прерывисто выдохнул, разворачиваясь на коленях Тезуки и обняв за спину, прижался к нему, давая почувствовать свое возбуждение, поцеловал в подбородок:
– Митсу...
«Ты сводишь меня с ума. Ты – единственный, кто мне нужен… кого я люблю».
Расстегнул последние пуговицы на рубашке парня, провел ладонями по его обнаженной груди, едва дыша от собственной смелости. Еле слышно произнес, проводя ладонями дальше – начиная ласкать спину подушечками пальцев:
– Митсу... помнишь, ты спрашивал: где я – настоящий? Я нашел ответ: сейчас… здесь… с тобой. С тобой – я настоящий… всегда… И сейчас мне тоже страшно. Очень. Но еще страшнее не решиться и остаться одному. Жить без тебя.
Сдержанность Тезуки Фуджи интерпретировал по-своему: как нерешительность и боязнь. Кунимитсу это скорее позабавило, чем раздосадовало:
«Ну, куда же ты торопишься, не давая себе времени на то, чтобы приноровится к ситуации?».
Капитан Сейгаку старался не лгать, в том числе и самому себе, поэтому попытался найти в душе отклик сказанному, привычно проанализировав ощущения.
– Глаза боятся, а руки делают, так что-ли? – юноша поймал губами дрожащую тень за ушком шатена, – Шюске, я не хочу, чтобы ты боялся чего-либо в наших отношениях, не хочу, чтоб ты боялся… меня. А потому стараюсь не торопить события. В чём ты, должен признать, активно мне мешаешь.
Расстёгнутая рубашка сползла с плеч и повисла на локтях. Фуджи прикасался к нему осторожно, словно он был хрупкой драгоценностью. Но как же это заводило!
– Не бойся. Я весь твой и никуда от тебя не денусь, не исчезну.
Негромкие слова, от которых кровь в венах ликующим потоком радости смыла, растворила без следа напряжение, крутившее душу Шюске нервным жгутом. Капитан, всегда холодно и спокойно взвешивающий свои слова, никогда не бросал их на ветер под влиянием момента и не давал пустых обещаний, и то, что он сказал сейчас – это было вернее любой клятвы.
С мыслями о том, что никогда ещё его самоконтроль не подвергался столь суровым испытаниям, Тезука запустил руки под водолазку юноши и, не отвлекаясь на исследования, плавно стянул её, обнажив торс. Послушно подняв руки, помогая парню избавить себя от водолазки, Фуджи воспользовался случаем и сдёрнул с Кунимитсу висевшую на локтях рубашку.
В команде Сейгаку времён капитанства Тезуки было два «интеллектуальных» игрока – Инуи и Фуджи.
Шатен не изнурял себя силовыми тренировками, как Кайдо, требуя от тела запредельной силы и выносливости – если что-то и совершенствуя фанатично, так это свои техники, требующие филигранности исполнения при минимуме затрат энергии. Поэтому его тело, в отличие от того же Тезуки, сохранило плавность очертаний.
Губами и ладонями Кунимитсу исследовал открывшееся ему, неоднократно виденное, но недоступное раньше. Чутко прислушиваясь к реакциям Фуджи на ласку. Шатен дышал неровно, вцепившись в плечи друга, сильнее ерзая на его коленях, на мгновение приникая к его обнаженному торсу своим и отстраняясь на долю секунды – глотнуть воздуха.
И чем дальше, тем более неподходящим местом для продолжения казалась кухня.
«Кто подумал о продолжении? Я?!»
– Ты уверен, что хочешь своё «ВСЁ» сегодня, сейчас? – спросил Тезука дрогнувшим, севшим голосом, чуть отстранившись. Взгляды парней встретились и сплавились в единый луч, дорожку, на которой встречаются две души.
«Наверное, это то, что происходит с Золотой парой, когда они синхронизируются на высшем уровне», – мелькнула на задворках мысль.
– Наше «ВСЁ», ты хотел сказать, – мягко поправил Шюске, – Ты же хочешь этого не меньше, чем я. Я это чувствую не только здесь, – пальцы одной руки скользнули вниз по груди Тезуки, по животу и ниже, остановившись на явной выпуклости в паху, – Но и здесь, – другая ладонь уверенно легла на левую сторону груди юноши, ощущая быстрое, сильное сердцебиение, в такт собственному.
– Но, – юноша с трудом перевел дыхание, – зная твой основательный подход ко всему, ты, скорее всего, думаешь, что мы не готовы к этому.
«А если я буду настаивать, твое тело согласится, а разум останется недоволен. Не хочу, чтобы ты чувствовал давление с моей стороны».
– Я могу подождать, – продолжил шатен, убирая руку с ширинки. Легко погладил кончиками пальцев плечи Тезуки и даже нашел в себе силы пошутить:
– Надеюсь, я не состарюсь к этому времени. В любом случае – решение за тобой.
«Но не обещаю, что буду сидеть все это время, сложа руки, и вести себя пай-мальчиком. Я буду рядом и недосягаем для тебя, буду дразнить и провоцировать, пока ты не потеряешь голову – так же как и я».
Капитан привык взвешивать каждое своё решение и не предпринимал действий, которые могли привести к необратимым негативным последствиям. Он был почти уверен, что если бы Фуджи пустил всё на самотёк – их отношения дальше дружбы и взаимного уважения не продвинулись бы никуда и никогда. Слишком мало людей Тезука мог бы назвать своими друзьями и слишком ценил это, чтобы рисковать.
Но сейчас – он отчётливо ощутил это – Шюске неимоверным усилием воли замер у некоей неперейдённой ещё черты и ждёт его шага. Опасается давить и слишком уважает Тезуку, чтобы позволить себе принять решение за них обоих. А для себя, похоже, он всё давно решил… страху вопреки.
Собственные колебания показались вдруг мелочными и жалкими. Наверное, именно этого Фуджи и добивался.
Едва заметно улыбаясь, Тезука спихнул шутника со своих колен:
– Отрадно слышать, что ты ещё можешь ждать. Но, боюсь, я уже не могу. Марш в ванную.
Он поднялся и вышел из кухни, оставив очки на столе – в них сейчас не было нужды. На втором этаже, как он знал, существует ещё одна ванная комната – рядом со спальнями. Она-то ему и нужна. Капитан Сейгаку несколько раз оставался ночевать у гения, когда совместная подготовка к экзаменам затягивалась до поздней ночи, и потому неплохо знал планировку дома.
***
«Митсу, я был уверен, что ты остановишься у этой черты и будешь долго готовиться к тому, чтобы перейти её. И ты не представляешь себе, как я рад своей ошибке» – отрегулировав воду, парень запрокинул голову, подставляя лицо мягким струям. Несмотря на горячий душ, по телу то и дело прокатывались мелкие волны озноба.
Фуджи отчаянно желал Тезуку и, утоляя любопытство и в стремлении узнать, что к чему, перелопатил горы информации, которую сейчас лихорадочно пытался вспомнить. Но как назло, всплывали разрозненные обрывки всей той местами противоречивой мешанины, что выловилась в мировой сети на медицинских и развлекательных сайтах определенной тематики.
Гений Сейгаку решил поступить так, как действовал в теннисе – полагаясь на свою интуицию и дар: индивидуальный рост во время игры, а в данной ситуации – все придет в процессе, так сказать. Внутри скрутился жаркий ком предвкушения, напрягая тело тугой пружиной. Все получится, иначе и быть не может, они с Тезукой справятся. Вместе. Обязательно.
Выключив воду и вытираясь полотенцем, Шюске спохватился, что находится не в ванной, примыкающей к своей спальне, а в ванной родителей и что здесь нет его вещей. В раздумье постучал пальцем по подбородку и переворошил стопку чистого белья. Пожал плечами – не идти же голышом – и одел найденную юкату сестры.
Поднявшись в свою комнату, он прислушался: из-за плотно прикрытой двери доносился глухой шум текущей воды. Парень улыбнулся и придирчиво огляделся вокруг. Выключил свет, оставив гореть только ночник у кровати, и подошел к окну – подставляя горящее жаром лицо прохладному ветерку.
Сказать, что Тезука нервничал перед предстоящим – значило бы выразится бледно и не литературно. Его буквально трясло от звенящего напряжения во всём теле. Душ помог ему немного расслабиться и юноша шагнул из-под обвивающих его струй только тогда, когда вернул себе подобие самоконтроля.
Ночник создавал в комнате уютный полумрак, скрадывая очертания предметов и внося в окружающее ощущение некоего таинства, не принадлежащего этому миру.
Пока горит ночник. Кунимитсу задержался на пороге, пропуская через себя картину, которая тут же добавилась в ряд бесценных воспоминаний из тех, что хочется пронести через всю жизнь.
Не посягая на хозяйские вещи, Тезука недолго думая, натянул брюки, а остальные вещи аккуратной стопочкой принёс в руках и устроил на ближайший стул. Потом пересёк комнату и обнял Фуджи. Шёлк юкаты ласково коснулся обнажённого торса, от чего возбуждение накинулось на юношу с новой силой.
Кунимитсу спрятал шальную улыбку во влажных после купания волосах шатена и повлёк его к постели, не размыкая объятий. Штора бесшумно скользнула на место, отсекая комнату от заоконной темноты.
Уже у самой постели Шюске развернулся в обнимающих руках юноши и, прильнув к нему, поднял лицо, потянувшись к губам. Полы юкаты при этом разошлись и, явив миру и взору Кунимитсу точеные плечи, секунду спустя скользнули мягкой волной вниз, открывая фигуру юноши полностью. Шатен, увлеченно водивший ладонями по обнаженной коже своего любимого и занятый поцелуем, не заметил этого. О краешек сознания побилась и улетела прочь странная мысль, что они о чем-то важном и нужном – забыли.
– Митсу, – легкая хрипотца в бархатных обертонах мелодичного голоса только добавила ему сексуальности, – знаешь, ты мне снишься. Не так часто, как мне хотелось бы, но – снишься.
Улыбка осветила лицо, которое белизной и прозрачностью могло посрамить тончайший фарфор. Фуджи не сказал ни слова о любви, этого и не требовалось: глаза гения, потемневшие от возбуждения, желания и страсти до глубокого сапфирового оттенка, так и сияли ею.
На краткий миг Кунимитсу прикрыл глаза, теперь он понимал, почему наготу иной раз называют «ослепительной». Помнишь – видел. А что видел? И ведь не первый же раз. Лихорадочная суета общей раздевалки теннисистов, душевые, поездки на пляж… Но именно сейчас вдруг полыхнуло зарницей под веками, намертво отпечатываясь на сетчатке. Потому что твоё. Для тебя. И ни для кого больше…
Тезука чуть отстранился и облизнулся, сверкнув шаловливой улыбкой. Почти незаметной, но, тем не менее, самой настоящей.
– Не могу наглядеться, – он проследил очертания рук юноши, а потом и торса до бёдер. Раны и ссадины, оставленные жутким матчем против Кирихары, сошли бесследно, не оставив ни единого шрама. И это хорошо. Для Кирихары.
Тезука бы ему этого не простил.
***
Ему понадобилось несколько томительных мгновений, чтобы отпустить себя, позволить себе то, что ранее Фуджи обозначил коротким и всеобъемлющим «ВСЁ». Ладони Кунимитсу скользнули на внутреннюю сторону бёдер шатена, коснулись юноши в самых интимных местах. И ласка становилась всё смелее, вытесняя возбуждением смущение и неловкость первого раза:
– Настоящий… не во сне, – прозвучало тихим эхом в комнате: то-ли подтверждая, что услышал и принял искренность произнесенных ранее слов, то-ли в ответ обозначая свое отношение к этому.
Тезука опустился на колени у ног Шюске, не размыкая контакта, так что юноша всей кожей ощутил его движение. Вжался лицом в плоский животик, целуя чуть ниже пупка.
На мгновенье отстранился, чтобы взглянуть ему в глаза снизу вверх и в следующий момент взял его ртом. Это оказалось неожиданно легко. Он читал, что в первый раз многие начинают давиться с непривычки и даже рвотные позывы могут быть от давления на корень языка и гортань. Но ничего подобного он не ощутил. Видимо, потому что в Фуджи всё идеально соразмерно и так подходит ему самому – даже забирая его в рот до упора, он не ощущал дискомфорта.
И реакция шатена на то лёгкие дразнящие движения языка, то жесткие до грубости касания пальцев, наслаивающиеся друг на друга ощущения – возносило собственный огонь в крови на новый уровень, какого никогда не знал раньше. Которому не было места в прошлой жизни убийственно правильной, идеально отлаженной человеко-машины по имени Тезука Кунимитсу.
Шюске задохнулся долгим стоном и именем, покачнувшись на враз ослабевших ногах, вцепился в его плечи, но как шатену удалось вспомнить и главное, ослабить хватку стиснутых пальцев на левом – он и сам не смог бы объяснить.
– МИТСУ, – прошептал, неверяще глядя изумленно-радостными глазами на доселе неизвестного Тезуку, занявшего место всегда выдержанного, спокойного, рационального, даже в чём-то холодного, капитана команды. Сейчас бесподобное наслаждение щедро дарил незнакомец с его лицом, фигурой и голосом: раскованный, внимательный и нежный, несмотря на касания жестких пальцев, могущих показаться грубыми – только твой. Для тебя. И ни для кого больше.
Они как-то быстро, инстинктивно, подстроились под движения друг друга: уловив заданный Тезукой темп и ритм, Фуджи плавно толкался бедрами, коротко вздрагивая от легких дразнящих движений языка и плотных – губами, не в силах сдержать тихие стоны удовольствия. Держась за правое плечо парня, свободной рукой гладил его шею и затылок, зарываясь в неровные прядки волос и не хватало только одного – таких касаний уже было мало, хотелось бОльшего.
Наслаждение накатывало волнами, кружа и взметая, как щепку в бушующем океане, пока не скрутило тугой пружиной, грозящей вот-вот или порваться или мощно распрямиться, выбросив парня за пределы реальности. Шюске ощутимо напрягся и прерывающимся голосом успел предупредить:
– Митсу, я… больше не сдержусь...
Мелькнула мысль, что так, наверное, чувствует себя тонущий в огненной лаве вулкана, но ни за какие блага в мире Фуджи не согласился бы отказаться от этого мига. Оргазм накрыл его, выгибая и сотрясая тело в пароксизме сладкого освобождения.
Шатен попытался отстраниться, но Тезука не позволил и в рот ему выплеснулась толчками тёплая струйка семени. Кунимитсу мимолётно удивился сам себе – происходящее улетело за горизонт его представлений о реальности, с каждым мгновением набирая скорость. Кто бы мог подумать? Ему понравилось это всё: как Фуджи шумно выдыхает и постанывает, не в силах сдержаться, как стискивает его плечи и как через эти прикосновения он ощущает дрожь удовольствия, пробегающую по телу любимого.
Чувство облегчения по поводу того, что он справился со, скажем так, стоящей задачей – вступило в жесткое противоречие с его собственным возбуждением, с требующим разрядки телом. Кунимитсу смутился, не вполне уверенный, как ему донести своё желание до Фуджи. То есть, всё как бы очевидно, но… Юноша поднялся с колен и присел на кровать.
За прикрытыми глазами угасали вспышки цветных пятен и, вернувшись из недолгого «полета», Фуджи обнаружил себя нетвердо стоящим на ногах меж разведенных колен любимого. Несколько секунд бездумно смотрел в его лицо, просто наслаждаясь и впитывая его строгую красоту, смягченную сейчас эмоциями и чувствами.
Молчаливым вопросом и ожиданием чего-то.
– Ты удивительный, – наклонившись, прошептал в губы парня и приник к ним в долгом чувственном поцелуе, ловя прерывистый вздох, переходящий в едва слышный стон.
Шатен качнул бёдрами и ощутил жесткую ткань брюк Кунимитсу.
– По-моему, они тебе мешают, – переводя дыхание, пробормотал Шюске. Быстро наклонился, скользя ладонями от шеи до живота, крепко обхватил талию парня и, заставив того приподняться с кровати, ловко сдернул брюки вниз. Туда же последовало и нижнее белье. Юноша помог Тезуке выпутать ноги из свалившейся одежды, рывком отбросил ее назад и вплотную придвинулся к партнеру.
Шатен ощутил бедром эрекцию молодого человека и судорожно втянул воздух. Теперь он ясно вспомнил, о чем необходимом в горячке страсти забыли оба: для дальнейшего необходима смазка, иначе ничего могло не получиться или… Гений решительно отогнал от себя панические мысли: подумаешь, боль, не привыкать. Вряд ли это будет больнее, чем травмы, полученные на тренировках или в матчах – вытерпел же он даже калечащую игру Кирихары.
Шюске бережно провел жесткими ладонями по лицу Кунимитсу. И, отвечая на его невысказанный вопрос, дрогнули ресницы, медленно опустившись и поднявшись вновь.
– Да, – просто выдохнул гений, без тени сомнения или колебания, с безмятежной улыбкой усаживаясь на колени любимого.
Тезука почувствовал себя фокусником, ловким престидижитатором, и было от чего – ведь уловив тень только мысли в глазах Фуджи, расцветающую в них уверенность в ответ на свой немой вопрос – он успел выудить из кармана брюк некий флакончик, захваченный из ванной комнаты, прежде чем оказался полностью обнажён. Стараниями нетерпеливого шатена.
– Какой ты бесстрашный, – Кунимитсу одобрительно шепнул в приоткрытые губы и поднял флакончик на уровень глаз, – придётся потом компенсировать твоей сестре потерю этого шедевра косметологии.
– А ты, как всегда, предусмотрительный, – в тон любимому прерывисто выдохнул Шюске, мазнув взглядом по флакончику, и задохнулся, почувствовав внутри скользкие пальцы и свое собственное возвращающееся возбуждение.
Хладнокровие и выдержка покинули Тезуку, он тяжело дышал, не в силах спокойно реагировать на ласки льнущего к нему шатена, приглушенно стонущего в шею.
Всегда предельно собранному, сосредоточенному капитану теннисистов Сейгаку, сделалось крайне сложно сконцентрироваться на, казалось бы, элементарном. Но посмотрел бы он на того, кто бы смог. Когда любимые руки стискивают плечи и, словно бы вслепую шарят по напряжённой спине… когда любимые губы нежат беззащитную шею, ушки, щёки и, наконец, находят губы, размыкающиеся навстречу… когда любимое тело прижимается так безоглядно доверчиво, кожей к коже и высверк пронзительной синевы в обрамлении пушистых ресниц – словно бабочка крылом махнула.
«Кажется, я разбудил спящего льва» – гений отстраненно улыбнулся последней связной мысли и оказался прав: приподняв шатена за бедра, Тезука одним сильным движением заполнил расслабленное недавним оргазмом тело. И ничто из прочитанного или увиденного в Интернете ранее не могло передать или в полной мере подготовить к этому моменту – как бы решительно не был настроен юноша ранее, сдержать крик ему не удалось. На миг Кунимитсу замер, с тревогой вглядываясь во вскинутое лицо любовника, ловя расфокусированный взгляд бездонной синевы – и одновременно с восхищенным вздохом толкнулся в жаркую тесноту точеного тела. Синяя поволока и серо-зеленая уверенность – так на горизонте встречаются небо и земля, сливаясь в одно.
…И в этом весь ты…
…И в этом весь я…
…мы…
…МЫ…
Оглушенный новыми ощущениями, не в силах разорвать зрительный контакт, гений держался за плечи партнера, стараясь дышать глубоко и приспособится к неровным толчкам. Не было оглушающей боли и восхитительного наслаждения, о которых Шюске столько прочёл ранее – лишь дискомфорт проникновения, когда болезненно растягиваются, раздвигаются мышцы, и непривычное чувство заполнения после этого. Тезука тоже приноравливается к тугому скольжению внутри, крепко держа шатена за талию, приподнимая его и опуская, толкаясь бедрами навстречу.
Потянувшись к губам парня за поцелуем, Фуджи невольно сдвинулся и потрясенно замер, внутри дрожащей пружинкой завибрировало сладким тянущим удовольствием, первой ноткой его. Шатен двинул бедрами, стремясь получше распробовать, прочувствовать его и Кунимитсу, словно прочитал мысли партнера, подхватил это движение, сделав его более глубоким и полным.
– Мииттсуу, ты тоже чувствуешь это? – жаркий шепот в губы срывающимся голосом и теперь Тезуке приходилось придерживать парня, чтобы тот не опускался слишком резко, изнывая от пронзительного удовольствия.
Ещё несколько толчков и, не выдержав, Кунимитсу выплеснулся в тело партнёра. Шатен ахнул, выгнувшись так, что они оба едва не потеряли равновесие и излился тоже. Тёплое семя хлестнуло по груди и животу Тезуки, словно плеть – заставив вздрогнуть – настолько ярким оказалось ощущение. Аж голова закружилась.
Парень поспешил уложить Фуджи на кровать и сам вытянулся рядом. Ткнулся лбом в плечо, опаляя тяжёлым рваным дыханием светлую кожу юноши. Слова не шли, что само по себе не было удивительно – капитан и в нормальном-то состоянии отличался немногословностью, но сейчас и мысли его – всегда упорядоченные, как солдаты на параде – превратились в сумбурный хаос, как те же солдаты, но во время разудалой гулянки в увольнительный.
Что ж, оставалось понадеяться, что Шюске и не ждёт от него прочувствованных речей.
Не отдышавшись толком, Кунимитсу приподнялся на локтях и склонился к любимому, стребовав поцелуй. В движении губ и языков ясно ощущалось, как бешеный порыв страсти затухает, сменяясь удовлетворением и… нежностью.
И тут уж ему немедленно захотелось поцеловать всё: высокий лоб, скулы, щёчки, веки, ушки, подбородок... Что он и осуществил, лишь потом вернувшись снова к истерзанным губам.
Ничего прекраснее и желаннее, чем Фуджи сейчас, Тезука в жизни своей не видел и ощущал, что второй раунд не за горами. Первого ему не хватило, чтобы распробовать всё, насытиться...
Всё-таки они слишком, слишком долго к этому шли, накапливая и подавляя чувства, которые сейчас вырвались из-под контроля бурным неостановимым потоком.
Отвечая на требовательные поцелуи, всматриваясь в любимое лицо, очерчивая его контур кончиками пальцев, Шюске удовлетворенно и счастливо улыбался, испытывая Наслаждение. Во всем своем первозданном виде и силе: быть желанным в той же мере, с какой жаждешь своего любимого. Когда каждое движение и касание как откровение познания себя самого и партнера, своей собственной страсти, переплавившейся в их общую – одну на двоих, синхронизировав тела, дыхание и биение сердец.
Ему открылась другая сторона Кунимитсу, о которой он не знал доподлинно, а только догадывался или чувствовал, и уж точно – мечтал: в противовес всегдашнему спокойствию, выдержке, педантичности и хладнокровию пришла безудержная страсть, раскованность, забота и нежность. И только для него – таким капитана больше никто не знал – осознание этого кружило голову почище шампанского.
Но любимый молчал, что было неудивительно, ожидаемо и предсказуемо, хотя втайне, где-то совсем глубоко, в душе гения теплилась надежда – услышать всего несколько слов. Но капитан сказал их по-другому: ненасытной жаждой обладания во взгляде, нежными и бережными прикосновениями, ласковыми и жадными поцелуями, и это стало равноценной заменой. Шюске потянул парня на себя, крепко обняв его – почувствовать его тяжесть именно сейчас было просто необходимо как глоток воздуха – подспудно ожидая проявления прежнего Тезуки, чистюли и аккуратиста, непременно снова бы отправившего обоих в душ. Но тот лишь безропотно подчинился, опускаясь на Фуджи всем телом, и оба потрясенно замерли, зацепившись взглядами: в эту секунду оба осознали, сколько бы они не занимались любовью, это мгновение – самый первый раз их полного единения – они не забудут никогда.
***
Когда Шюске открыл глаза, хорошо за полдень, его партнёра рядом уже не было. Юноша смутно помнил, что Тезука по привычке поднялся в начале шестого утра и, не подумав изменить распорядок дня лишь потому, что они к этому времени только угомонились. Наверное, ему проще было даже не укладываться спать: проваливаясь в сон, Фуджи чувствовал на себе его серьёзный, но изрядно разбавленный нежностью взгляд.
Юноша сладко зевнул и потянулся всем телом – такого умиротворения и довольства жизнью он уже давно не ощущал. В этот миг он сам себе напомнил большого кота, разомлевшего от тепла и ласки.
Жаль, конечно, что Тезуки с ним сейчас нет – было бы верхом блаженства проснуться в его объятиях. Но не всё сразу. Он вероятно и удалился-то лишь для того, чтобы вид обнажённого Шюске под боком не мешал ему обдумать произошедшее, мысленно разложить всё для себя по полочкам и так далее.
Шатен ещё раз потянулся и почувствовал, как его щиколотку что-то царапнуло. Он резко сел и выпростал ноги из-под одеяла. Самые что ни на есть двойственные ощущения накрыли его с головой в этот момент. Во-первых, то место, где спина теряет своё гордое значение – изрядно побаливало. И поясница тоже.
«Капитан умеет загонять до полусмерти – что на тренировках, что в постели» – подумал Фуджи со смущённой улыбкой. Так сходу он не смог определить: как к этому следует относиться.
Ну, а второе – инородное ощущение, что заставило его подскочить – создавала серебряная цепочка с кулоном Тезуки, которую тот изволил собственноручно снять и обмотать вокруг щиколотки возлюбленного.
«Ну, Митсу…» – у теннисного гения в кои-то веки даже и мысленно слов не нашлось. Он счастливо рассмеялся и, раскинув руки, опрокинулся обратно на постель.
И в этот момент на другом конце города Кунимитсу вдруг улыбнулся, глядя в монитор компьютера. Еле заметно, совсем чуть-чуть, но всё-таки улыбнулся. Правда, монитор к этой улыбке не имел никакого отношения.
@темы: Prince Of Tennis, фанфик "Семейство кошачьих", Моя писанина
-
-
16.04.2010 в 21:33по обыкновению немного жаль кевина( или не стоит?) или он, заполучив рему пусть и не в единоличное пользование, успокоился и перестал быть одержимым эчи??
-
-
16.04.2010 в 21:56Вот! Зацени на что меня сподвиг соавтор))))) Ну, он-то терпит все мои задвиги с Акутсу....
Смиту ещё будет счастье - мне его тоже жалко обделять)))) Но оно ему будет где-то аж в самом конце. Правда, проникнувшись твоими комментами Аямэ предлагает временно осчастливить Смита Кирихарой Х))))) Но я не уверена, что мы осилим ещё один внезапный пейр в рамках этого фика.
-
-
16.04.2010 в 22:00-
-
16.04.2010 в 22:08-я не терплю, я наслаждаюсь)))
fundo
-в некоторых случаях, мы - очень даже положительно)) а в данном... хмм.. сильно сомневаюсь)
-
-
16.04.2010 в 22:17эххх, и не чтобы очень хочется тройничка рема\кевин\акцу, пока и пыринг акцу\рема все еще выносит мозг
-
-
16.04.2010 в 22:42Закрыли этот вопрос, пока я не забылась и не проспойлерила Х))))) Не волнуйся за Смита - говорю же: солдат ребёнка не обидит))))
Аямэ
Вот и замурчательно)
-
-
16.04.2010 в 23:50Noa Streight
Членораздельно говорить тоже разучился, но....но...... мряф *_*
жду следующих глав
-
-
17.04.2010 в 15:04Спасибище.) Крайне приятно получить такой отзыв. Из всех, кому мы фик посвятили - ты пока единственный, кто на него внимание обратил)))) Нас от этого коробит всю дорогу.
-
-
17.04.2010 в 22:19польщенно и смущенно улыбается:
-тебе - можно)) спасибо за теплые слова, мы старались))
-
-
27.04.2010 в 12:26-
-
27.04.2010 в 12:39А уж нам-то Х))))) Я обычно посылаю мыслеволны начальству: "Не упахивайте мне соавтора!!! Ей вечером ещё фик предстоит вычитывать!". А Аямэ приходит домой и жалуется, что ей накидывают столько работы, что мешают думать про фанфик)))))
-
-
27.04.2010 в 13:06-
-
27.04.2010 в 14:36ухмыляется:
- Вот сейчас ещё тискаешь, а потом, небось, душить начнёшь. Тачибана-младшая у нас не самый положительный персонаж получился, но красивая как статуэтка.
-
-
27.04.2010 в 14:49-
-
27.04.2010 в 16:17Суровое ты создание))))
-
-
27.04.2010 в 16:21Хотя меня немного добил Инуи с девушкой О.о....
Хотя не всем же быть геями....
-
-
27.04.2010 в 20:16Хотя не всем же быть геями...
Именно так я и рассуждала, с трудом и скрипом выписывая женских персов. Хотя в какой-то момент было почти неодолимое желание сделать гей-мир без баб аще Х))))))
-
-
27.04.2010 в 22:18-
-
27.04.2010 в 23:36Нифига. Стали бы размножаться клонированием Х))))))
-
-
28.04.2010 в 09:38-
-
01.10.2010 в 04:37для полного щастья не хватает нцы второго отп - санада/атобе.. надеюсь все еще впереди)) *уполз дальше читать*
-
-
01.10.2010 в 14:04Хе-хе.)
-
-
01.12.2011 в 14:07нежно и трогательно,
и вообще!