Унесла свой миди прямо из выкладки, пушо он прикольно свёрстан и тут прям по живому мясу поправлены некоторые опечатк...

среда, 10 апреля 2019

12:02

Noa Streight

Ну, это я при жизни был весёлый...

Унесла свой миди прямо из выкладки, пушо он прикольно свёрстан и тут прям по живому мясу поправлены некоторые опечатки, которые мне влом заново искать)))

Level 3 ★ Тексты R — NC-21

Название: Побочный эффект пирсинга
Автор: Noa Streight
Бета: Аямэ
Писано для команды:WTF Prince of Tennis 2019
Размер: миди, 4870 слов
Пейринг/Персонажи:

Акутсу Джин

Кайдо Каору

Категория: слэш
Жанр: UST, романс, PWP
Рейтинг: NС-17
Краткое содержание: Постканон. Кайдо увлекается мотогонками. Но первая победа его не обрадовала. Может, это не та победа, которая была ему нужна?
Посвящается: [Гер], которая бросила в меня своим драбблом и начесала на создание этой телеги)))
Примечание: Иллюстрация к тексту - текст к иллюстрации
Размещение: запрещено без разрешения автора

Стоят у ворот Рая байкер и священник. Выходит к ним апостол Павел и говорит:

— Я про вас все знаю. Первым в Рай войдет байкер.

— Как так? — удивился священник. — Я всю жизнь Богу молился, молитвы людям читал! Я должен первым войти!!!

— Когда ты молитвы читал, все засыпали… — зевая ответил Павел. — А когда байкер выезжал на дорогу — все молились!

Иногда Кайдо до глубины души жалел, что связался с «Тиграми». А связался он с ними, откровенно говоря, совершенно случайно. Просто увлёкся мотоспортом, мотогонками, сначала на экране, а потом и в жизни. Купил мотоцикл. Разбил мотоцикл. Когда перелом запястья зажил, купил второй мотоцикл. Осознал, что одному гонять не в кайф и вступил в первый попавшийся клуб. У которого вообще-то было пафосное и грозное название из четырёх слов, но для краткости все его называли «Тигры», даже сами тигры. Гонять с «Тиграми» Кайдо очень понравилось. По крайней мере первую неделю. Особых социальных навыков Кайдо за собой не замечал, но в клуб он влился неожиданно легко. Наверное, потому что Момоширо тут не было, хотя задиристых парней и без него хватало. Но после пары-тройки стычек они Кайдо зауважали. А потом на сцену вышли «Волки». У этого клуба тоже было сложносочинённое название из пяти слов, но для краткости тигры называли их «шавки подзаборные». Те в долгу не оставались и именовали соперников «драными кошками». Соперничество клубов началось даже не в этом десятилетии. Кайдо случайно узнал, что прежние вожаки чего-то не поделили и с тех пор понеслось…

Благородное соперничество на полулегальных и откровенно нелегальных гонках периодически прерывалось на совершенно неблагородный мордобой. Особенно когда побеждали «Тигры». Ну, или когда побеждали «Волки». Ведь как они посмели вообще?! Наверняка сжульничали! И кто-то переспал с рефери. И с секундомером заодно.

Кайдо вытряс последние капли сакэ и попросил Кавамуру повторить. Надежда развеять чёрную меланхолию осталась где-то на дне предыдущей бутылки. Но Кавамура обещал, что если Кайдо перепьёт до невменяемости, то койка для него найдётся, по старой дружбе. И Кайдо продолжал целенаправленно надираться, стараясь ни о чём не думать. Точнее, ни о ком. Под сакэ отлично не думалось об одном конкретном волке, который уделал «Тигров» трижды за четыре месяца. Причём на последних гонках «Тигры» разбили несколько своих мотоциклов и теперь страстно желали случайно встретить волка-чемпиона в каком-нибудь тёмной районе. И оставить без зубов.

Не думать Кайдо не помогало даже то, что этот конкретный волк исчез на три недели, не появляясь ни на сходках клуба, ни в тех местах, которые «Волки» считали своими. Кайдо надеялся на очередные соревнования, которые объединяли до десяти мотоклубов. Но и на соревнования волк не явился, просто слив свой чемпионский титул.

«Неужели зассал?» – глумились тигры.

«Он занят! И это не ваше кошкодраное дело!» – отвечали волки, недобро похрустывая костяшками пальцев. Оба клуба пока ещё держались в рамках почти безобидных плевков, в напряжении выжидая, когда же рихтовка зубов чужих станет абсолютно необходима.

Выиграв гонку, Кайдо посчитал, что победа ему практически даром досталась. И это было чертовски обидно. Все его усилия как-то разом обесценились.

Некоторое время он вынашивал мысль удерживать титул до тех пор, пока бывший чемпион не разрулит свои проблемы и не явится на очередные гонки побороться за регалии. Но жить с этой недопобедой становилось всё невыносимее. В предыдущем заезде Кайдо тоже метил на первое место, но пришёл в итоге третьим. А победа ему досталась, когда чемпион на гонку не явился, а братишка «второе место» разбил мотоцикл за пару дней до гонки. И всё – все резко забыли достойные результаты Кайдо по другим заездам – только эта дебильная победа… Как нищему подать из жалости.

«Тиграм» даже пришлось начистить рыла половине «Бульдогов», чтобы заткнуть наглые пасти. Но всем на свете пасти не заткнёшь, поэтому Кайдо решил найти бывшего чемпиона и вызвать его на дуэль. Хотя бы дуэль для начала, а там – как пойдёт. Он не афишировал, что знает волка ещё со средней школы, хотя подростковые воспоминания были вообще-то так себе. И уж тем более не афишировал свои актуальные взрослые впечатления, а именно – буквально сдроченные на «светлый образ» руки. Иногда Кайдо ловил на себе ответные долгие взгляды чемпиона и мгновенно возбуждался. Уже не раз и не два приходилось ехать домой, притирая стояк к мотоциклу. Что не так прикольно, как кажется.

Кайдо был готов даже на злой секс из ненависти. Фантазировал, как перегнёт чемпиона через его же мотоцикл и отымеет до состояния нестояния. И наоборот… Однажды Кайдо проснулся с подсыхающей в трусах спермой и фантомным ощущением ремня, которым запястья были примотаны к рулю мотоцикла. С тех пор гараж начал провоцировать одну грязную фантазию за другой. Хоть на терапию беги!

«Да куда ж деваться?!» – Кайдо не без труда подавил желание побиться головой о стойку, сконцентрировав внимание на следующей порции сакэ. Он уже приблизился к той грани, на которой лучше остановиться, но для «не думать» этого оказалось мало. И сейчас он всё больше жалел, что связался с «Тиграми». Перейти к «Волкам» Кайдо теперь не мог – ренегата не поняли бы ни те, ни другие. И даже объединились бы, чтобы дружно закопать.

Выбраться за рамки давней вражды можно было, перейдя в какой-нибудь малозначимый клуб, да хоть к тем же «Бульдогам». Но от этого варианта Кайдо, подумав, отказался. Ему слишком нравились побочные эффекты соперничества. «Тигры» старались знать о своих врагах всё, в матёром сплетническом угаре напоминая клуб вязания-вышивания для тех, кому за пятьдесят. «Волки» не отставали. И в итоге оба клуба жили душа в душу, частенько выпивали вместе на нейтральной территории, стремясь вызнать: кто какой новый движок поставил, а кто лоханулся с дефектной деталью. На таких сходках тоже бились морды, но так же и создавались новые тренды в аэрографии шлемов и мотоциклов, а так же многое другое. Кайдо наслаждался тихим сталкерством. У Инуи, наверное, научился. Или точнее, подцепил, как венерическое заболевание.

Акутсу Джин – свеженький трёхкратный чемпион – был у всех на слуху. Ему с утроенной силой перемывали косточки даже «свои». А он в ответ смотрел на всех так, словно планировал растереть их кости в порошок и продать на чёрном рынке как кокаин.

Тот случай, когда ситуация одновременно и лестная, и раздражающая. После первого же победного заезда у Акутсу в баре стырили его «чемпионский» шлем. Парни посочувствовали и подарили новый. Через две недели кто-то спёр и его. Когда «Бульдоги» обратили внимание на новые перчатки и новые же щитки для ног – то жестко обстебали модника, которому к титулу срочно понадобились сияющие доспехи. И Акутсу, злобно рыча, признался, что мотозащиту у него тоже стырила какая-то падла. И этой падле стоит выдернуть руки-ноги и поменять местами. Дальше стало веселей. За три месяца Акутсу пришлось несколько раз полностью обновлять защиту. Он сам себе напоминал какую-то ходячую рекламу мотобизнеса – один из комплектов ему подарил магазин, а второй – автомастерская.

«Да когда же вас попустит» – рычал Акутсу, в ярости пиная покрышку, обнаружив, что в очередной раз поедет в гараж без шлема. И без перчаток.

Кайдо мысленно сочувствовал, но людей понимал. У него дома хранился первый украденный шлем, положивший начало этой эпопее. И две пары перчаток Акутсу.

Чтобы не чувствовать себя сволочью, Кайдо инициировал подарок комплекта мотозащиты от «Тигров». И даже лично заплатил за аэрографию шлема в стиле «Волков». Тот комплект, кстати, Акутсу хоть и принял, но не надел ни разу. Только потому его и не стибрили, наверное.

В общем, сволочью себя Кайдо не чувствовал, а извращенцем – да. Когда становилось невмоготу, Кайдо надевал украденные перчатки, пахнущие чужим потом, машинным маслом и сигаретным дымом, ласкал себя и представлял… всякое, в реальности неосуществимое. Они же не сраные Ромео и Джульетта, хотя враждующие кланы имеются.

– Ладно-ладно. Сперва дуэль, дрочка потом, – скомандовал сам себе Кайдо, осторожно опуская голову на стойку.

– А? – переспросил Кавамура.

– Не-не, это я так… о чём это я вообще? Вшшшсссё, не подливай мне больше….

– Ага. Я так и подумал, – Кавамура подсунул Кайдо минералку и оставил в покое. Заведение потихоньку пустело, но шеф-повару всё ещё было чем заняться. Некоторые завсегдатаи засиживались практически до закрытия. Кайдо решил, что тоже может засидеться, точнее даже залежаться. Да он вообще не собирался без Акутсу уходить. Слышал, он тут часто бывает. Кавамура мог бы и номер телефона дать, но нет – струсил. Долго маялся, решая, кому он больше друг и, в конце концов, предложил подождать Акутсу здесь.

Наверное, Кайдо ненадолго отключился, убаюканный негромкой музыкой и всем выпитым. А пришёл в себя уже не за стойкой, а на футоне в незнакомой комнате. Кавамура заботливо пристроил возле изголовья стакан с водой и аспирин – не человек, а ангел во плоти.

Если б он ещё не разводил беседы над головой у «пациента»…

– На сегодня больше заказов нет?

– Нет. Мы со всем справились. Тут заночуешь или в больницу поедешь?

– Там сегодня отменили вечерние часы для посещения. Уроды. В общем, собирался тут подушку придавить, но вижу, что с этим уже кто-то справился.

– А… хм… Извини. Но это же Кайдо…

– Да уж я вижу, что не Кономи Такеши.

– Потеснишься разочек, а? И, кстати, новый пирсинг, серьёзно?

– Ага. Как тебе?

– Ну, хуже не стало. Лучше, правда, тоже. Когда ты угомонишься? Ты, кажется, родился сразу в стадии подросткового бунта и протеста, но… тебе уже тридцатник и всё та же ерунда?

– Эй! Причём здесь подростковый бунт? Может, мне просто нравится…

– Всё равно перебор.

– Так, ты мне кто – мать? Убери это неодобрение с морды и засунь себе в задницу! Когда ты себе на всю спину карпов нафигачил, как какой-то недоякудза, я тебе и слова не сказал.

Кавамура проглотил следующую готовую сорваться с языка фразу, с минуту помялся и, наконец, извинился.

Кайдо, едва приподнявшись, выпил воду и нарочито громко брякнул стаканом, прерывая «домашний скандал»:

– Я могу уйти.

– Лежи уж, принцесса. Зря тебя, что ли, сюда пёр?

– Принесу ещё воды, – решил Кавамура, многоопытным взглядом сразу определив состояние приятеля.

Между первым и вторым стаканом воды Кайдо умер от смущения и неловкости примерно тысячу раз. Извинился перед Кавамурой. Извинился перед Акутсу. Легче не стало.

Кавамура пожелал спокойной ночи и ушёл.

– Эммм… На всякий случай, вы с ним вместе?

– С чего ты взял? – Акутсу насмешливо изогнул бровь. Ту самую, с новым пирсингом.

– Просто общаетесь так, словно двадцать лет женаты.

– Мы близкие друзья. Ты бы знал, каково это, если б они у тебя были. И я не дебила Момоширо имею в виду. И даже не этого вашего… штатного отравителя.

– Вшшшшш… Много слов, слишком много слов…

Кайдо прикрыл глаза. Аспирин потихоньку начал действовать, да и вообще ему было не так плохо, как казалось. По мере того, как последствия попойки переставали оттягивать на себя внимание, на Кайдо начало накатывать неуместное возбуждение. Пирсинг в брови выглядел сексуально. Притягивал внимание. Акутсу маневрировал по крошечной комнатёнке, расстилая второй футон и готовясь ко сну. Кайдо заметил новую серьгу-штангу в том же ухе, в мочке которого болтался волчий клык. И залип. Как же он залип!

«Здравствуй, новый кинк. Только тебя мне и не хватало!»

Член слегка напрягся в штанах. Хорошо хоть под одеялом не видно. А вот покрасневшие щёки сложно не заметить. Подумав об этом, Кайдо покраснел ещё сильнее. И Акутсу, конечно же, не смолчал.

Такой вот хам.

– Заметил что-то интересное? Нравится?

Кайдо с трудом сглотнул резко пересохшим горлом.

– Не издевайся, сволочь. Я просто в ахуе от сегодняшнего вечера, надо прийти в себя.

Акутсу уселся на свой футон и Кайдо только сейчас обратил внимание, что тот неоправданно близко. А потом Акутсу и вовсе склонился и навис над парнем, уперевшись в футон по обе стороны его головы.

– Ты можешь позволить себе немного изврата. И, если хочешь углубиться… мм-м-м… в исследование вопроса, то я не против, – Акутсу провёл носом по шее Кайдо, вдоль линии челюсти, потёрся за ухом. Кайдо невольно заскулил, чувствуя, как член начинает истекать предэякулятом, пачкая бельё.

Кайдо попытался стряхнуть с себя марево перевозбуждения и вырулить на главный вопрос:

– Я вообще-то тебя искал, чтобы на дуэль вызвать, на гонку за титул. А вместо этого мы собираемся творить херню.

– Но в целом ты не против. Хочешь потрогать мой пирсинг, поиграть языком?

– Скажи, это же не какая-то больная шутка? – Кайдо ощутил холодок вдоль хребта от мысли, что Акутсу просто дразнит его, может, хочет посмеяться, поиздеваться.

– Да какие шутки, чудила! Правда, я думал, ты исключительно по девочкам… – Акутсу перенёс свой вес на одну руку, а второй скользнул по телу Кайдо и прижал его эрекцию.

– Исключительно по мальчикам.

– Ну, так познакомить тебя со всем моим пирсингом?

Кайдо кивнул, прежде чем обдумал ситуацию. По зрелому размышлению стоило отказаться. На свидание сходить. Съездить. Хотя бы на одно. Или на дуэль. Сначала на дуэль. Потом на свидание. И только потом в койку. Если бы Кайдо не струхнул в последний момент. С ним бывало.

Но Акутсу решительно перебесоёбил нормальный порядок вещей. А всё его чёртов пирсинг! Кайдо подумал, что если не скажет «да» сегодня, то согласится завтра. Или в ближайшем обозримом будущем. А до тех пор сотрёт член до мяса, мечтая об этом. Ох, он слишком долго об этом мечтал!

Акутсу поднялся одним слитным движением, перестав прижимать Кайдо к футону. И парень едва не застонал от разочарования: вес этого тела, его тепло – самое восхитительное, что случилось с Кайдо за всю историю его отношений.

Пока Акутсу стягивал безрукавку, Кайдо поднялся, встав близко к нему. Участившееся дыхание обласкало обнажённые плечи. Ничуть не смущаясь, Акутсу стянул штаны вместе с бельём. Кайдо старался не смотреть вниз. Особенно когда Акутсу спохватился проверить и защёлкнуть дверь, Кайдо чуть слюной не захлебнулся, оценив широченную спину и аппетитную задницу.

«Он мотоцикл тягает вместо штанги? Кажется, за прошедший месяц раскачался ещё сильнее…» – Кайдо сконцентрировался на серьгах в ушах, на пирсинге брови, снова изогнутой в лёгкой насмешке.

– Можно?

– Ага…

Невесомыми касаниями огладив лицо, Кайдо очертил линию брови – кожа вокруг свежего прокола сердито розовела некрасивым пятном и казалась горячее, чем остальная. Покраснение выделило старый, почти разгладившийся тонкий шрамик, шедший параллельный брови. Заметив его, Кайдо особенно остро прочувствовал, как близко стоит и что ему позволено ко всему этому прикоснуться. Оценив густо проколотые уши, Кайдо пробежался пальцами по каждому шарику и колечку. Зарывшись пальцами в волосы, притянул Акутсу к себе и голодно нырнул в поцелуй. Акутсу охотно раскрылся ему навстречу, но быстро навязал своё жесткое господство, практически трахая Кайдо языком, бесцеремонно и нагло. Бесстыдно и очень-очень горячо. У Кайдо закоротило мозг, когда он почувствовал металлический шарик в языке. Теперь ему хотелось не только обнять партнёра до хруста костей, но ещё и сожрать его. Кайдо притёрся ближе и тут же вскрикнул, слегка отстранившись. Акутсу накрыл его ладони своими и толкнул с плеч ниже, позволяя нащупать другой пирсинг.

– Ты меня убиваешь… – простонал Кайдо. В ямке между ключицами разместились три серьги, непонятно как державшиеся на коже. Стилизованная волчья морда в центре, над ней серп луны, а под ней простой белёсый камешек.

– Что это?

– Микродермалы. Под кожу имплантирована фигнюшка, которая работает якорем, штырёк наружу, ну, и декоративный элемент. Он сверху навинчивается, когда надоест – поменяю.

Кайдо проследил серьги языком и ему понравилось, как сбилось дыхание Акутсу. Члену было почти невыносимо в штанах, Кайдо, казалось, ощущает биение пульса в нём – вся кровь туда прянула. Борясь с головокружением, Кайдо впился в шею Акутсу сбоку и оставил яркий засос.

– Кто тут кого убивает – вопрос открытый… – Акутсу запустил руки в волосы парня и направил его голову вниз. К пирсингу в сосках. Простая штанга с двумя шариками в правом соске и колечко с висюлькой в левом – о висюльку Кайдо и оцарапался ранее, когда попытался заобнимать Акутсу до смерти.

Кайдо несмело очертил соски по контуру, потом рискнул погладить поверх пирсинга. Покатать штангу, потянуть. Акутсу застонал. Потом зарычал.

– Ещё пара таких стонов и я позорно спущу в штаны, даже не прикоснувшись к себе, – Кайдо шумно выдохнул в плечо Акутсу. – А ты чувствительный…

– Раньше не был, вроде. Побочный эффект пирсинга. Возьми его в рот. Ты же хочешь ощутить его на языке, потянуть зубами?

– Ненавижу тебя… – простонал Кайдо, боднув Акутсу в плечо, от возбуждения чувствуя слабость в коленях. Хорошо, что футоны буквально под ними, что называется, далеко ходить не надо.

– Поиграй с ними, – не то просьба, не то приказ. Кайдо потянул штангу сильнее, наблюдая за лицом партнёра. Акутсу прикрыл глаза от удовольствия, шумно вдыхая и выдыхая. Кайдо осмелел и накрыл левый сосок ртом. Покатал подвеску на языке, поймал колечко зубами и ощутимо потянул. Акутсу едва слышно выругался, явно теряя контроль. Пальцы в волосах Кайдо сжались почти до боли и как же ему это понравилось! Новая порция предэякулята намочила трусы. Кайдо накрыл член ладонью, чтобы не кончить в тот же момент. Ещё раз лизнул левый сосок и перебрался к правому, уделяя равное внимание. Он не осознавал, что поскуливает-постанывает, пока Акутсу не потянул его наверх, успокаивающе поглаживая.

– Всё хорошо… хорошо-хорошо… Чего ты хочешь?

– Я не… не… – Кайдо пытался сложить буквы в слова, но его слишком коротило от перевозбуждения. Он буквально задохнулся, когда Акутсу накрыл его ширинку ладонью.

– Хочешь кончить?

Вжимая лицо в плечо Акутсу, Кайдо кивнул. Ему нужно было кончить. Он, кажется, никогда в жизни не нуждался в разрядке так сильно. Выдохнул надломленное «да» куда-то в подмышку Акутсу.

И тот расстегнул его джинсы одной рукой, второй придерживая под спину, ведь ноги Кайдо ощутимо подрагивали. Акутсу уверенно высвободил член из мерзко намокшего белья и не стал ласкающе дразнить, хвала богам, сразу взяв быстрый темп, жестко надрачивая по всей длине. Да уж, поддразниваний Кайдо сейчас бы не пережил – он и так продержался меньше минуты. Зря глянул вниз – хотел увидеть пальцы Акутсу вокруг своего члена, а вместе с тем увидел напряжённую плоть Акутсу, с красной сочащейся головкой и толстым кольцом Принца Альберта. Кайдо задрожал и кончил так, что ноги подкосились и перед глазами побелело. Акутсу подавился смешком. Кайдо захотел извиниться за скорострельность или… за что-нибудь… но не смог – мозг у него немного сдох или вытек через член.

Полулёжа на Акутсу, Кайдо приходил в себя, бездумно водя носом по животу партнёра, слизывая с него брызги спермы. Вкус кожи Акутсу в сочетании с собственным семенем ему даже нравился.

Кайдо мимолётно пожалел, что в пупке пирсинга не оказалось, но всё равно забрался туда языком, а потом и прикусил кожу над пупком, оставляя яркую отметину. Акутсу даже не вздрогнул, но почему-то громко зарычал, когда Кайдо успокаивающе зализал укус.

– А? – Кайдо испуганно вскинулся, заглядывая в глаза и пытаясь понять, что он сделал не так. В ответном взгляде сквозил неприкрытый голод.

– А теперь ниже. Только, бля, не кусай! – выдохнул Акутсу, пытаясь подавить невольную дрожь предвкушения.

– Вшшшшш-ш-ш-ш… – Кайдо облизнулся, сжав основание члена. Серьга влажно блестела от постоянно сочащейся смазки и так и просилась на язык. Кайдо засосал головку в рот, увлечённо играясь с пирсингом. Ему было волнительно и сладко, как никогда раньше. Облизывать, посасывать и легонько тянуть за колечко, прислушиваясь к сорванному дыханию Акутсу – он мог бы заниматься этим часами. Кайдо напоминал себе сжимать основание члена и гонять шкурку по длине, ведь не особо хороший отсос получится, если уделять внимание одной лишь головке. Но это колечко доводило его просто до сумасшествия. И Кайдо ещё не наигрался, когда Акутсу заставил его отстраниться.

– Ну, чего? – прорычал Кайдо, а потом и вовсе сорвался на змеиное шипение, не сумев подавить раздражение от прерванного действа. – Тебе же нравится, разве нет?

– Тихо-тихо, не бесись. Я всего лишь хотел спросить: кончить в рот или ты хочешь почувствовать, каково это, когда пирсинг проходится по твоей простате?

Кайдо зашипел.

– Я хочу… всего…

– Ага. И сразу, – фыркнул Акутсу. – Раздевайся. Я пока смазку найду.

Акутсу небрежно обернул одеяло вокруг бёдер и вышел из комнаты, но вскоре вернулся с ополовиненной бутылочкой.

– Хочу ли я знать откуда?..

– Не-а. В колено-локтевую, чтоб тебе попроще было?

– Хочу лицом к лицу, – прошептал Кайдо, ложась на спину. – Хочу трогать тебя везде…

Ему хотелось видеть Акутсу, когда тот будет его готовить и когда станет брать. Но в этой позиции и сам Кайдо весь на виду, лицо в подушку не спрячешь. Неуютное чувство. Снова захотелось подохнуть от смущения.

– Кстати, я чист, – щёки предательски заалели.

– Я тоже. Но давай не будем устраивать в чужом доме фестиваль с фонтанами спермы до потолка, – Акутсу бросил в изголовье целую ленту квадратиков из фольги. Провёл ладонью по смуглой груди Кайдо, нарочно зацепив сосок шершавыми пальцами, приласкал живот.

– Я как бы знал, что ты секси, в этих своих кожанках, которые настолько в облипку, словно на тебе нарисованы… Я однажды на сходке так засмотрелся, что едва в чужой мотоцикл не впилился… Но сейчас намного ярче, острее всё ощущается… Ты настолько красив, что я даже не знаю, как вместить это чувство в себя… – Акутсу пытался подобрать слова, но для этого надо быть поэтом, а не байкером. И он перешёл к самовыражению через действия. Покружил скользкими пальцами вокруг отверстия, легонько разминая вход. Кайдо нетерпеливо приподнял бёдра, желая поскорее ощутить пальцы в себе. Он неимоверно жалел, что давно не играл с собой – подготовка могла бы пройти быстрее.

– Нетерпеливый, – проворчал Акутсу, теряя остатки самоконтроля. Кайдо застонал. У него аж живот сводило от предвкушения и сладкого ужаса: а вдруг Акутсу сорвётся и возьмёт его почти без подготовки? Кайдо сфокусировался на проникших внутрь пальцах и принялся подмахивать бёдрами, стремясь насадиться глубже. Требовательный скулёж вынудил Акутсу на мгновение остановиться. Кайдо ёрзал, сжимал кулаки и потихоньку превращал постель в мятое месиво. Того и гляди в лоскуты порвёт.

– Мне просто нужно… я хочу быстрее!!!

– Ладно, я понял… отвлекись немного, – Акутсу развернулся и медленно опустил бёдра на лицо Кайдо. Как только кольцо пирсинга коснулось губ, Кайдо с готовностью открыл рот, пропуская член дальше. И застонал, ощущая, как одновременно с этим шевельнулись пальцы в заднем проходе. Кайдо едва не задохнулся, когда толстый член достал до самого горла и это было уже слишком. И в то же время так мало! Хотелось плюнуть на подготовку и трахнуться, наконец. Грязно и стремительно. Невозможность сосредоточится на чём-то одном чертовски бесила, но и возбуждала одновременно. Кайдо весь покрылся испариной: он не подозревал, что сможет настолько быстро раскрепоститься, полностью отдаться чужой ласке, позволить партнёру единолично задавать темп. Он старался расслабиться и принять всё, что Акутсу мог ему дать. И шестое чувство подсказывало, что Акутсу был таким только с ним, только для него.

– Ещё немного потерпи, – промурлыкал Акутсу, добавляя третий палец, одновременно дразня влажным дыханием вновь вставший член. Кайдо в ответ шире раздвинул ноги и прогнулся в спине, чувствуя, как пирсинг сосков проезжается по животу. Так горячо ему ещё никогда в жизни не было. С языка срывались какие-то животные умоляющие звуки. Он постарался синхронизировать дыхание с лёгкими покачиваниями бёдер Акутсу. Задницу саднило, несмотря на то, что Акутсу буквально утопил Кайдо в смазке, взявшись растягивать всерьёз. Вдоль по позвоночнику разбегалась мелкая нетерпеливая дрожь и Кайдо мысленно крыл Акутсу трёхэтажным матом, не зная сколько ещё продержится. А белобрысый гад только усмехался, покрывая засосами смуглые бёдра.

Наконец, Акутсу отстранился. Один взгляд на ниточку слюны от губ Кайдо до кольца в головке члена Акутсу едва не вбросил в оргазм обоих парней.

– Подохну я тут с тобой. Правда, подохну счастливым, – Акутсу снова устроился между бёдер Кайдо и начал медленно втискивать член внутрь. Кайдо, умученный возбуждением до бессловесности, мог только стонать и скулить, мелко поддавая бёдрами навстречу проникновению. Казалось, долго он не продержится, несмотря на то, что кончил не так давно. Акутсу легко нашёл простату и задевал её буквально с каждым вторым толчком, двигаясь плавно и даже как-то лениво. Кайдо сорвано дышал, иногда забывая сделать следующий вдох. Сердце заходилось как сумасшедшее. Но имели значение только места, где Акутсу касался его, проникал в него – и чёрт с ним, с сердцем.

– Если б я знал, как ты хорош в этом – трахнул бы тебя гораздо раньше.

Руки Кайдо сжались на спине Акутсу, процарапывая кожу и притягивая ближе. Акутсу не возражал, вдавливая Кайдо в футон всем своим весом и удерживая на месте. Двигался туда-обратно в лёгком ритме, словно дразнил. Кайдо плавал в эндорфиновых волнах и не мог определиться: хочется ли ему более жёсткого траха или по кайфу так – плавно и нежно. Разрядка неотвратимо приближалась.

Акутсу целовал его в шею, иногда протягивая языком длинные полоски и собирая проступившую испарину.

– Как ни жаль прерывать эту идиллию… – Акутсу вышел почти полностью, перевернул Кайдо на бок, придерживая ногу под коленом и вынуждая раскрыться максимально широко. – Готов прокатиться с ветерком?

– Вшшшшш…

Акутсу резко загнал член по самые яйца и взял убийственный темп, каждый раз попадая по простате. Кайдо закусил собственную ладонь, чтобы не орать. Одна только сила толчков дарила дичайшие острые ощущения. Плюс то, как серьга в головке проезжалась по простате, даже сквозь презерватив – обалденно!

– Надо снова провериться в самое ближайшее время. Я хочу трахаться без резинки. И чтоб ты кончал в меня…

– Ты псих, – выдохнул Акутсу с какими-то новыми интонациями, почти благоговейно.

– Да-да, я хочу больше волшебного секса с твоим пирсингом. Придётся на тебе жениться, наверное, – Кайдо хотелось продлить удовольствие, но ещё больше ему хотелось кончить. Он не без труда сконцентрировался на своих ослабевших конечностях и начал гонять шкурку.

– Боже, какой ты роскошный! Если б ты себя со стороны видел… Уговорил, можешь оставить меня себе, – Акутсу устроил свою ладонь поверх ладони Кайдо, сделав захват жестче. – Кончи для меня.

Как будто он мог притормозить. С громким стоном Кайдо рухнул в ослепляющий, мучительно яркий оргазм, едва замечая, как уделал спермой обоих: руки, бёдра, животы. Пара белёсых капель даже попала на пирсинг в соске, дополнив подвеску. Кайдо втянул серьгу в рот и покатал на языке, очищая. Потом ощутимо прикусил сосок и безжалостно дёрнул. Акутсу вскрикнул и кончил так бурно, что аж за презерватив страшно стало.

– Ох, ты ж бля…

Парни обмякли, как тряпичные, и повалились на разворошенные футоны. Акутсу завязал презерватив и отбросил в сторону. Устроился на спине и практически перетащил Кайдо на себя, с удовольствием обнимая и тиская.

– Кавамура там, в своей комнате, наверное, голову подушкой накрыл.

– Угу. Так под ней и умер от смущения. Утром я выпрыгну в окно, чтобы мне никогда больше не пришлось смотреть ему в глаза, – Кайдо неловко завозился. Но когда Акутсу не понял намёка, решительно сдвинул его руку с поясницы пониже.

– Хорошо, что теннисные шорты не передавали, какие у тебя аппетитные булочки, а то я бы не смог на корте находиться.

– Можно подумать, что ты перерос подростковые гормоны, – фыркнул Кайдо лукаво и легонько щёлкнул пальцем по свежему пирсингу в брови.

– Ну, в каком-то смысле перерос, а в каком-то наверное не очень… Теперь сложно будет избежать соблазна пропускать тебя на трассе, чтобы полюбоваться видом сзади.

– Не смей! – вскинулся донельзя возмущённый Кайдо. Пригрозить ему было нечем, но и так оставить нельзя. Даже в качестве шутки подобное предложение бесило.

– Если выиграешь, то я проколю себе соски.

– А если проиграю?

– Сделаешь татуировку в мою честь. На ягодице!

– Предложение, от которого не хочется отказываться. Но придётся… – нацеловывая шею и плечи Кайдо, Акутсу ощутимо погрустнел.

– Почему ты перестал появляться на сходках? Последняя гонка в твоё отсутствие получилась какой-то смехотворной.

– Ну, во-первых, неправда. Ты эту победу буквально зубами выдрал и она твоя.

– Откуда знаешь?! Тебя там даже не было!

– А я за тобой слежу.

– Вшшшш-ш… – Кайдо не сомневался, что «Волки» наперегонки бежали доложить своему чемпиону о результатах заезда, но только сейчас его накрыло осознанием полной взаимности их с Акутсу «сталкерства».

– Мало ли что болтают всякие шалавы, после моих заездов болтали не меньше. Им стоит тупо захлопнуть свои хлеборезки и научиться нормально гонять, наконец.

У Кайдо потеплело на душе. После этих слов он сразу припомнил, что сплетники стремились извалять в грязи и перьях каждого чемпиона, утверждая, что он модифицировал байк до состояния космической ракеты, подкупил судей, зрителей и пролетающих мимо ворон, а также перепортил асфальт на стратегически важных участках трассы. Относиться к этому стоило как в выражении: «Собаки лают, а караван идёт». То есть делать своё дело, не оглядываясь на клеветников и завистников.

– А во-вторых?

– Во-вторых… которое на самом деле «во-первых» лично для меня – мама попала в больницу. Ничего серьёзного: аппендицит. Прооперировали, без осложнений. Но во время обследования врачи выявили всякое разное, что стоит подлечить. Поэтому мама всё ещё под наблюдением, – Акутсу выводил пальцем абстрактные узоры на смуглом плече Кайдо. – Пришлось продать байк и взяться за вторую работу, чтобы оплатить больничные счета. В ближайшее время мне не до гонок.

– Понимаю… – выдавил из себя Кайдо, кое-как проглотив комок в горле. Все их дрязги в маленьком субкультурном мирке сейчас казались такими второстепенными, совершенно неважными. Переполненный эмоциями, Кайдо зарылся лицом в шею Акутсу, спрятался. Умом он понимал, что и сам на месте Акутсу поступил бы так же – нет ничего важнее здоровья матери – но при этом и проданный мотоцикл было жалко до слёз. Он больше, чем два колеса и груда железа. Он друг и почти член семьи. Некоторые даже считают байк продолжением своего тела. Это как ногу отпилить и продать. И если ему так хреново от одной мысли, то каково же Акутсу?

– Всё обязательно скоро наладится. Я помогу. Я хочу… Позволь мне помочь!

– Ээээ… Ладно, – Акутсу поцеловал его в макушку. – Спасибо.

Кайдо приподнялся на локтях и жадно поцеловал Акутсу в губы.

– Мы же теперь вместе? Я тебя из рук не выпущу, учти.

Горло внезапно перехватило от того, сколько надежды, сколько откровенного желания пряталось на дне тёмных глаз Кайдо. Акутсу только кивнул утвердительно, не доверяя своему голосу.

Год спустя Акутсу связался с байкером, которому продал свой любимый мотоцикл. Не питая особых надежд – за столько времени что угодно могло произойти: поломки, аварии, тотальный тюнинг или банальная перепродажа. Но произошло совсем иное. Мужик признался, что однажды в баре к нему подсели некие угрюмые братки, нет, куртки без характерных заклёпок «Волков» или «Тигров», но у одного была странная зелёная бандана, застиранная, словно он её с пелёнок носил. Братки дали денег и велели не трогать свежекупленный мотоцикл, пригрозили переломать все кости и вообще... Мужик решил с ними не шутить.

Акутсу выкупил свой байк за гораздо меньшую сумму, чем рассчитывал. И в тот же день нашёл на пороге гаража всю свою пропавшую мотоэкипировку. Кроме самого первого шлема и двух пар перчаток.

Акутсу вернулся к гонкам. И личная жизнь едва не пошла под откос, потому что первые же проигранные заезды принесли татуировки в, так сказать, нежных местах, которым надо дать зажить.

А когда Акутсу удалось, наконец, обогнать Кайдо – тот на целый день скрылся в салоне и вернулся поздно вечером с поднявшейся температурой и целым рядом модификаций тела. Тот случай, когда хочется одновременно въебать и выебать! Акутсу, конечно, едва слюной не захлебнулся от мысли, как со всем этим можно будет играть, когда заживёт… Но ведь заживать оно будет минимум полгода!!!

– За это время я тупо сдрочу руки по локоть…

– Смотри, но не трогай, сладенький.

– Ненавижу тебя!

– Взаимно.

@темы: Prince Of Tennis, Моя писанина, PoT Akutsu Jin, Фандомная Битва это диагноз